Конечно, все любят оперативный метод (как аналог таких скважин) [рисует схему], и все презирают метод аналитический, как аналог этих геофизических полей. Но никто, никогда не получал всей информации по поводу сложных систем (а уж, тем более, систем политических) оперативным путём, не говоря о том, что, для того чтобы получать информацию о сверхсложных процессах, нужно ещё быть соответствующим способом подготовленным. А по отношению к определённым системам проблема внедрения в них вообще под большим вопросом.
Что такое, например, методы инициации различного рода? Это методы, при которых инициируемый должен полностью интегрироваться с системой и перестать отделять как-нибудь себя от неё. Был такой великолепный политический разведчик Жан Тириар, бельгиец. Он был коминтерновец, внедрился в оккультные структуры СС и превратился в одного из главных пособников и поборников оккультного Рейха. Инициация это. Так что проблема есть, и очень сложная, по этому поводу. Не всегда даже на уровне теории можно решить вопрос подобным образом [указывает на схематическую скважину], глубинным бурением эти самым. Но, уж, безусловно, как нельзя разбурить всю Землю, так нельзя разбурить каждый объект, не понимая заведомо, где он локализован, какова его тонкая структура и всё прочее.
И, наконец, если ты занимаешься публичной аналитикой, то есть ещё одна проблема. Предположим, что ты получил оперативную информацию, — разумеется, каким-нибудь, совершенно законным, конституционным образом, — с кем-то переговорив, кто-то тебе что-то рассказал, и так далее. Если она оперативная, то она конфиденциальная — тот, кто тебе рассказывал, говорил: «Ради бога, только вы не говорите, что я вам это рассказал». Теперь ты начинаешь говорить обществу, печатая книгу: «Я получил информацию. Она такая-то и такая-то, и поэтому я знаю». А от кого вы её получили? А может, вы её тут выдумали, лёжа на диване? Докажите нам, что вы её получили. Что я должен сделать? Позвать человека, который, по определению, конфиденциален, и начать требовать от него, чтобы он это всё рассказал, городу и миру, да не просто рассказал, а и доказал, что он это всё не выдумал. Ну, и что это такое? Это полное разрушение метода работы. Это, если хотите, некий аналог того, что когда-то в квантовой механике сформулировал Гейзенберг, как «парадокс Гейзенберга» — что есть импульс, который, если частица — микро и импульс, с помощью которого ты эту частицу зондируешь, соразмерен самой частице, то он её разрушит или выбьет из определённого положения, где она находится, и ты получишь её уже в другом положении. Так и по отношению к определённым вещам — если вы хотите обсуждать с обществом аналитику, вы просто обречены оформлять любую свою информацию как информацию геофизического характера, интерпретацию, подтверждать нечто фактами высказываний, а не какими-то вашими «глубинными бурениями», которые то ли вы выдумали, то ли они имеют место на самом деле. А, в любом случае, даже если вы ссылаетесь на них, то вы уже бестактны, потому что, ссылаясь на них, вы косвенным образом засвечиваете тех, кто давал вам информацию.
Итак, аналитический метод — это примерно то, что я сейчас рассказал. Вы должны видеть и понимать процессы, которые происходят — объективные процессы, не имеющие никакого отношения к герменевтике. Вы должны осуществлять аналитику субъектов, которые запускают определённые игры или процессы другого класса — искусственные процессы. И вы должны просто удивляться фактам, сохранить эту способность удивляться.
Я пока что остановлюсь на этих трех слагаемых и оговорю еще одно, совсем последнее обстоятельство. Иногда, в очень острых ситуациях, как из вулкана, некая лава выплескивается наружу. Вот вдруг этот объект сам дает вот какой-то такой выброс. [дополняет схему]
Это очень забавные обстоятельства. Я их наблюдал несколько раз, когда, например, Гусинский и Березовский, находясь в цейтноте, разговаривали друг с другом по поводу чего-нибудь, что понимало пять- семь человек, используя для этого НТВ или ОРТ, то есть средства массовой информации, рассчитанные на десятки миллионов людей. Но у них уже не было другой возможности разговаривать.
Или, например, лихорадочно обсуждая одного крупного силовика, один журналист написал статью. Там он разгромил этого силовика, его друзей, кого-то, с кем были связаны эти друзья, тоже крупных других силовиков. Все он сделал, что ему было поручено, допустив одну ошибку. Он назвал эту статью: «Золотая рыбка с маршальской звездой» (http://www.moles.ee/99/Jan/11/7-1.html). Была огромная статья в одной из наших либеральных газет. Но он ни разу в статье не упомянул золотую рыбку, а то, что именно представляет из себя эта золотая рыбка, к этому моменту знало пять — шесть людей.
Вот так вдруг выплескивается некая лава на поверхность.
Я говорил очень много, и теперь, оговорив все это, я хотел бы перейти к подробному рассмотрению событий.
Начнем с того, чему можно просто удивляться. Я вам зачитываю маленькое сообщение на Ленте. ру. В сущности, Лента. ру здесь не важна, а важно то, что она дает пресс-релизы Евростата, то есть официальной европейской статистики.
«Безработица в еврозоне по итогам февраля составила 10,8 % — рекордный уровень с июня 1997 года. Об этом сообщается в пресс-релизе Eurostat.» (Безработица в еврозоне достигла 15-летнего рекорда. Lenta.ru, 02.04.2012, http://lenta.ru/news/2012/04/02/unemployment).
Далее сообщается количество безработных, по сравнению с февралем оно увеличилась на 162 тысячи, оно достигло семнадцати миллионов с чем-то европейцев, по сравнению с прошлым годом выросло на 1,47 миллиона.
Но это все ерунда.
Да, это высокая безработица, но ничего особенного в этих данных нет, нечему еще удивляться.
А вот читаем дальше:
«Самая низкая безработица, как и ранее, зарегистрирована в Австрии — 4,2 %, Нидерландах — 4,9 %, Люксембурге — 5,2 %. Наиболее высокие показатели, по-прежнему, у Португалии — 15 %, Греции — 21 % и Испании — 23,6 %.»
А вот тут я предлагаю всем удивиться.
Подумайте — крупные европейские страны, представьте себе, что такое 23,6 % безработицы. Закройте глаза и представьте. Это — страны, вошедшие в ядро существующего миропорядка. Они вошли уже в ядро, они — часть Запада, они — часть Европы. И даже в этих странах безработица уже достигает 23,6 %, 21 % — в Греции. Причем в Греции и Испании «безработица среди молодежи в возрасте до 25 лет превышает 50 %».
Теперь скажите, мы хотим попасть куда?
Мы хотим попасть не только в это ядро, где достаточно неблагополучные страны ядра имеют среди молодежи безработицу 50 %, то есть каждый второй не работает?
Но мы же даже туда не попадем.
Если мы всё больше и больше начнем туда залезать, то мы-то залезем в еще более травмирующую часть этой системы.
Ведь это как такая безработица-то возникает?
Говорится, а вот в разделении труда: «Вот это и вот это — да, а всё остальное — нет».
Это — диктат.
Я встречался с португальской интеллигенцией. Он говорит: «Мы впервые столкнулись с практически полностью не работающим поколением, которое живет на какие-то дотации. Мы можем вам сказать, что морально-психологические, культурные, экзистенциальные, антропологические проблемы чудовищны!» Никакой экономической результативностью это всё не перекрывается. Им оставили, там, портвейн… какие-то виноградники. А всё остальное, сказали, не нужно.
И с Грецией сделали то же самое. Поскольку в Грецию я всё время ездил, в том числе — и с историко-культурными экспедициями, я просто наблюдал, как там падает уровень жизни по мере интеграции в эту самую систему.
А это же еще не вечер! Значит, мы хотим, чтобы у нас стало как в Австрии и Голландии? А кто нам сказал, что так будет? Мы собираемся сохранять ядерное оружие и статус великой державы или нет? У этих стран этого статуса нет. А мы его сохраним? Значит, мы еще больше повысим расходы. А нам предпишут очень определенное место в разделении труда.
И где же это место вообще у России в рамках существующего на сегодняшний день расклада?
Это не дешевая рабочая сила, потому что огромный профицит этой дешевой рабочей силы есть в Азии, в дальней Азии (Индии, Китае, Вьетнаме и т. д.).
Это не хай-тек, потому что слишком многое сейчас потеряно из этого хай-тека, очевидным образом.
Это не аграрный сектор, потому что аграрный сектор либо существует на огромные дотации (в Европе, США и Канаде), либо существует в зонах супер благополучного земледелия, где можно снимать по несколько урожаев.
Тогда что это?
А для сырья нужно совсем не так много людей. А остальным что будет приказано делать? В более-менее благополучных частях этой системы, этого миропорядка, этого ядра человечества им дают подачки. А в неблагополучных частях всё может происходить по-другому. Понимаем ли мы, что просто самим приближением к этому страшному очагу (а мы к нему приближаемся и за счет вхождения в ВТО, и за счет многих других вещей) мы себя обрекаем на очень многое: на резкое ухудшение социальной ситуации. На очень резкое ухудшение! И оно будет! Социальное неблагополучие начнется уже в сентябре. При сохранении нынешнего характера процесса — вот этого пологого склона, который я так много раз описывал, — они обязательно начнутся. И ими же кто-то как-то воспользуется! Вот простой факт, который я пытаюсь вместе с вами осмыслить.
