141
«Не велико умение жить на этом свете, когда весь мир притворяется» (фр.).
Притворяется (фр.).
Неточная цитата из стихотворения В.Я. Брюсова «Каменщик» (1901). У Брюсова: «Знаем все сами, молчи».
В журнале были опубликованы стихотворения Чиннова «Ни добрых дел, ни твердой веры нет…» и «О Воркуте, о Венгрии (— о чем?)…» (Опыты. 1958. № 7. С. 5).
Тоньше (фр.).
Стихотворение Чиннова «О Воркуте, о Венгрии (— о чем?)…» завершалось строфой «И все-таки — хотя десятком строк, / Словами нужными, живыми… / Ты помнишь, есть у Пушкина “Пророк”: / О шестикрылом серафиме».
Под названием «Fur Wenige» («Для немногих») В.А. Жуковский выпустил начиная с 1818 г. несколько сборников стихотворений, предназначавшихся не для широкой публики, но для «избранных», в первую очередь для его ученицы великой княгини Александры Федоровны, жены Николая Павловича, бывшей немецкой принцессы. Название восходит к знаменитым стихам Горация «Не желай удивленья толпы, но пиши для немногих». Подробнее см.: Семенко И.М. Жизнь и поэзия Жуковского. М., 1975. С. 40.
«Наше тело есть машина для жизни» (фр.). В романе Л.Н. Толстого «Война и мир» (т. 3, ч. 2, XXIX) эту фразу простудившийся Наполеон говорит своему адъютанту Раппу.
«Всем сердцем» (фр.).
Рецензию на №№ 49 и 50 «Нового журнала» Адамович опубликовал в «Русской мысли» 19 декабря 1957 г.
Свой следующий обзор Адамович посвятил преимущественно поэзии, отозвавшись о стихах Б.В. Савинкова, Д.И. Кленовского, О.П. Ильинского, И.В. Одоевцевой, А.Е. Величковского, Н.Н. Туроверова, Ю.П. Трубецкого, М. Дороганова, Г.В. Иванова и, как обещал, И.В. Чиннова: «О стихах Игоря Чиннова тоже следовало бы поговорить не в общем обзоре, а отдельно, с тем вниманием, которого они заслуживают. Поэзия Чиннова настолько сдержанна, меланхолична и внутренне-стыдлива, что первый шаг к ней должен сделать читатель. Но не всякий читатель к этому склонен: большинство предпочитает, чтобы их “брали за жабры” (как выражался Бунин, говоря о Некрасове). Однако широкой популярности Чиннов, кажется, и не ищет. Был в русской истории “тишайший” царь: теперь есть у нас “тишайший” поэт, тишайший и тончайший. Кто к чинновской поэзии первый шаг сделает, многое в ней уловит, если только от природы не глух: поэзия эта вся в обертонах, вся — по верленовскому совету — в оттенках и переливах, хотя при ювелирной своей отделке и не впадает в претенциозную изысканность. Чиннов расщепляет чувство, мысль или образ, обычно считавшиеся цельными, а затем снова их собирает, — но лишь предварительно показав их сложнейший состав. Бывают поэты-ораторы, поэты-трибуны и запевалы. Чиннов — крайняя им противоположность: он никого не потрясет, не увлечет на своих “крыльях” под облака (подлинные или бутафорские: случается ведь и это!), но он может заставить задуматься о многом таком, мимо чего ораторы и запевалы рассеянно проходят мимо. Пожалуй, даже больше: может иного оратора при сравнении с собой превратить в болтуна и верхогляда» (Адамович Г. Новый журнал. Книги 51–52 // Русская мысль. 1958.5 июня. № 1221. С. 4–5).
В следующем номере «Опытов» появилась статья Адамовича, в которой был упомянут и Чиннов: «У нас в эмиграции есть поэт сравнительно еще молодой, который с темой моей связан, хоть и не знаю, согласился ли бы он с таким утверждением, — Игорь Чиннов. Некоторый недостаток внимания к нему вызван, по-видимому, крайней его “камерностью”, и правда, читая его, вспоминаешь иногда остроумное, типично галльское в своей отчетливости замечание Поля Валери: “Ecrire en moi naturel. Tels ecrivent en moi diese”. «Пишите своим естественным тоном. А они пишут в диезе, — фр.> Чиннов пишет в “moi bemol” <бемоле. — <фр.>, он приглушает тон с той же одержимостью, с какой Цветаева или Маяковский упорствовали в своих диезах. Но его тончайшие стилистические находки, переливчато-перламутровые оттенки иных его эпитетов внушены, мне кажется, двойным отталкиванием: и от эпигонства, и от пышности, за которой можно протащить контрабандой что угодно. Будто эквилибрист на проволоке, он то сделает шаг, то остановится, переводя дыхание, но равновесия не теряет никогда. Ни одного срыва» (Адамович Г. Невозможность поэзии // Опыты. 1958. № 9. С. 50).
В декабре 1957 г. Берберовой предложили стать одним из редакторов альманаха «Мосты», издаваемого ЦОПЭ, в сотрудники которого она приглашала, в частности, и Адамовича (см. письмо Н.Н. Берберовой Г.В. Адамовичу от 2 марта 1958 г. // Beinecke. Nina Berberova Papers. Gen MSS 182. Box 2. Folder 16). См. письмо Терапиано Маркову от 6 июля 1958 г., в котором тот уточнял распространившиеся слухи: «Слышал, что будто бы Вы хотите издавать какой-то журнал с Берберовой (и писать о “парижской ноте”, чтобы “похоронить ее”)…» Полемика о «парижской ноте» планировалась на № 1 «Мостов» за 1958 г., о чем Берберова сообщила в письме Адамовичу 29 апреля 1958 г. (см.: Beinecke. Nina Berberova Papers. Gen MSS 182. Box 2. Folder 16). B№ 1 появились статьи: Марков В. О большой форме// Мосты. 1958. № 1. С. 174–178; Берберова Н. По поводу статьи Владимира Маркова «О большой форме»: В порядке дискуссии // Там же. С. 180. Полемика в «Мостах» не получила продолжения — Берберова вскоре поссорилась с Марковым, а затем с соредактором Г. Андреевым (Хомяковым) и перестала оказывать влияние на литературную политику «Мостов».
Речь идет либо о стихотворении Оцупа «Антихрист» (Грани. 1957. № 34/35. С.135–136), либо о его статье «Свобода творчества» (Там же. 1958. № 38. С. 147–158).
Буквально (фр.).
Кодрянская Наталья Владимировна (1901–1983) — прозаик, мемуарист, автор воспоминаний о Ремизове и нескольких книг сказок, о которых Адамович отозвался весьма благожелательно. См. его рецензии на книги «Сказки» (Новое русское слово. 1950. № 14072. С. 8), «Глобусный человечек» (Там же. 1955.6 ноября. № 15471. С. 8), «Алексей Ремизов» (Там же. 1960. 20 мая), «Золотой дар» (Там же. 1965. 17 января). «Опытам» Кодрянская предложила подборку писем Ремизова 1954–1956 гг. из своей готовящейся к печати книги о Ремизове, но после правки Иваска решила отказаться от публикации. Адамович уговаривал ее передумать в письме от 15 мая 1958 г.: «На Иваска не обращайте внимания. Это — человек весь из нервов, из капризов, и считаться с ним трудно. Очень жаль, что Вы свой отрывок у него взяли, т. к. он, конечно, согласился бы оставить все так, как было первоначально, до его поправок. Из-за обиды на редактора Вы обидели читателей» (Leeds. MS 1408). В результате публикация все же появилась в журнале: Алексей Ремизов. Из писем к Наталье Кодрянской // Опыты. 1958. № 9. С. 117–131.
Из стихотворения А.С. Пушкина «19 октября» (1825).
Роман Б.Л. Пастернака «Доктор Живаго» печатался в «Новом русском слове» с 12 октября 1958 по 13 января 1959 г.
Биографию Василия Алексеевича Маклакова (1869–1957) Адамович начал писать вскоре после кончины политика по просьбе их общего друга Василия Васильевича Вырубова (1879–1963). Фрагменты книги печатались в газетах (Новое русское слово. 1958. 20 июля. № 16558. С. 8; Русская мысль. 1958. 24 июля. № 1242. С. 4–5), затем вышло отдельное издание: Адамович Г. Василий Алексеевич Маклаков: Политик, юрист, человек. Париж: Изд-во друзей В.А. Маклакова, 1959.
Речь идет о статье Адамовича «Невозможность поэзии» (Опыты. 1958. № 9. С. 50).
Ее полемические высказывания по поводу этой статьи Адамовича см.: Одоевцева И. О Николае Моршене // Новый журнал. 1959. № 58. С. 116–121.
В статье, посвященной стихам из романа Б.Л. Пастернака, Иваск писал: «Писать в советских условиях на религиозные темы — подвиг. Все же трактовка религии в стихах Живаго-Пастернака вызывает сомнения. Можно ли вкладывать в уста Христа такие вот типично пастернаковские стихи:
И, как сплавляемые по реке плоты,
Ко Мне на суд, как баржи каравана,
Столетья поплывут из темноты.
Зачем здесь этот ужасный имажинизм: столетья, как плоты, как баржи… каравана! Сколь это претенциозно. Становится неловко за автора. <…> А апостолов Он в том же стихотворении укоряет: “вы разлеглись, как пласт” (что за дубовый язык!). <… > Живаго-Пастернак кощунствовать не хочет, но нет у него самого простого чувства меры, нет такта. <…> Многие пастернаковские стихи портит нелепица, безвкусица» (Иваск Ю. Стихи Живаго (Пастернака) // Опыты. 1958. № 9. С. 29–31).
