Мы перестали понимать разницу между человеком, который действительно управляет сам (разумеется, с помощью аппарата), и человеком, который только подписывает то, что решил аппарат. Скажем, в одной довольно антисемитской книге в качестве примера вреда, приносимого евреями, описывается деятельность Кагановича. Так, там говорится, что, являясь первым секретарем ЦК КП Украины, Каганович лично составлял программы заседаний политбюро. Ишь, дескать, какой бюрократ. Автор этой книги просто не догадывается, что этими программами Дело управления Украиной делилось на Дела исполнителей и, если Каганович занимался этим лично, то, значит, понимал, что делает, он был действительным руководителем Украины, а не придатком к аппарату ЦК.
Где в СНГ есть сейчас лидеры, которые сами руководят государством, которые сами понимают, что происходит, и сами думают над решениями проблем? Мы же сдвинулись умом, если уверены, что можно чем-то руководить и не понимать чем: мол, аппарат подготовит решение. И до перестройщиков таких руководителей не было, но перестройщики превратили власть в такой маразм, что просто руки опускаются.
Закончим затянувшуюся преамбулу и вернемся к тому, с чего начали. В этой книге изложена теория и приведены конкретные приемы реорганизации управления страной. Для того чтобы ее быстро провести, книгу должны прочитать и понять те, от кого это зависит, кто сегодня имеет
власть в стране, потому что в первую очередь эта книга для них. Но где они? Назовите мне их фамилии. Сталин? Но он уже умер. Назовите других. Я таких не знаю!
Когда в октябре 1993 года вышли сигнальные экземпляры моей предыдущей книги, я немедленно послал ее Н.А. Назарбаеву и убедился через секретариат, что ему эту книгу передали. Я был бы рад даже такой реакции: «Прочел. Несусветная чушь. Назарбаев». Бесполезно! А ведь Назарбаев — далеко и далеко не Ельцин. Мертвым сном во время полетов он не спит, казалось бы, должно у него быть время на литературу об управлении — о том, чем он занимается.
Означает ли это, что положение безнадежно, что это тупик? Нет. Опыт подсказывает, что тупиков в жизни существенно меньше, чем их насчитывают. Бывают целые недели, когда страшно ехать на завод, когда думаешь, что сегодняшний день — последний и уже ничего нельзя предпринять. Но через какое-то время находится дельный выход из положения (сам что-нибудь придумаешь или кто-то подскажет). Все-таки, когда много людей пытаются достичь одной и той же цели (в моем случае не останавливать завод, который упорно останавливают перестройщики правительства), то это сила, которую трудно преодолеть.
Если бы я считал, что положение в государстве безнадежно, то просто не стал бы писать эту книгу. Может, положение и безнадежное, но по другим причинам— Я употреблял для оценки существующих режимов слово «фашизм». Я вынужден был употребить этот термин как расхожий, но он абсолютно не соответствует действительности. Если бы у нас был фашистский режим! По сравнению с существующим положением это было бы прекрасно. У такого режима есть лидер, думающий о стране самостоятельно, его понимание ситуации дает толчок стране, и жизнь ее граждан становится лучше, пусть и на небольшой период. Эти режимы потому и парализуют сопротивление себе, что жизнь граждан улучшается.
Но мы не имеем у себя ничего подобного. Во главе страны у нас клубок мелких бюрократов, дерущихся между собой за место у кормушки, а над ними некто, кто вроде управляет страной, а на самом деле благословляет действия этого клубка. Никто из них и сам не верит, что сможет долгое время удержаться у власти, и спешит, спешит, спешит отхватить побольше.
Но жизнь людей все время ухудшается, причем стремительно, мы уже стоим перед реальной угрозой не пережить зиму, а те люди, которые увидят смерть своих замерзающих детей, — какие страшные это будут люди! Содрогнется несокрушимый «Витязь», содрогнется и весь мир.
Эта книга позволит, я думаю, пред отвратить это. Мне безразлично, кто у власти — Ельцин, Пельцин или Назарбаев. Главное не это. Главное то, что государство оставило наш народ без защиты и провоцирует его на создание самостоятельной, кровавой организации.
Но что делать сегодня? Понять, как это не нудно звучит, не что делать сегодня, а что мы должны получить, понять цель своих сегодняшних и последующих действий. Эта цель указана в настоящей книге, и ее нужно понять, а не поверить в нее. Англичане говорят: трудно понять, в чем состоит твой долг, а выполнить его гораздо легче. Поймите и объясните другим, тогда сотни тысяч и миллионы людей начнут думать, как достичь цель, и она будет достигнута. Ведь бюрократизм — это способ жить не понимая, по чей-то указке.
Я вижу, как читатель отмахивается: хорошо, хорошо, мы поймем, а что делать сегодня? Сегодня стряхните с себя тупое оцепенение и возьмите власть в стране в свои руки. Хотя бы так.
В принявшей смерть в боях за Родину октября 1993 года газете «День» прошлой весной был опубликован написанный мной манифест «Временной партии народа». По свидетельству редакции, масса людей стала обращаться в газету, по ошибке приняв одного из членов редакции за организатора этой партии. Но создать такую партию следовало бы (и было бы более удобно) любой другой партии из тех, которые объявили себя защитниками народа. Таких не оказалось. Будем думать, что они «Манифест» либо не прочли, либо не поняли. Напомню, о чем речь.
Все известные нам партии имеют антидемократическую сущность, так как решения, обязательные для всех, принимает в лучшем случае группа лидеров. И не имеет значения, как они ими стали: избирались они тайным голосованием на альтернативной основе или нет. Это хорошо видно на примере КПСС. Делегаты, собравшиеся на ее последний съезд и конференцию, избирались демократично. А что толку? И они, и избранный ими Центральный Комитет продали и предали рядовых членов партии и их страну — Советский Союз.
Но партия, как и любая организация, сильна не только лидерами, но и своими рядовыми членами, именно они работают над целью партии. Демократично избранная верхушка компартии парализовала всю партию — и сама ничего не сделал, и им не дала ничего сделать. Поэтому Временную партию предлагается построить по другому принципу — в ней главные решения, которые бы обязывали действовать рядовых членов партии, должны были этими членами партии и приниматься. Лидеры партии, регулярно обновляемые по результатам рейтинга, обязаны были лишь рассмотреть все возможные варианты решения. Ничего нового в этом нет. Именно таким способом много веков назад управлялась крестьянская община России — мир.
Еще один момент. Партия без нужной народу цели — это бред. Автор не стал бы предлагать партию типа «БЛЯ» или «ВыбРос», создаваемую только для того, чтобы кормить своих лидеров. Члены этих партий в связи с отсутствием полезной народу цели не представляют, что им делать, исключая, конечно, подтасовку избирательных бюллетеней. Временная партия предусматривает определенную зримую цель: заставить высшую власть страны служить не бюрократии, а народу. В этом случае у членов партии появляется ясная задача: действуя любыми доступными средствами, заставить депутатов принять закон о суде над собой в конце срока полномочий. Конечно, эта мысль пока еще в диковинку, но она легко понимается народом, люди видят в ней пользу для себя.
Для скорейшей выработки партийного решения партию следует организовать специальным образом, с помощью сети связных. Последние смогут обеспечить получение ответа в форме «Да» или «Нет» даже от 10 миллионов членов в течение недели.
У любых лидеров имеющихся партий данная идея не может иметь успех, и автор это понимает. Ведь все они: Жириновский, Зюганов и др. — вынуждены смотреть на свое место и как на кормушку, чего уж изображать невинность. Воспринять эту идею могут лишь те, кто во имя народа отрекся от себя и готов выносить свои идеи на суд народа, рискуя, что рядовые члены партии отринут их вместе с ним, сместят с места лидера. Идеи об ответственности власти и самоорганизации народа вызовут злобу у бюрократов. Объединение народа — единственное, что может их сломить. Конечно, такая идея не могла пользоваться успехом у большинства депутатов.
Это объективные трудности. Но была и моя ошибка: я упустил из виду (хотя и знал), что наш народ обладает уникальным чувством коллективизма. Это чувство «советует» ему… не высовываться. Например, проводился такой эксперимент. У работников одного большого завода спрашивали, какова их зарплата, а затем проверяли точность ответов. Оказалось, что все, кто зарабатывал меньше среднезаводского заработка, назвали цифру выше своей фактической зарплаты, а все, кто зарабатывал выше среднего, — ниже. Мы не любим выделяться.
Приведу собственный анекдотический пример. Когда Горбачев занялся борьбой с пьянством, создалось двойственное положение. С одной стороны, уже была «свобода» и газеты кричали, что нельзя насильно вовлекать людей куда бы то ни было. С другой стороны, обком требовал от руководителей предприятий записать как можно больше народу в «Общество трезвости», и, разумеется, был спущен план. На еженедельной оперативке, в присутствии всех начальников цехов и отделов, директор завода поставил вопрос примерно так: "Ничего мне не говорите, я все понимаю не хуже вас. Я не требую, чтобы ваши люди не пили. Но каждый из вас несет персональную ответственность за то, чтобы через неделю 40 % списочного состава ваших цехов и отделов добровольно записалось в «Общество трезвости». Я спросил: «А нельзя ли добровольно записать 100 %?». Директор решил, что я его подначиваю (пока я не был его заместителем, то имел такую привычку) и прервал меня, не дав договорить. А у меня в цехе, между тем, парторг, начитавшись газет, развел бурную агитацию против вступления в «Общество трезвости». При беспартийном начальнике цеха ему жилось достаточно свободно (хотя работал он хорошо). И когда я предложил рабочим «добровольно» записываться в это общество, у меня почти все работники были в оппозиции. Но ведь они русские! Я сказал
