Ознакомительная версия.
Как отмечает французский исследователь Ги Эрме, «в связи с крахом иллюзий о демократии как благополучном пути во всех отношениях, современная доктрина гласит, что “демократизация” сопровождается бедностью, принимая это как непреложную данность для большей части земного шара. Отсюда вытекает, во-первых, верная мысль, согласно которой демократические устремления обретают настоящую силу только тогда, когда проведен достаточно четкий водораздел между правомерным желанием иметь менее склонное к произволу правительство и другим явлением, вполне понятным, но иного порядка: острым нетерпением изголодавшихся людей выйти из длинного туннеля нищеты, как только на горизонте появляется просвет нового режима». [204] Итак, невозможность молодых и еще не устоявшихся демократических режимов удовлетворить экономические интересы бедствующих слоев населения нередко создает угрозу всему процессу демократизации.
Во-вторых, исход демократизации не в меньшей, а, может быть, даже в большей степени, чем экономические реформы, зависит от изменений в политической культуре большинства граждан общества или, по крайней мере, его наиболее активной части. Как отмечает тот же Ги Эрме, «демократия – это культура в большей степени, чем система институтов… Суть идеи в том, что демократия основывается на медленном приобретении терпимости и сознания своих пределов: ведь демократическое правительство не может решить всех вопросов и ценно скорее своей природой, чем результатами деятельности, которые необязательно оказываются во всех отношениях лучше, чем при нелиберальном правлении» [205] .
В рамках «фазы привыкания» к демократическим процедурам и значительная часть политической элиты, и большинство рядовых граждан общества постепенно проникаются такой ценностью, как политическая конкуренция, которая гарантирует каждому свободу выбора, политический плюрализм, свободу слова, свободу передвижения и т. д.
«Новый политический режим, – отмечал по данному поводу Д. Растоу, – есть новый рецепт осуществления совместного рывка в неизвестное. И поскольку одной из характерных черт демократии является практика многосторонних обсуждений, именно этой системе присущи методы проб и ошибок, обучение на собственном опыте. Первый великий компромисс, посредством которого устанавливается демократия, если он вообще оказывается жизнеспособным, сам по себе является свидетельством эффективности принципов примирения и взаимных уступок. Поэтому первый же успех способен побудить борющиеся политические силы и их лидеров передать на решение демократическими методами и другие важнейшие вопросы» [206] .
Этот вывод автора, сформулированный на материале главным образом первой волны демократизации, подтвердил и опыт государств, переживших третью волну, где демократическое развитие практически приобрело необратимый характер, например в Испании и Португалии.
Анализируя исследования о консолидации демократии в период с 1980 по 1990-е гг., Л. В. Сморгунов выделяет следующие аспекты:
• во-первых, процесс консолидации демократии предполагает институционализацию новых форм и структур с использованием элементов традиционной культуры;
• во-вторых, консолидация демократии невозможна без соответствующей реформы административных государственных структур, так как вступает в противоречие не только с авторитарным стилем государственного управления, но и с рационализированной правовыми нормами бюрократией;
• в-третьих, консолидация демократии может осуществляться не только на базе либеральной модели, но и на основе сочетания разнообразных форм и моделей;
• в-четвертых, консолидация демократии предполагает выражение интересов не только через политические партии, но и через спонтанно возникающие движения, в том числе корпоративистские, местное самоуправление и т. д.;
• в-пятых, консолидация демократии предполагает включение демократизирующихся стран в международные сообщества как равных партнеров [207] .
22.4. Причины стагнации транзита и откатов волн демократизации
Процессы откатов после первой и второй волн демократизации С. Хантингтон [208] усматривает в том, что, во-первых, причины переходов от демократических к авторитарным политическим системам разнились не меньше, чем причины переходов от авторитаризма к демократии, и отчасти переплетались с ними. Среди факторов, способствовавших транзиту во время первого и второго откатов, американский политолог называет следующие:
• недостаточная укорененность демократических ценностей среди ключевых групп элиты и широкой общественности;
• экономический кризис или крах, обостривший социальный конфликт и повысивший популярность жестких мер, которые могли быть применены только авторитарным правительством;
• социальная и политическая поляризация, зачастую вызванная действиями левых правительств, которые пытались проводить излишне много крупных социально-экономических реформ слишком быстро;
• решимость консервативных групп среднего и высшего класса избавиться от популистских и левых движений, а также лишить низший класс доступа к политической власти;
• исчезновение закона и порядка в результате терроризма и повстанческих движений;
• интервенция недемократического иностранного государства или завоевание им другого государства;
• эффект «снежного кома» в виде действия примера крушения или свержения демократических систем в других странах.
Во-вторых, переходы от демократии к авторитаризму, кроме тех, что были вызваны действиями иностранных акторов, почти всегда осуществлялись теми, кто стоял у власти или близко к власти в демократической системе. За одним или двумя возможными исключениями не было случая, чтобы конец демократической системе положило всенародное голосование или всенародное восстание. Подавляющее большинство переходов от демократии к авторитаризму принимало форму либо военных переворотов, либо переворотов, осуществляемых исполнительной властью, когда демократически избранный глава исполнительной власти решительно порывал с демократией и сосредоточивал всю власть в своих руках, обычно путем объявления чрезвычайного или военного положения.
В-третьих, во многих случаях как первого, так и второго откатов демократические системы заменялись исторически новыми формами авторитарного правления. Фашизм отличался от прежних форм авторитаризма своей массовой базой, идеологией, партийной организацией и стремлением охватывать и контролировать большую часть общества. Бюрократический авторитаризм отличался от прежних форм военного правления в Латинской Америке своим институциональным характером, предполагаемой бессрочностью правления и экономической политикой. По сути, обе новые формы авторитаризма представляли собой реакцию на социальное и экономическое развитие.
Потенциальные причины, способствующие третьему откату, следующие:
• систематическая неспособность демократических режимов действовать эффективно может повредить их легитимности;
• международный экономический кризис может также во многих странах лишить демократию легитимности;
• переход к авторитаризму какой-либо демократической или демократизирующейся великой державы может привести к возникновению эффекта «снежного кома»;
• переход нескольких недавно демократизировавшихся стран к диктатуре из-за отсутствия многих необходимых для демократии условий также может привести к эффекту «снежного кома» в обратную сторону;
• набравшая силу экспансия со стороны недемократического государства по отношению к демократическим странам;
• возникновение различных форм авторитаризма, отвечающих нуждам своего времени: авторитарный национализм, религиозный фундаментализм, олигархический авторитаризм, популистские диктатуры, групповые диктатуры, которые могут взять под контроль все общество. Тем не менее ни об одной из всех этих старых и новых форм авторитаризма нельзя сказать, что она наиболее вероятна, но ни об одной также нельзя сказать, что она полностью невозможна.
Так, во второй половине 1990-х гг. во многих регионах, охваченных третьей волной демократического перехода, наблюдается процесс стагнации демократизации. Это относится ко многим государствам Африки, Юго-Восточной Азии, странам бывшего СССР, в меньшей степени – к постсоциалистической Восточной Европе и Прибалтике.
Л. Даймонд справедливо характеризует этот процесс как продолжающийся рост электоральной демократии при застое в развитии демократии либеральной , обращает внимание на все более поверхностный характер демократизации на исходе ее третьей волны.
На протяжении 1990-х гг. пропасть между электоральной и либеральной демократией постоянно увеличивалась. Это проявлялось в росте нарушений прав человека, наступлений (если не прямого, то косвенного) на свободу слова, коррупции на всех уровнях государственной власти, неэффективности законодательной и судебной властей.
Ознакомительная версия.
