Ознакомительная версия.
3
Напротив, рабочие организации, тесно связанные с Советами, стремились укрепить государственные начала в общественной жизни в самых разных их проявлениях. Меньшевик И.Г. Церетели писал тогда об особом «государственном инстинкте» русских рабочих и их «тяге к организации».
Критическим событием, положившим начало Февральской революции, был бунт 27 февраля 1917 г. учебной команды лейб-гвардии Волынского полка, которая отказалась выйти для пресечения «беспорядков». Начальника команды, штабс- капитана, солдаты выгнали из казармы, а фельдфебель Кирпичников выстрелом в спину убил уходящего офицера. Этому событию было придано символическое значение— командующий Петроградским военным округом генерал-лейтенант Л.Г. Корнилов лично наградил Кирпичникова Георгиевским крестом— наградой, которой удостаивали только за личное геройство. Одно это событие нанесло тяжелый удар по армии. Кстати, многие наши антисоветские патриоты считают Л.Г. Корнилова монархистом — вот насколько подорвана историческая память.
М.М. Пришвин записал в дневнике 15 июня: «Солдатки, обиженные и ничего не понимающие, пишут письма мужьям: «Тебя, Иван, тебя, Семен, тебя, Петр, мужики обделили. Бросайте войну, спешите сюда землю делить…». Земельный вопрос надо было решать срочно. Временное правительство осталось глухо и взяло курс на «войну до победного конца»[148].
Глава образованного радой правительства (Директории) В.К. Винниченко в воспоминаниях, изданных в Вене в 1920 г., признает «исключительно острую неприязнь народных масс к Центральной раде» во время ее изгнания в 1918 г. большевиками, а также говорит о враждебности, которую вызывала проводимая радой политика «украинизации». Он добавляет, упрекая украинцев: «Ужасно и странно во всем этом было то, что они тогда получили все украинское — украинский язык, музыку, школы, газеты и книги».
Конечно, в среде образованных людей влияние западников явно преобладало. Работа Н.Я. Данилевского «Россия и Европа» была издана в Петербурге в 1871 г. тиражом 1200 экземпляров. К моменту смерти автора в 1885 г. тираж так и не был распродан.
(рыночная экономика). Она нацелена на накопление богатства вне зависимости от его использования. Каждой цивилизации присущи разные конфигурации соотношений и взаимодействия между этими двумя «чистыми» типами хозяйства.
Проведенный недавно расчет показал, что средняя американская домохозяйка «производит и поставляет» своей семье услуги, которые на рынке стоили бы около 100 тыс. долларов в год.
Эта утрата культуры солидарности осознается и переживается на Западе. Ф. фон Хайек, идейный основатель современного неолиберализма, писал: «Всенародная солидарность со всеобъемлющим этическим кодексом или с единой системой ценностей, скрыто присутствующей в любом экономическом плане, — вещь неведомая в свободном обществе. Ее придется создавать с нуля» [183]. Таким образом, на Западе, по мнению философов неолиберализма, ликвидировали «всенародную солидарность до нуля» — а теперь ее придется «создавать с нуля». Сейчас мы видим, как это сложно: ВВП сокращается на 0,5 %, в результате половина молодежи становится безработной, но растет число миллиардеров.
В «Письмах из деревни» А.Н. Энгельгардт подробно описывает правила и ритуалы подаяния крестьянам, которые при неурожаях шли от деревни к деревне «в куски» — уже в 80-е годы XIX в.
Белинский писал Боткину в 1847 г. из Европы, куда он приехал впервые в жизни: «Только здесь я понял ужасное значение слов пауперизм и пролетариат. В России эти слова не имеют смысла. Там бывают неурожаи и голод местами… но нет бедности… Бедность есть безвыходность из вечного страха голодной смерти. У человека здоровые руки, он трудолюбив и честен, готов работать — и для него нет работы: вот бедность, вот пауперизм, вот пролетариат!»[11].
Хилиазм (от греч. chilias—тысяча) — одно из наименований милленаристских движений, исходящих из веры в возвращении Мессии через тысячу лет.
Даже антирелигиозные действия 20-х годов XX в. несли в себе религиозную компоненту. Иван Солоневич писал: «Комсомольского безбожия нельзя принимать ни слишком всерьез, ни слишком буквально. У русской молодежи нет, может быть, веры в Бога, но нет и неверия… Я бы сказал, что русский комсомолец, как он ни будет отбрыкиваться от такого определения, если и атеистичен, то атеистичен тоже по-православному. Если он и делает безобразия, то не во имя собственной шкуры, а во имя «мира на земли и благоволения в человецех»» [169, с. 455].
Не будем забывать, что представления о будущем, порождаемые революционным сознанием, всегда содержат сильную составляющую мессианизма и утопизма. Столкновения разных прорицаний ведут к политическим конфликтам. Например. у М. Горького из утопии рационального планируемого будущего выводилась идея борьбы с природой, как стихией, и даже ненависть к крестьянству, как «воплощенной стихийности». Социалистический утопизм соединялся с «естественнонаучным», и это наблюдалось у виднейших и даже великих советских ученых. Лишь с начала 30-х годов XX в. началось, шаг за шагом, «охлаждение» технократического энтузиазма и массовой веры в близкое чудо. Этот консервативный сдвиг (борьба с «левацким уродством») был очень болезненной и сложной программой.
Так, в результате расширения экспорта зерна сократилось животноводство и повысились цены на мясо. В статье «Обзор мясного рынка» («Промышленность и торговля», 1910, № 2) сказано: «Все увеличивающаяся дороговизна мяса сделала этот предмет первой необходимости почти предметом роскоши, недоступной не только бедному человеку, но даже и среднему классу городского населения». Крестьяне ели мяса намного меньше, чем в городе. Именно из-за недостаточного потребления белковых продуктов и особенно мяса жители Центральной России стали в начале XX в. такими низкорослыми. В Клинском уезде Московской губернии в 1909 г. мужчины к окончанию периода роста — 21 году— имели в среднем рост 160,5 см, а женщины —147 см. Более старшее поколение было крупнее. Мужчины 50–59 лет в среднем имели рост 163,8 см, а женщины — 154,5 см.
Заметим, что закон запрещал продавать более шести наделов в одни руки (средний надел составлял 7 дес.). Видно, была и тогда в России коррупция, хотя демократия еще не победила.
Это же явление наблюдалось и до сих пор наблюдается в Японии.
Более дотошные подсчеты (В.С, Дякин) дают число лице доходом выше 20 тыс. руб., равное 12 377 человек. Это принципиально дела не меняет.
В 1917 г. в своей известной работе «Христианство и социализм» С.Н. Булгаков посвятил целый раздел именно критике «буржуазности» социализма («он сам с головы до ног пропитан ядом того самого капитализма, с которым борется духовно, он есть капитализм навыворот»). Впрочем, далее он пишет о социализме: «Если он грешит, то, конечно, не тем, что он отрицает капитализм, а тем, что он отрицает его недостаточно радикально, сам духовно пребывая еще в капитализме» [21].
Для ученых были важны и установки государства. Академик П.П. Лазарев писал: «Мы можем с полным правом утверждать, что без Ленина не было бы предпринято это грандиозное комплексное исследование, получившее в настоящее время такое большое практическое значение. Несомненно, что идейная помощь Ленина, его ясное понимание задач, которые стояли перед исследованием, сыграли колоссальную роль в тех успехах, которые были получены в этой области» [85, с. 29].
У мусульман в 1897 г. младенческая смертность составляла 166 на 1 тыс. рожденных.
Первая глава книги о ГОЭЛРО была посвящена объяснению смысла и значения реформы мер и весов, а предисловие к книге написал В.И.Ленин.
Во многом идейными установками «зеленых» были вдохновлены восстания против Советской власти, происходившие на исходе Гражданской войны (в Кронштадте, Сибири, Тамбовской губернии и др.).
В Красной Армии служили 70–75 тыс. офицеров, т. е. 30 % всего старого офицерского корпуса России (из них 14 тыс. до этого были в Белой армии). В Белой армии служили около 100 тыс. (40 %) офицеров, остальные бывшие офицеры уклонились от участия в военном конфликте. В Красной Армии было 639 генералов и офицеров Генерального штаба, в Белой — 750. Из 100 командармов, которые были в Красной Армии в 1918–1922 гг., 82 были ранее «царскими» генералами и офицерами.
Ознакомительная версия.
