Михаил Делягин - Реванш России

Действия президента в 2007 году — последнем году перед истечением его второго, формально последнего, срока пребывания у власти — производят впечатление сплошной тотальной импровизации. Дошло до того, что кандидатура Зубкова, похоже, действительно появилась накануне (хорошо, если не непосредственно в момент) его назначения председателем правительства.

В этом нет беды: как хорошо известно россиянам, президент Путин — гениальный интуитивист, а к плодам его осознанных размышлений прикладывать подобные эпитеты как-то не получается.

И когда мы понимаем, что еще за пару дней до съезда «Единой России» о составе «святой и чрезвычайной тройки» в составе богоподобного президента, единого в трех лицах, не подозревали не только Грызлов (безмятежно распространявшийся о том, что федеральная тройка будет включать очень уважаемых «людей» — во множественном числе), но и ближайшее окружение Путина, мы не должны тревожиться.

У него правда так лучше получается, хотя при мысли о том, что же могло получиться «хуже», в том числе и для него самого, возникает некоторая оторопь.

Прежде всего, Путин накрепко привязал себя к «Единой России», пожертвовав ей часть своей популярности: ее авторитет теперь вырастет, а его — снизится, так как не все его сторонники, ненавидевшие «Единую Россию», смогут принять его в новом качестве. «Партия голубого медведя» — это политический камень, привязывание которого к своей шее на шатком переходе через реку ни при каких обстоятельствах не стоит расценивать как создание прочного фундамента.

«Выбор Путина» (так стоит теперь переименовать «партию андроидов» — по аналогии с, например, «Демократическим выбором России») резко изменил ожидаемые итоги назначения депутатов Госдумы.

Но его заявление о возможности занять пост премьера представляется заявлением именно о возможности, а не о намерении, которое, скорее всего, еще не вызрело. Четкое указание на то, что Путин станет премьером, только если президентом должен стать приемлемый для него человек (хотя указание на его «современность» очевидным образом призвано «подвесить» 66-летнего Зубкова и дать надежды Козаку, а возможно — и всем остальным относительно молодым претендентам), — признак намерения доработать на посту президента как минимум до президентских выборов, когда этот «приемлемый» человек появится. Если Путин не будет спешить с инаугурацией нового президента, у него будет время до мая, в течение которого можно принять любое решение и изменить Конституцию любым требуемым образом (на это сейчас нужно не более 1,5 месяца).

Обозначенная Путиным на съезде «Единой России» схема парламентской республики сомнительна с точки зрения ее реализации. Прежде всего, она слишком уж соответствует чаяниям «Единой России», а президент у нас — человек независимый. Кроме того, она представляет собой кальку «плана Ходорковского», что идеологически неприемлемо для его гонителя. Главное же — она создает слишком запутанную систему, в которой Путин все равно не будет иметь всей полноты власти, что заведомо неприемлемо для него.

В самом деле, если победившая на выборах партия выдвигает премьера, которому и принадлежит вся полнота исполнительной власти, а президент превращается в представительскую фигуру (вероятно, без важнейших для парламентских республик функций верховного арбитра в кризисных ситуациях), возникает вопрос о том, кто будет контролировать саму «партию власти». Да, конечно, в момент назначения премьера контроль будет осуществляться по инерции, а также при помощи неформальных методов воздействия, да и администрация президента еще сохранится как центр управления страной, однако затем все эти системы власти начнут быстро отмирать и трансформироваться просто в силу своей неформальности.

В результате «Единая Россия» может выйти из-под контроля Путина, что ужасно не потому, что создаст для него прямую и явную угрозу, но из-за ее неспособности к самостоятельному существованию. Без жесткого внешнего управления «стадо андроидов» неминуемо хаотизируется, создав угрозу и хаотизации всей страны. «Держать» же ее неформальными методами и структурами не удастся просто потому, что сам их неформальный характер существенно ограничивает их возможности.

Поэтому Путин сделает большую ошибку, если станет премьером, хотя он имеет все возможности сделать ее (как имели их американцы, собираясь нападать на Ирак в условиях неверия почти всех специалистов в такую глупость). Это решение привлекает его своей простотой, прямотой и сохранением прямых рычагов управления исполнительной властью; мысль же о том, что властью может в принципе обладать и власть законодательная, возможно, уже давно не приходит ему в голову.

Однако главным результатом «явления Путина» стал оглушительный психологический эффект: он наглядно показал, что не будет сдерживать себя никакими условностями и будет совершать неожиданные для всех действия.

Демонстрация полного и единоличного владения ситуацией призвана продемонстрировать всем, что Путин останется у власти, а как он это сделает — является его сокровенным знанием, недоступным ни для кого, кроме него самого.

Владение не доступным никому знанием подчеркивает его абсолютное всевластие даже больше, чем полная свобода действий, не сдерживаемая ничем.

Однако власть, лишенная цели вне себя самой, отрицает сама себя.

Поэтому именно на съезде «Единой России», достигнув высшей точки своей власти, президент Путин начал свой путь вниз.

Постараемся вспомнить хорошее.

Несмотря на выдающиеся кульбиты и фейерверки по-ельцински блистательных «рокировочек», роль Путина в целом сыграна. Если он действительно покинет свой пост, намереваясь вернуться через год-два (а не через два-три месяца) и готовя для этого все необходимые предпосылки, это ему не удастся.

Я не знаю, как конкретно и по каким именно причинам этого не произойдет.

Я исхожу лишь из понимания природы власти: это не фольклорный чемоданчик «дипломат», плотно набитый взяткой, не ворох бумаг и полномочий, которые можно перенести из помещения в помещение, и даже не кабинет, на котором можно поменять табличку. Один наш деятель уже поменял табличку «генсека» на табличку «президента»; странно, что результат не отшиб охоту развлекаться подобным образом у той части остальных, которой посчастливилось пережить последствия этого.

Власть — это электрический ток, порождаемой обществом, приводящий в движение его мышцы и направляющий его мозг. Ее можно трансформировать — и то аккуратно, потому что она столь же устойчива, как и само общество, — но нельзя сложить и положить в карман.

Поэтому наиболее вероятно, что через год-два после ухода со своего нынешнего поста нынешний президент при всем его мастерстве государственного пиара и личной храбрости будет лишь безусловно уважаемым и безусловно влиятельным, но безнадежно частным лицом.

Путин правил Россией более 8 лет, которые еще не кончились, а с учетом времени исполнения им обязанностей президента и времени от выборов 2008 года до инаугурации нового президента — 8,5 лет. Если же брать время его реальной власти, он может дотянуть и до десятилетия.

Это больше, чем время правления таких руководителей нашей страны, коренным образом изменивших ее облик, как Хрущев и Горбачев. Это лишь вдвое меньше, чем у Сталина и Брежнева. И, конечно, это на порядок — в 10 раз — больше времени Ленина, особенно заметно, если учитывать лишь время его реального и сознательного правления.

Это воистину много, и при всем скептическом отношении к данному персонажу следует признать, что Путин сделал очень много полезного, за что мы должны быть ему совершенно серьезно, без всякого юмора благодарны.

Главной исторической заслугой Путина является восстановление российской государственности, которой попросту не существовало с 1989 по 2001 год. Да, он не воссоздал, а именно восстановил государственность, не просто любовно сохранив, но и усугубив многие ее минусы и растеряв на историческом пути многие органически присущие ей плюсы. И мы поставим ему в счет каждый усугубленный минус и каждый утерянный плюс, и будем правы, но перед этим мы просто обязаны, если желаем оставаться добросовестными, признать значимость и масштаб деяния в целом.

И сказать спасибо.

Сегодня российская государственность используется преимущественно в коррупционных целях — для личного обогащения ее непосредственных членов. Но она по самой своей объективно обусловленной природе, даже со всеми своими недостатками, приспособлена не для этого, а для модернизации общества. Ненадлежащее использование этого инструмента порождает такие же напряжения, как, например, использование молотка для вывинчивания шурупа. Соответственно, возникают постоянно сбои, подрывающие коррупционную систему.