Собственно, в событиях на плавучем заводе «Чернышевский» не было ничего экстраординарного. Но эти события произошли за день до начала волнений в Новочеркасске, что и привлекло к ним повышенное внимание приморского начальства и превратило нескольких наиболее активных забастовщиков в «козлов отпущения». На них власти, испуганные новочеркасским восстанием, сорвали свою злость и растерянность. Состав преступления активистов забастовки был определен неправильно. Их обвинили в организации массовых беспорядков, т. е. «подвели» под статью о государственном преступлении. Причем сделано это было не на основе юридической квалификации (участие в забастовке советский уголовный кодекс преступлением не считал), а по прямому указанию обкома КПСС.[923]
3 октября 1962 г. Иван Пукман и Алексей Ивлев были осуждены к трем годам лишения свободы, Александр Семеренко — к двум годам.[924] Квалификация «преступления» была явно притянута за уши. Это сразу же поняли опытные законники из Прокуратуры СССР. Прокурор отдела по надзору за следствием в органах госбезопасности Степанов в своем заключении по делу Пукмана и других 26 марта 1963 г. решился оспорить неправильную квалификацию состава преступления. В случаях массовых коллективных невыходов на работу в Приморском крае Степанов не увидел ничего из ряда вон выходящего по своему размаху или политической направленности — отдельные локальные конфликты, вызванные, в основном, «нераспорядительностью или неправильными действиями администрации».[925] Более того, как писал Степанов, само бюро крайкома КПСС признало «недостатки в организации оплаты труда рабочих и обязало руководство Крабофлота упорядочить вопросы оплаты труда ловцам».[926] (Фактически ловцы добились своей цели, заплатив за это обычную цену: сломанная судьба троих «зачинщиков».)
Прокурор предлагал внести протест в президиум Верховного суда РСФСР «об отмене приговора и прекращении дела производством в отношении Пукмана И. Ю., Ивлева А. Ф. и Семеренко А. Н. за отсутствием в их действиях состава преступления, предусмотренного ст. 79 УК РСФСР». Генеральный прокурор СССР Руденко во внесении протеста отказал.
К счастью для участников других коллективных невыходов на работу, «приморский прецедент» не стал началом массовых репрессий против недовольных оплатой труда рабочих в 1962–1963 гг. Знак равенства между забастовщиками и погромщиками поставлен не был, что пошло на благо и самой власти, балансировавшей у опасной черты потери доверия рабочего класса, объявленного официальной доктриной «ведущей и направляющей силой» советского общества. Приравнять недовольных зарплатой или условиями труда рабочих к погромщикам значило только усилить сопротивление режиму, но совсем не успокоить население. К счастью для самой власти, она воздержалась от тактики массового запугивания недовольных по образцу сталинских экономических репрессий 1947 г. Немногие известные нам случаи трудовых конфликтов (сведения о большинстве из них до высших московских властей, как правило, не доходили) разрешались в 1962–1963 гг., в основном, полюбовно.
Режим уже в конце правления Хрущева вступал в пору зрелости и бюрократической стабилизации. Новая партийная, советская и хозяйственная элита начала реализовывать свою потребность в «стабильности», что в конце концов привело к отставке Хрущева. Уроки начала 1960-х гг. подтолкнули партийных руководителей к поискам некоторого компромисса в конфликте «власть — население». «Население», в свою очередь, осваивало новую для него политическую и экономическую ситуацию, превратившуюся впоследствии в «застой», и также обнаруживало склонность к «умиротворению». Питательная почва для массовых волнений и бунтов постепенно иссякала. Прокуратура СССР начала обращать больше внимания на нарушения «социалистической законности» в органах правопорядка, что также не могло не оказать успокаивающего влияния на население.[927] Хроническая болезнь массовых беспорядков в конце правления Хрущева вступила в «холодную» фазу и обнаружила себя лишь несколькими редкими, хотя и поучительными рецидивами.
Криворожская «петиция» Хрущеву (июнь 1963 г.)
Город Кривой Рог Днепропетровской области Украинской ССР, где в начале 1960-х гг. велось крупное индустриальное строительство, а значит, было сосредоточено большое количество взрывоопасного человеческого «материала», в первый раз попал в «конфликтные хроники» Прокуратуры СССР весной 1961 г.
26 марта старшина милиции Е. Прудник около 16 часов попытался задержать Е. Соболь, продававшую семечки на рынке в поселке строителей Центрального горно-обогатительного комбината. Увидев милиционера, торговка отошла в сторону, а Прудник разозлился и рассыпал семечки. Оказавшийся поблизости молодой дружинник возмутился бесцеремонностью представителя власти и сделал ему замечание. В ответ Прудник угрожающе предложил молодому человеку «пройти» в отделение милиции. Тот отказался и рассвирепевший милиционер потащил его силой. Свидетелями инцидента стала небольшая группа посетителей рынка, которые, осуждая представителя власти, отправились следом.
В милиции дружинника немедленно освободили. Но «эскорт» не расходился. К нему присоединилась некоторые из расходившихся после киносеанса зрителей. В толпе, как водится, оказалась группа хулиганов, которые начали требовать выдачи Прудника для расправы. Обстановка накалилась. Появление подразделения войск МВД еще больше раздразнило толпу. Отделившаяся от нее группа (около 50 человек) забросала помещение милиции камнями, проломила стену, перевернула и подожгла милицейскую автомашину. Два работника милиции получили легкие телесные повреждения. Среди гражданского населения пострадавших не было. К 10 часам вечера порядок был восстановлен. Четверо участников нападения (один уже имел судимость, другой носил с собой финский нож) были вскоре арестованы. Старшину милиции Прудника как «допустившего неправильные действия» из органов милиции уволили.[928]
Массовые беспорядке в городе Кривой Рог 16–17 июня 1963 г., происшедшие через два с лишним года после первого «опыта», по своей фабуле повторяли в чем-то весенний эпизод двухлетней давности, а кроме того, были одной из вариаций многократно звучавшей темы о «бедном солдатике». Около 11 часов вечера пьяный солдат Алексей Тараненко сел в вагон трамвая. Он курил, толкал пассажиров и ругался матом. На счастье пассажиров и на беду Тараненко, в вагоне оказался участковый уполномоченный милиции Панченко, который призвал хулигана к порядку. Солдат курить бросил, но набросился на милиционера с руганью. Панченко остановил трамвай и стал высаживать скандалиста из вагона. Тараненко сопротивлялся, рабочие, ехавшие в трамвае, помогли милиционеру. На улице солдат попытался скрыться. Панченко погнался за ним. Но в события вмешалась новая группа «актеров».
Человек 15 молодых людей побежали за милиционером с криками: «Не трогай солдата». Они отбили Тараненко и помогли ему сбежать с места событий. Кто-то из рабочих сообщил встречному милицейскому патрулю о происшествии. Два работника милиции направились на помощь Панченко, остановили бежавшего солдата, но тот сбил с ног одного из преследователей, перепрыгнул через поверженного противника и помчался дальше. Недалеко от районного отдела милиции Тараненко был, наконец, остановлен.
Подоспевшая группа молодых людей, все время следовавшая за погоней, еще раз попыталась отбить солдата. Один из милиционеров три раза выстрелил в воздух, подоспела помощь из райотдела, и Тараненко был задержан. Молодые люди, пытавшиеся освободить хулигана, куда-то исчезли, но, как оказалось, ненадолго. Вскоре около здания милиции снова собралась группа молодежи (около 15–20 человек). Они требовали отпустить задержанного.
На шум стала собираться толпа. Выяснилось, что Тараненко при задержании кто-то ударил по голове и проломил череп. Люди из толпы вызвали «скорую помощь». Однако милиция не сразу передала раненого врачам. В конце концов здание райотдела окружило около 200 возбужденных людей. Послышались выкрики: «Бей милицию, чего вы на нее смотрите». На предложение разойтись из толпы полетели камни, некоторые начали толкать стоявших около милиции сотрудников. Дежурный по управлению милиции приказал не применять оружия, и, действуя уговорами, рассеять толпу. Однако кто-то из прибывших на место работников милиции все-таки выстрелил вверх, затем последовали новые выстрелы. Всего их было около 20.
Толпа сразу разбежалась. Вскоре выяснилось, что стреляли возбужденные милиционеры не только в воздух. Вскоре в больницу доставили двух пострадавших с огнестрельными ранениями — юношу 17 лет и девушку 23 лет. Позднее выяснилось, что легкие ранения получили еще два человека — 24-летняя рабочая и восемнадцатилетний юноша. Легкие телесные повреждения получили также 5 работников милиции. В больницу попал и Тараненко — с проломленным черепом. Где и как его ранили, по уверению милиции, сразу установить не удалось. Что подумали об этом жители города — понятно.[929]
