Вы скажете: США зажаты, как гамбургер, меж Канадой и Мексикой. Но эти страны сидят ниже травы; их нападение на Штаты — даже не фантастика. Просто бред…
Итак, англосаксов (жителей Англии и США) спасает океан. Значит, у них нет оборонных расходов. Лишь наступательные. А это дело добровольное: не хочешь — не трать.
Мы же открыты для Европы и степи, с юго-востока и запада нас всегда грызли хищники: печенеги, половцы, крымцы, крестоносцы, поляки, шведы, французы, немцы… «Чтоб концы своих владений охранять от нападений, должен был он содержать многочисленную рать», — описал Россию Пушкин. А рать — это громадные траты…
Именно для нашего разорения Штаты начали гонку вооружений — ведь им военные расходы давались гораздо легче: мы деньги зарабатываем, а они печатают. На нас же это свалили, вопя о «красной угрозе». Однако директор группы планирования Госдепа США Дж. Кеннан «раскололся» в 1965 году о начале холодной войны: «Для всех, кто имел хотя бы рудиментарное представление о России, было ясно, что советские руководители не имели ни малейшего намерения распространять свои идеалы с помощью военных действий»[69]. Не было у России агрессивных планов! Никогда.
И еще.
Нас всегда вынуждали защищаться. Чтоб выжить, страна уподобилась войску.
А как управляется боеспособная армия? Жестким единоличным командованием. Никаких «выборов», никакой «демократии» — иначе плен, позор, разгром.
А это не что иное, как монархия.
Сама необходимость защищаться создала в России царскую власть.
Вернемся к географии.
Нам трудно жить. Вроде земли без края, но ее 85 % не годятся для процветания: 60 % — вечная мерзлота, 22 % — болота, 4 % — реки и озера. Еще часть земель периодически заливают паводки, немало занято горами, лесами, оврагами, пустынями и солончаками[70].
Наше сельское хозяйство любят сравнивать с американским: мол, простора тоже много, но тупые русские не умеют работать… Взгляните на глобус! Крайний север США (не считая Аляски) по широте совпадает с крайним югом России. У нас гораздо холоднее. Долгой зимой почва спит; а в США и в Европе (вблизи теплого Гольфстрима) зима гораздо короче — можно в год снимать два, а то и три урожая.
По обеспеченности теплом и влагой Россия уступает США в 2,5 раза, Франции — в 2,25, Германии — в 1,7, Великобритании — в 1,5 раза.
Да, у нас есть ценный чернозем. Но его всего 5 % от территории страны…
Потому Россия в последние века и жила беднее, чем Запад. О временах более древних известно иное, но об этом позже.
Некоторые обожают тему: «Россия отстает от Запада!»
Две птицы летят в разные стороны — какая из них отстает? Глупейший вопрос! У ласточки и сокола разные цели, их вообще нельзя сравнивать. Ребенку ясно.
Почему же тогда об «отставании» стран талдычат веками?! Ведь и народы абсолютно несхожи между собой! Россия не может отставать от Европы или США, потому что мы с ними идем в разные стороны.
А талдычат, потому что выгодно… Кому?
Да все просто.
В чем мы «отстаем»? В богатстве. Его объявили целью гонки. Кто богат — тот впереди, тот крут, тот прав.
А богаче всех сейчас Запад. За счет грабежа колоний, который поощряла протестантская этика: «Богатые угодны Богу. Обогащайтесь любой ценой — и Бог вас полюбит!»
Хапать — их единственная цель. Отсутствие совести очень помогает этой цели достигать. Потому они и богаты.
А для нас жратва и бабки никогда не были самоцелью. И православная этика абсолютно другая:
— Жировать за чужой счет стыдно. Бог любит бедных и страдающих!
Так мы и жили — стремясь к справедливости и духовной чистоте. Это русская правда, она для нас естественна, как для протестантских буржуев естественна тяга к деньгам. Они такие, мы другие. Цели у нас разные.
И вдруг нам отовсюду стали вдалбливать: «Цель жизни — богатство!» Потреблятская программа Хрущева, диссиденты, писатели, киношники… Трудно противиться, когда давят со всех сторон. И многие поверили в схемку: «1. Богатство — цель. 2. Запад богаче нас. 3. Следовательно — мы слабые, тупые, никчемные… Берите нас голыми руками».
Так что «отставание» — это пропагандистский миф, орудие холодной войны.
Вы можете возразить:
— Но даже Сталин об этом говорил!
Верно. Вот его слова (1931): «Мы отстали от передовых стран на 50 — 100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут»[71]. Однако речь шла о конкретном моменте надвигавшейся войны, а не о том, чтобы вечно кого-то догонять.
Кстати, заметьте, «безнадежно отставшая» Россия за десять лет преодолела результаты двух войн и троцкистского правления! Таких чудес на ровном месте не бывает. Интеллектуально-материальную базу страны не смогли уничтожить даже марксисты.
А база такова: в XVIII–XIX веках мы построили Исаакиевский собор, Александровскую колонну и сотни километров набережных Невы и каналов. Это массовое производство гранитных изделий. Александровская колонна, на минуточку, крупнейшая в мире (600 тонн, 26 метров). В Исаакии колонны поменьше, зато их множество — все безупречно ровные и одинаковые.
Гранит очень твердый, Европа подобных работ делать не могла. А мы запросто. Монферран (вроде как автор колонны и Исаакия — что сомнительно) писал: «Добывание гранитов, труд сего рода во всех иных местах не весьма обыкновенный, встречают в России очень часто и весьма хорошо разумеют… Работы, возбуждающие наше удивление к произведениям древности, здесь не что иное суть, как ежедневное дело, которому никто не удивляется».
Так кто лидировал в технологии и интеллекте?
Диссиденты кричали не только о правах и эмиграции, но и об отставании позднего Союза. Однако послушаем другое мнение: «В настоящее время уровень культуры и творческих достижений русского народа в области науки, технологии, философии, права, этики, литературы, музыки, живописи, театра… не уступает уровню других стран Запада и Востока. В некоторых областях Россия несколько впереди; в других она лидирует, но в целом ее культурное творчество занимает второе место в мире»[72].
Это написал знаменитый социолог, профессор Гарвардского университета Питирим Сорокин. В 1967-м. А дальше Союз только поднимался. При Брежневе построили:
— 1,6 миллиарда квадратных метров жилья — почти половину всего, что имелось к 1980 году. В 1970-х ежегодно вводилось более 100 млн квадратных метров;
— 2/3 имевшейся к развалу Союза городской инфраструктуры: водопровод, теплоснабжение и канализация[73];
— метро в Тбилиси, Баку, Харькове, Ташкенте, Ереване, Минске, Горьком и Новосибирске;
— реальный доход на душу населения за 1965–1975 годы вырос на 46 %, в 1976–1980 годы — еще на 18 %, в 1981–1984 годы — на 10 %;
— в 1922 году доля СССР в мировом промышленном производстве составляла 1 %, а в 1975-м — 12,6 %[74].
Уровень жизни близился к западному. Бездомных не было, беспризорники остались в фильмах о революции, милиция ходила безоружной — уличная преступность-то почти исчезла!.. Мы запасли толстый «жировой слой» — и лишь благодаря ему перемогли страшные девяностые.
Русофобы мамой клянутся, что наша экономика ТАК болела — только пристрелить. Мол, система была слаба и неэффективна… Но вспомните: Запад изо всех сил боролся с ней сорок лет (холодная война)! Зачем биться со «слабой и неэффективной»? Подожди чуток, сама рухнет…
Нет, ребята. Сам факт холодной войны подтверждает, что Советское государство угрожало интересам Запада. А значит, было более эффективным, чем капитализм! Потому нас и боялись. Ни экономическими, ни военными средствами победить они не могли — пришлось заслать предателя…
Замедление роста в 1970-х наблюдалось — но НЕ кризис, даже не спад. Экономические показатели Союза улучшались вплоть до 1991 года, когда разом рухнуло все. Подробно, с цифрами и графиками, это показал политолог С. Кара-Мурза[75].
Например, он развеял байку, что «СССР сидел на нефтяной игле», то есть жил за счет вывоза углеводородов. На самом деле даже в предраспадном 1989-м лишь 23 % нашего экспорта составляло сырье (нефть, газ, древесина и т. д.), 77 % приходилось на готовые товары, из них 34,7 % — машиностроение и металлообработка. Так что Союз был мощной индустриальной державой и от нефтяных денег зависел мало.
В 1985–1986 годах Саудовская Аравия по «просьбе» США резко сбавила цену на свою нефть, отчего та на мировом рынке подешевела в 2,5 раза[76]. Целью было уничтожение советской экономики. Но она была настолько прочна, что лишь покачнулась.
