Игорь Суриков - Сапфо

Гомосексуализм в Элладе являлся абсолютно повсеместным и повседневным компонентом всего образа бытия. Практически каждый мужчина в молодости, до вступления в брак, имел гомосексуальный опыт, который на последующих этапах его жизни сохранялся, но совмещался с гетеросексуальным. Гомосексуальные отношения обычно имели форму эротически и романтически окрашенной дружбы между юношей и зрелым мужем. Последний всячески ухаживал за своим возлюбленным, старался вызвать у него ответное чувство, дарил дорогие вещи и пр. По отношению же к женщине подобный романтизм считался совершенно неуместным: за ней не ухаживали, ее просто «брали». И дело здесь не только в том, что возможности такого ухаживания, скажем, за своей будущей женой просто не существовало: девушки жили затворницами, и жених, как отмечалось выше, впервые видел невесту не раньше, чем на смотринах. Важнее другое: в те времена, когда жила Сапфо, считалось, что однополая любовь в принципе выше и достойнее, чем любовь к противоположному полу.

В древнегреческой литературе нам встречаются различные образы женщин. И верные, преданные, самоотверженные жены — как Андромаха в «Илиаде», верная поддержка и опора своего Гектора, или Пенелопа в «Одиссее», двадцать лет непоколебимо ждущая супруга с Троянской войны, и менее известная Алкестида (Алкеста), охотно соглашающаяся даже умереть за собственного мужа Адмета… Есть и жены-чудовища, злодейки, совершающие самые немыслимые преступления, убийцы собственных детей, мужей, родителей, бесстыдные совратительницы, коварные обманщицы — как Медея, Клитемнестра, Федра в произведениях классической афинской трагедии.

Но вот чего мы до довольно позднего времени, до начала эпохи эллинизма (конец IV — конец I века до н. э.) почти не встречаем в этой литературе (а она, надо полагать, отражала реальную жизнь) — так это романтической любви мужчины к женщине.

Но как же? — возразят нам. А Анакреонт? А та же Сапфо? Ведь все знают, что главная тема их стихов — любовь. Да, среди широчайшего спектра тем древнегреческой лирической поэзии есть и любовная лирика. Хотя, кстати, в греческой античности она занимает не столь большое место, как в последующие времена. Начиная с первых образчиков новоевропейской лирики — сонетов Петрарки и Шекспира, — главной темой в этом жанре всецело является любовная. «Люблю — но реже говорю об этом, люблю нежней — но не для многих глаз…» Беатриче, Лаура — как памятны нам все эти имена! Или возьмем русских поэтов: Анна Керн и Наталья Гончарова, многочисленные возлюбленные Лермонтова (почему-то в большинстве своем не отвечавшие взаимностью этому изящному юноше и тем подвигавшие его на довольно-таки оскорбительные стихи по их адресу) или, скажем, Черубина де Габриак, из-за которой состоялась последняя в истории России «литературная» дуэль (между Максимилианом Волошиным и Николаем Гумилевым)…

А вот у эллинов все-таки преобладает лирика политическая, философская, нравоучительная… Впрочем, главное даже не в этом. Скажем несколько слов о творчестве вышеупомянутых греческих поэтов. Анакреонт (VI век до н. э.), родом из города Теос в Ионии, действительно писал в основном о любви. Но сам образ любви у него несколько снижен. Поэзия Анакреонта легкомысленна, шутлива; в ней мы не найдем глубоких чувств. Процитируем один его очень известный фрагмент, оговорив предварительно, что в нем слово «лесбиянка» употреблено в своем изначальном значении, то есть это всего лишь девушка с острова Лесбос (но все-таки не Сапфо — Анакреонт жил позже, — а, видимо, кто-то из ее талантливых выучениц).

Кстати, поскольку именно Сапфо со временем начала восприниматься как «лесбиянка по преимуществу», то некоторые античные авторы впоследствии стали ошибочно считать, что Анакреонт здесь писал именно о ней и был, соответственно, в нее безответно влюблен. Вот как комментирует ситуацию эрудит Афиней, живший уже во II–III веках н. э., во времена римского владычества над Грецией:

«Гермесианакт ошибается, считая, что Сапфо и Анакреонт — современники: последний жил во времена Кира и Поликрата, а первая во времена Алиатта, отца Креза. Хамелеонт же в сочинении о Сапфо даже говорит, что, по утверждению некоторых, о ней Анакреонтом написано следующее… (и далее цитируется именно тот фрагмент, который был приведен нами чуть выше. — И. С.). А Сапфо, говорит Хамелеонт, ответила ему вот что:

Но всякому как-то ясно, что это стихотворение не принадлежит Сапфо. Я же считаю, что Гермесианакт в шутку говорит об этой любви. Ведь и автор комедий Дифил в драме “Сапфо” сделал влюбленными в Сапфо Архилоха и Гиппонакта» (Афиней. Пир мудрецов. XIII. 72).

Этот пассаж переполнен именами, подавляющее большинство которых мало что скажут непосвященному, поэтому абсолютно необходимы некоторые пояснения. Упомянутые Гермесианакт, Хамелеонт, Дифил — древнегреческие писатели, жившие позже Сапфо и в той или иной степени касавшиеся ее личности в своих произведениях (драматург Дифил, как видим, даже сочинил пьесу, названную в ее честь). Из них для нас наиболее интересен Хамелеонт — ученый, живший на рубеже IV–III веков до н. э. и принадлежавший к перипатетической школе (то есть к школе, основанной Аристотелем). О Хамелеонте еще придется кое-что говорить в дальнейшем, поскольку о нем известно, что он написал специальный труд о Сапфо (от которого, к сожалению, почти ничего не сохранилось).

Архилох и Гиппонакт — выдающиеся лирические поэты архаической эпохи, фигуры примерно такого же масштаба, как сама Сапфо. Остальные же фигурирующие тут имена принадлежат уже к сфере политической истории: Поликрат — тиран острова Самоса, Кир — знаменитый персидский царь, Алиатт и Крез — цари Лидии…

Для нас все эти детали в общем-то не столь уж и принципиальны: важнее другое — что хочет доказать Афиней. А мысль его заключается в следующем: не может быть и речи о любви между Сапфо и Анакреонтом и даже о знакомстве между ними, поскольку лесбосская поэтесса жила в первой половине VI века до н. э., а теосский лирик — во второй половине того же столетия (так получается, если переводить привычные для античности датировки по правителям в употребительную ныне хронологическую шкалу). Следовательно, ответное стихотворение об Анакреонте, якобы написанное Сапфо, в действительности не может ей принадлежать и в действительности относится к литературному наследию кого-то иного (кого именно — неизвестно и по сей день).

Афиней спорит в первую очередь с поэтом Гермесианактом, который утверждал, что в Сапфо был влюблен не только Анакреонт, но и Алкей:

Дело здесь, насколько можно судить, вот в чем. Великие имена прошлого имеют свойство как бы «притягивать» к себе друг друга. И в чисто психологическом плане это вполне понятно. С одной стороны, биография едва ли не каждого выдающегося деятеля истории и культуры со временем «обрастает» легендарными и даже анекдотическими подробностями (особенно если достоверных фактов о жизни той или иной личности известно мало). С другой стороны, по прошествии веков автоматически начинает казаться, что раз все эти люди жили «в старину», — то, стало быть, они знали друга и, наверное, поддерживали между собой какие-то отношения: дружеские, враждебные, любовные… Тому, что «старина» — понятие растяжимое, уже как-то не придается особого значения: ну подумаешь, полувеком раньше, полувеком позже!

Примеров такого подхода можно перечислить сколько угодно, в том числе и из интересующей нас архаической эпохи истории Эллады. Так, упорно заявляли, будто бы однажды лично сошлись на поэтическое состязание Гомер и Гесиод, причем Гесиод даже одержал победу над «отцом поэтов». Или возьмем традицию о Семи мудрецах: согласно соответствующим рассказам, умнейшие люди греческого мира, жившие в первой половине VI века до н. э. (Фалес, Солон, Периандр, Клеобул, Хилон, Биант, Питтак), создали некое подобие клуба: постоянно общались, переписывались, спорили… И это, конечно, тоже фикция: мудрецы обитали в разных городах, подчас далеко друг от друга, и единственным, что их объединяло, было более или менее одинаковое время деятельности.