Заметим к слову, что, имея перед собой негативный пример своего брата, Дональд Трамп не пьет и не курит. Принципиально. Даже не пробовал ни разу.
Елена Клепикова. Введение в Дональда Трампа
Искать настоящего, подлинного, человечески определенного Дональда Трампа стали давно. Припоминаю, как в начале президентской гонки, когда Трамп, к ужасу партийного руководства, брал штат за штатом, решили тормознуть его победный стиль серией рекламных негативчиков. Понадобился яркий, эффективный на него компромат. Уяснение зоны Трамповой ранимости. Если хочешь щипнуть больнее, надо знать кого щиплешь.
Вдруг – а кто такой Трамп?
Победитель оказался фантомом. В лучшем случае Фантомасом. Вездесущ и неуловим. Носит разные маски, а что под маской – неизвестно. Феномен Трампа.
Соблазняет проследить, откуда взялась эта невероятная извилистая, ни на кого не похожая личность. Наметить пунктир незаурядной судьбы, характера, личной особости, командного склада. Короче, событийная хронология с психологией и комментами.
Начнем с того, что родовая, по отцовской линии, фамилия нынешнего кандидата в президенты была не Трамп, а Дрампф. Над уродцем вдоволь порезвились враги миллиардера – мол, Дрампфу никогда бы не стать всемирно известным брендом. Хорошо, что дедушка Дональда, немецкий иммигрант (как и бабушка), не ведая о будущих затруднениях будущего внука с такой корявой фамилией, догадался ее заменить на более звучную. Семейство Трампов (Дрампфов) живет в Штатах с 1885 года. После обычных эмигрантских мытарств, проблуждав в поисках заработка «от моря и до моря» и взяв курс на восток, первое поколение Трампов благополучно осело в нью-йоркском Куинсе, заложив там основу фамильного строительного бизнеса.
Отец Фред Крист Трамп был крупный и преуспевающий застройщик жилых домов в Куинсе и Бруклине. Терпеливо, экономно, но без ущерба качеству билдинга, ежедневным изморным трудом (никаких отпусков и уик-эндов) Фред постепенно расширял свой бизнес, пока не стал владельцем собственной билдинговой империи. Ко времени рождения Дональда 14 июня 1946-го, Фред был миллионер.
Мать, Мэри Энн Маклеод, родом из Шотландии. Восемнадцатилетней барышней уехала на праздники в Нью-Йорк, где познакомилась с местным строителем и осталась. Свадьбу сыграли в 1936 году. Мэри Энн, оказавшись в неромантическом захолустном Куинсе, сильно тосковала по родине, часто навещала островной городок, где родилась в 1912 году, и пару раз брала с собой Дональда и его четырех сиблингов. Мать знала гэльский и приучала детей к этому загадочному языку. Поездки в Шотландию, тамошняя родня, обрывки гэльских легенд и песен, которые еще помнила мать, вся эта живописная иностранщина оказала на не очень впечатлительного Дональда заметное влияние, как-то формирующее его личность Большую часть жизни Трамп был окружен женщинами – иммигрантками – от шотландки-матери до обеих жен: бывшая жена Ивана и нынешняя Меланья родились за пределами США. С ними Трампу было комфортнее, чем с независимыми, качающими свои феминистские права американками.
Дональд был четвертым в семье из пятерых детей и вторым по старшинству среди трех братьев. Семья была образцовой, воспитание строгое, требовательное, взыскательное. Дети твердо знали свои обязанности, а также – что ожидают от них честолюбивые родители. Внедрялась система поощрений, наград и наказаний. Культивировалась бережливость, уважение к доллару.
Отец отказывал подростку Дональду в вожделенной бейсбольной перчатке – дороговата, подзаработай на нее сам. Не позволял упражняться на частных гольфовых площадках: «Чем плохи общественные парки?» Отцовская прижимистость, да попросту скупость, с детства угнетала Дональда. Он-то как раз любил потщеславиться семейным богатством, покрасоваться перед соседями, разъезжая с отцом в шикарном «кадиллаке».
Взрослый Дональд Трамп вспоминает себя баловнем семьи, любимым сыном грозного отца. На самом деле, общим любимцем был первенец – очаровательный миролюбивый Фредди, старше Дональда на целых восемь лет. Именно на Фредди возлагались все семейные надежды, но он воспротивился отцовскому властному диктату, пренебрег отцовским предначертанием, за что и был сурово наказан. Это потом, после падения Фредди, Дональд заслужит «любимого сына» и станет наследником отцовского бизнеса.
А пока, в изображаемое время, тринадцатилетний Дональд не только не любимчик, он – злостный нарушитель уставной семейной благопристойности. Он переживает, но как-то слишком бурно и неприглядно для окружающих, затянувшуюся у него стадию подросткового бунта против всяческих авторитетов, законов и правил. Отвратительно учится в школе, грубит, дерзит и даже плюется. Абсолютно неуправляемый. При этом спесив, самолюбив и самоуверен без меры.
Вроде бы – типическое импульсивное бессознательное проявление личности, еще не сознающей своих размеров и лимитов. А если подростковый бунт особенно затяжен и упорен, то здесь – утверждают психологи – проклюнулась личность незаурядная, крупномасштабная.
Но Фреду Трампу было не до психологических тонкачеств. И без того озадаченный своеволием старшего сына, он не намерен терпеть непристойности от Дональда. Зарвавшийся мальчишка был позором образцовой, всеми уважаемой семьи. Его неукротимость рассматривалась отцом да и всей семьей, кроме мягкосердечного Фредди, как злостное хулиганство, подлежащее искоренению.
Мальчишка был изъят из родного дома, из либеральной школы, где его педагогично терпели, и транспортирован на север штата, в военную школу – отдаленный филиал Нью-Йоркской военной академии – куда был заточен безвыездно на целых пять лет.
Без семьи. Наказание Дональда Трампа
Где-то в девяностых годах Стив Уинн, магнат игорного бизнеса и многолетний друг-враг-соперник Дональда Трампа, пронаблюдав, с каким садистическим упоением Трамп – словесно и превентивно – расправляется с воображаемым врагом, воскликнул: «Как глубоко он душевно растревожен? Как сильно и круто травмирован? В детстве или когда подрастал – кто это сделал ему?»
Как в воду глядел.
Военная школа, куда Фред Трамп определил непокорного сына, была в те годы чем-то вроде исправительной колонии для малолетних. Не успел нахальный мальчишка освоиться на новом месте, как был подвергнут принудительной обработке. Над ним превентивно, ожидая ответной реакции, издевались – словесно и дисциплинарно, его оскорбляли, унижали, морально топтали, а при попытке протеста, возмущения, жалобы – избивали.
Крутая расправа с самонадеянным новичком производилась, с лихими вариациями, до тех пор, пока не получали готовый продукт: абсолютно безличный, беспрекословно покорный, энтузиаст дисциплины, ревностный исполнитель любых приказов – короче, показательный идеальный кадет. Система не знала сбоя. Проколов не было – ни одного.
Первый год в военной школе для Дональда – шок, кошмар, катастрофа. К официальным карательным мерам добавлялись и любительские, негласно уставные – издевательства старших курсантов над новичком. По-английски будет «хэйзинг» (hazing).
Вот этого хэйзинга малолетний Трамп хватил, похоже, через край. Носил чужое белье в стирку, наводил глянец на ботинки, получал объедки на обед, безропотно сносил любые оскорбления и беспрерывные побои.
Вот что пишет бестселлерный автор Дональд Трамп об этом своем – сильно и уродливо травмированном – отрочестве, проведенном, заместо родного дома, в военной школе. Единственное место в его автобиографии, не окрашенное в позитивные тона:
«Называлось так: выбить из тебя эту говенную спесь, весь твой клятый гонор – и без остатка. Чтоб был как новенький. Без всяких там закидонов. Крутые, грубые парни. Шли на тебя с боевым кличем и – бац! – удар, еще удар и – с ног! И ты уже ползешь к ним за пощадой, раздавленный, на все заранее согласный – “Yes, Sir!” Если бы парень сотворил сегодня, что они делали тогда, получил бы четвертак в тюряге!»
Да, крупно подзалетел наш Дональд в эту школьную колонию! Воспринимал свою беду как отцовское наказание-проклятие, но главное – никак, ничем им не заслуженное. Наказание без преступления. И когда через пять лет он вышел из этой школы, понимал, что отбыл срок наказания сполна.
Поначалу он, инстинктом самосохранения, внутренне противился насилию. И даже держал у себя в общежитии фотографию брата Фредди, бунтаря и самочинца, выбравшего жизнь и профессию – летчик, вот он стоит рядом с обалденным самолетом, – по личному влечению.
Но потом Дональд эту фотку убрал. Когда осознал, что самосохранение не только бесплодно, но и убыточно.
Да и что сохранять? Он себя прежнего – охальника и буяна – не воспринимал, уже не помнил. Тот независимый дерзкий пацан был раздавлен и стерт отцовским проклятием.
