Цель российской агрессии – наказать Украину за ее революцию. И утвердить принцип: мы можем наказывать соседей за непослушание, мы можем требовать от соседей послушания. Цель российской агрессии – самоутверждение через демонстрацию всему миру и себе в первую очередь: мы можем позволить себе отбросить любые принятые в международных отношениях правовые ограничения, можем отказаться от любых собственных обязательств, а вы нам ничего за это сделать не сможете. Стремление к подобному самоутверждению, а не солидарность с соотечественниками, движет в равной степени и правящей клептократией, и ликующими толпами, приветствующими аншлюс. Радуются не тому, что спасли «соотечественников» от мифических несметных полчищ «Правого сектора», надвигавшихся на Крым и готовых всех подряд резать да вешать. Радуются тому, что ловко втюхали эту байку, то есть надули тех же крымчан. Ну а «Запад», он, конечно, видит этот обман, да сделать ничего не может. Радуются тому, что «нагнули» Запад.
Отрицание силы права и утверждение права силы, отрицание суверенитета соседей и самоутверждение через произвол и насилие лежат в основе уже вполне оформившегося в официальную идеологию рашизма. Это эклектичная смесь великодержавного шовинизма, ностальгии по советскому прошлому и мракобесного православия. Это пренебрежение к личности, стремление растворить ее в «большинстве» и подавить меньшинство. Это неверие в демократические процедуры, потому что «все это лишь инструмент тонких манипуляций» (сам рашизм предпочитает манипуляции грубые). Рашизм исходит из того, что «народный дух» и «высший общий интерес» выявляются не через формальные выборные механизмы, а иррациональным, мистическим образом – через вождя, который стал таковым, потому что сумел всех остальных зачистить.
Взгляд на мир как на поле всеобщей звериной борьбы за выживание причудливым образом сочетается в рашизме с претензией на высокую духовность, до которой не в состоянии подняться весь остальной мир. А высокомерное, подозрительное (кругом враги, все хотят нас съесть) и, в общем, вполне злобное отношение к этому растленному миру, взгляд на него как на потенциальную добычу, в свою очередь, сочетается с подетски наивной обидой на то, что «нас никто не любит». Рашист хочет, чтобы его еще и любили. Как Большого Брата. Будучи приверженцем традиционных семейных ценностей, он и на отношения между народами распространяет патриархальные принципы. Он убежден, что любить можно заставить, что «стерпится-слюбится», что «бьет – значит, любит», потому что «для их же блага».
Рашизм – квинтэссенция холуйства и хамства. Это разновидность тоталитарной, фашистской идеологии. Недаром утверждение фашистских принципов во внешней политике идет рука об руку с утверждением аналогичных принципов в политике внутренней.
Честь и хвала всем тем представителям интеллигенции и политикам, которые находят в себе силы противостоять затопляющей страну мутной и вонючей волне рашизма. Но не все, что они предлагают, не все, к чему они призывают, представляется адекватным ситуации. Болезнь неизбежно должна пройти положенные ей стадии. На этой стадии бесполезно обращаться к беснующимся рашистам с призывами к диалогу, бесполезно призывать к преодолению раскола в обществе. Пусть будет раскол. Это единственный способ не дать рашистскому потопу поглотить тебя.
Сейчас неуместно предлагать компромиссы. Неуместно предлагать обменять отказ от продолжения российской агрессии на гарантии невступления Украины в НАТО, федерализацию ее государственного устройства или изменение состава ее правительства. Все эти вопросы являются исключительным делом Украины и не могут быть предметом торга ни на двусторонних, ни на многосторонних переговорах.
Что касается Крыма, то все касающиеся его постановления высших органов власти России должны быть безусловно отменены. Самоопределение Крыма может быть результатом длительного политического процесса, в ходе которого должны быть использованы все имеющиеся конституционные, дипломатические и международно-правовые средства. И лишь в случае исчерпания всех этих средств может быть поставлен вопрос об одностороннем провозглашении независимости. А вот Россия право на участие в определении дальнейшей судьбы Крыма потеряла. Как и право на базу в Севастополе. Акт откровенного разбоя должен иметь последствия.
Путинская агрессия угрожает всему миру. В первую очередь – свободному миру, защищающему хоть какие-то правовые ограничения на насилие как во внутригосударственных, так и в международных делах. При всем их несовершенстве. Утверждение Путиным мирового закона подворотни способно погрузить планету в кровавый хаос. Вот уже и Азербайджан объявил о намерении в ближайшее время заняться силовым возвращением под свою власть Нагорного Карабаха. А заодно и о том, что половина всех армянских земель – исконно азербайджанская. Это прямое следствие путинского аншлюса. И это только первая ласточка. При всем своем конформизме и соглашательстве, правящая элита Запада рано или поздно осознает угрозу и будет вынуждена мобилизоваться для отпора. Чем раньше это произойдет, тем меньше будет жертв.
Кто-то должен всем это сказать. То, что хотел сказать на Конгрессе интеллигенции Юрий Самодуров, но его не захотели слушать. Нам нужна своя «циммервальдская левая», которая об этом скажет. Которая выступит с дружественной критикой нерешительности и непоследовательности наших «пацифистов», в то же время не противопоставляя себя им. Вот между нами действительно нужен диалог. Врагов нам и так хватает. Тех, диалог с которыми в настоящее время невозможен. Тех, чья болезнь лечится только средствами шокотерапии, такими как геополитические поражения и экономический крах. В Германии было именно так.
22 марта 2014 г.Концентрация российских войск у украинских границ, о которой сообщали всю прошлую неделю, на этот раз, похоже, оказалась элементарным запугиванием. Значит ли это, что угроза масштабного вторжения в континентальную Украину миновала и Кремль готов удовлетвориться по-мародерски, по-шакальи захваченным Крымом?
Все чаще приходится читать, что если бы Гитлер остановился на захвате Судетской области, он спокойно просидел бы у власти лет 30 и помер своей смертью в почете и славе. И если Путин остановится на аннексии Крыма, он сможет «заморозить» ситуацию, надолго стабилизировав режим в его нынешнем виде. Почему же не смог остановиться Гитлер – и может ли остановиться Путин?
Гитлеру остановиться не позволила не в последнюю очередь идеология. Она гласила, что немцы обязательно должны править миром. Во-первых, потому что они этого достойны. Во-вторых, потому что это для них единственный способ выжить в мире, являющемся полем великой битвы народов за существование. Либо ты добьешься доминирования, либо тебя затопчут. К идеологии фюрер и возглавляемое им движение относились крайне серьезно. Для них она не была лишь инструментом пропагандистских манипуляций. В отличие от первоначального нацистского «реваншизма». Призывы «сбросить версальские оковы» и воссоединить разделенный народ оказались всего лишь инструментами для того, чтобы, подвести моральное оправдание под начало агрессии и постепенно подготовить общественное сознание к принятию «генеральной идеи».
Идеология путинизма изначально носила в значительной степени искусственный, имитационный характер, как и весь его насквозь фальшивый режим. Евгений Ихлов обратил внимание на существенные различия в стилистике гитлеровской и путинской пропаганды. В одном случае это лязганье стальных челюстей, в другом – визгливая блатная истерика: держите меня семеро, а не то я сейчас!.. На самом деле бьющийся в истерике вполне владеет собой и очень хорошо знает, где надо остановиться. Казалось бы, что сегодня мешает остановиться прагматичному Путину?
Однако сегодня уже можно констатировать, что созданный в кремлевской пробирке уродец вырос и обрел собственную жизнь. Придворные алхимики подобрали наконец тот набор идеологем, который в наибольшей степени соответствует мироощущению правящей клептократии. Его основа – идеи публицистов охранительно-монархического лагеря второй половины XIX века, осмысленные на уровне гопника из подворотни.
Собственно, это и есть «рашизм». Его суть в отрицании правовых ограничений, налагаемых на государство как в его внутренних, так и во внешних делах. Как историческое поражение «русской цивилизации» воспринимается не столько потеря территорий и разделение соотечественников, сколько необходимость какое-то время подчиняться этим правовым ограничениям. Путин не просто собирает земли и воссоединяет соотечественников. Он сокрушает навязанный чуждой нам западной цивилизацией мировой порядок, ограничивающий государственное насилие как по отношению к собственному населению, так и по отношению к соседям.
