Рыжков осторожно прозондировал почву, вопросом на вопрос:
– Я надеюсь, у вас уже есть предложения?
– Да. Туда нужен крепкий боевой товарищ. Наше мнение с Егором Кузьмичом, что это Ельцин. Твое мнение?
Рыжков кадровых вопросов не трогал, его поглощала экономика – но тут даже он изумился:
– Бориску на царство?!
Впрочем, нет, он сказал иначе:
– Ельцина? Да вы что?! Я считаю, он совершенно не годится.
– Это почему? – с прищуром спросил генсек.
– Москва ведь. Тонкое дело. Тут сосредоточена почти вся элита – и научная, и творческая, к ней подход нужен. А Борис Николаич… как бы выразиться, чтоб не обидеть… дуболом.
– Что ты, Николай, он же строитель! – удивился Лигачев.
Предсовмина возразил:
– По диплому – да. А по характеру – как раз наоборот. Думаю, из Свердловска его тоже зря перевели. Большая власть ему противопоказана.
– Спасибо за мнение, – сухо ответил Горбачев. Стало ясно, что уже все решено. Зачем звали?
– Я вас не убедил, и вы пожалеете о таком шаге. Когда-нибудь станете локти кусать, но будет поздно! – на прощание предрек Рыжков. И, как мы знаем, угадал. Конечно, если передача власти Ельцину не планировалась генсеком с самого начала…
– Истец, вы можете что-то добавить?
Задумавшись, я не сразу понял, что это адресовано мне.
К чему добавить? Вдруг я что-то упустил? Сколько времени я не слышал происходящего?
Я огляделся. Рыжков все еще двигался к двери. Ну надо же! Значит, всего на пару секунд отключился… Такое бывает, что целая картина выстраивается в разуме мгновенно, особенно во сне.
Я вышел на трибуну:
– У вас возникала надобность переломить стальную проволоку? Наверняка. Если вы будете тянуть ее изо всех сил – она лопнет? Да ни в жизнь! А вот если гнуть ее вправо-влево, сломается очень скоро. Не шумите, это не бред, сейчас поясню. Обвиняемый так же гнул страну в разные стороны: постоянно давал взаимоисключающие, противоречивые указания.
– Да бред! – бросил генсек.
Я возразил:
– Тогда объясните слова вашего ближайшего соратника Лигачева: «В сфере политики начались зигзаги, импровизации и расшатывания партии, государства, социальное и политическое перерождение… Страну все сильнее лихорадило, пока она не попала в разрушительный флаттер. Считаю, что этот специальный термин – флаттер – очень хорошо характеризует случившееся со страной. Он означает сильнейшую, вплоть до полного разрушения, вибрацию самолета при неверно выбранном режиме полета»[34]. Напомню: Егор Кузьмич окончил авиационный институт, так что подобные термины для него родные.
Горбачев начал отвечать:
– Страну лихорадило, потому что мы получили тяжелое наследие…
– …командно-административной системы. Понятно, – закончил за него Судья.
Генсек продолжил:
– Страна пребывала в тяжелейшем кризисе, унаследованном от периода застоя. Мы изучили все варианты расширения кризиса, однако…
Горби хотел сказать «разрешения». Но вышло то, что вышло. Он почувствовал, что из подсознания вырвалось нечто нежелательное, и примолк, пытаясь понять, что он такое сейчас ляпнул. Судья не стал дожидаться итогов его самоанализа и обратился ко мне:
– Истец, вы можете конкретизировать «флаттер»?
– Конечно. Начну с мелочи. Модным лозунгом было «ускорение», но одновременно с этим, в январе 1987-го, ввели госприемку, которая сильно замедлила выпуск продукции с предприятий. Работать предлагалось ускоренно, но на выходе результат труда тормозился. Что в итоге? Правильно, коллапс.
Горбачев улыбнулся мне, как дурачку:
– Молодой человек, вы не любите качество? Госприемка была нужна для его повышения.
Я ответил лишь одним словом:
– Помогло?
Тут улыбка с его губ сползла, он расцепил руки и снова их сцепил. И поведал:
– Позже мы поняли, что госприемка и не могла повысить качество, спасти могли только рынок и конкуренция.
– Ага, гладко, – качнул я головой, – только у нас теперь этот самый рынок, но нынешняя продукция гораздо хуже тогдашней… – В зале одобрительно загудели. – И я скажу почему: ведь реальный, невыдуманный рынок обернулся «обществом потребления». Покупатель теперь должен потреблять как можно больше, как можно чаще покупать – а значит, товары ни в коем случае не должны служить долго. Потому качество резко – и нарочно! – упало.
– У меня советский холодильник до сих пор пашет! – не сдержался кто-то в зале. – А нынешние дохнут за пять лет!
Я подтвердил:
– Вот именно! Некоторые советские устройства, от утюгов до автомобилей, до сих пор исправны; но любая продукция «демократических» времен ломается моментально.
– И не только наша. С импортом та же хрень, – подсказал тот же голос.
– Конечно, – согласился я. – Сейчас везде «общество потребления». Запад это первым начал.
– Какой Запад?! Сейчас все Китай штампует! – вмешался другой зритель.
Я парировал:
– А кто туда промышленность свою перевел? Не Запад? Их кто-то заставлял?
Судья негромко стукнул молотком:
– Господа, не отвлекайтесь.
– Да, извините, – опомнился я. – Коснемся темы бизнеса.
Тут зал аж заколыхался, заклокотал, и кто-то крикнул со смехом:
– Какой бизнес в СССР?!
– Такой, как и везде: частный, – объяснил я. – Тогда он назывался индивидуальной трудовой деятельностью. Был бизнес, был, не сомневайтесь… Итак, все мы знаем, что перестройка привела к полной свободе бизнеса, рынка, откатов, рэкета, заказных убийств – короче, к расцвету либерализма.
– Я просил бы вас не обобщать так бесцеремонно! – возмутился Адвокат.
Я примирительно поднял руки:
– Хорошо, не буду. Перестройка привела к расцвету бизнеса и рынка – спорить не станете? Однако в мае 1986-го вышел указ, растоптавший даже брежневские зачатки бизнеса.
На этих словах Горбачева передернуло. Видать, не ждал он, что эта тема когда-либо всплывет… А я рассказывал дальше:
– После указа по всей стране начали буйно закрывать мелкие ремонтные мастерские и системы частной медицинской помощи. Запретили сдавать жильцам квартиры и дома, особенно в столице и на курортах. Садоводам запретили строить дома и теплицы больше десяти квадратных метров.
– Что-то припоминаю… – подтвердил голос из зала.
А я шел дальше:
– Стали крушить уже построенные теплицы, хлева для скота, артезианские скважины. У садоводов сносили «лишние» этажи домов, ломали печи, отбирали так называемые «излишки» продукции. Новая продразверстка! На юге пострадало цветоводство, которое вели частники. В некоторых краснодарских колхозах прекрасные розарии распахали ради картофельного поля.
– Цветочки-то чем помешали? – ахнула зрительница.
Я одобрил ее реплику:
– Вот… – и вернулся к теме: – Полностью торговлю не убить, но стали жестко карать «спекуляцию», то есть перекупку товаров. Сам вырастил – сам и стой на базаре, продать торговцу нельзя. Никого не волновало, что у тебя времени нет торчать за прилавком или тебя от этого занятия воротит… Перекупку обозвали «нетрудовым доходом». В результате на севере страны базары вообще заглохли, на юге и в центре сильно захирели. Особенно активно размахнулись в Сталингр… Волгоградской области, гнобили «помидорных стяжателей». Печи, теплицы и «лишние этажи» крушили даже у ветеранов Отечественной войны, у многодетных семей и у всех, как тогда вещали, «охваченных вирусом помидорной лихорадки»[35]…
– Сталинизм какой-то… – буркнули в зале, а я возразил:
– Извините, но при Сталине мелкий бизнес развивался превосходно! Хоть об этом стараются не вспоминать… Однако сейчас речь о другом. Если бы Горбачев насовсем задавил предпринимателей, ввел казарменный социализм – это было бы понятно и последовательно. Однако в ноябре того же года вышел закон с противоположным смыслом! Чтоб не быть голословным… вы не могли бы? – обратился я к Секретарю.
Тот встал:
– Конечно. Сейчас я зачитаю документы. Истец любезно взял на себя труд их сократить и отредактировать, чтобы суть стала более понятной. Надеемся, что он не откажется от этой работы и впредь.
Указ Президиума Верховного Совета СССР об усилении борьбы с извлечением нетрудовых доходов
№ 4719-XI, 23 мая 1986 года
Оперативный документ № 1
1. Самовольное использование в корыстных целях транспортных средств, машин либо механизмов, принадлежащих предприятиям, учреждениям, организациям, влечет наложение штрафа.
2. Уклонение от подачи декларации о доходах от занятия индивидуальной трудовой деятельностью (далее ИТД. – А. К.) влечет наложение предупреждения или штрафа. Те же действия, совершенные после наложения административного взыскания, наказываются исправительными работами на срок до двух лет.
