Война и революция (сначала русская, потом и другие) поставили перед миром целый ряд новых проблем. Жизнь взвихрена и перевернута до основания. И по сравнению с глубиной и радикальностью тех проблем, которые стоят на очереди, вопрос о монархии и республике оказывается малосущественным. А главное — вопрос этот лишен самостоятельного значения. Решение его зависит от решения других вопросов. Это надо твердо сознать: форма правления есть производное других факторов, и решению подлежит не вопрос о форме правления, а целый ряд других, гораздо более основных вопросов.
II
Взгляд на государственно организованное человеческое общество как на живое органическое единство предполагает существование в этом обществе особого правящего слоя, т. е. совокупности людей, фактически определяющих и направляющих политическую, экономическую, социальную и культурную жизнь общественно-государственного целого. А в среде этого правящего слоя в свою очередь можно всегда ясно выделить некоторый государственный (правительственный) актив. Как правящий слой вообще, так и государственный актив отбираются из общей массы данной общественно-государственной среды по какому-нибудь определенному признаку, но признак этот не во всех государствах один и тот же; в одних этот признак — имущественный, в других — генеалогический и т. д. Вот этот-то признак, по которому в данном государстве отбирается правящий слой и правительственный актив, и является наиболее существенным и основным для характеристики данного государства. Ибо этот признак определяет собой не только политическую, экономическую и социальную, но и культурную физиономию данного государства. Так, строй геронтократический (геронтократия — правление стариков), т. е. такой, при котором правящий слой и правительственный актив отбирают исключительно по возрастному признаку, предполагает совершенно определенный тип политической, экономической и культурной физиономии общественно-государственного целого: при другом типе культуры, политики и экономики геронтократический строй был бы немыслим. Точно так же обстоит дело и с другими типами отбора правящего слоя: каждому из этих типов соответствует определенный тип политического, экономического, социального и культурного уклада, и с переменой принципа отбора правящего слоя соответственно меняется и вся политическая, экономическая, социальная и культурная физиономия государства[106].
Именно типы отбора правящего слоя, а вовсе не типы формы правления существенно важны для характеристики государства. Аристократическая республика более похожа на аристократическую монархию, чем на республику демократическую; точно так же и демократическая монархия ближе к демократической республике, чем к монархии аристократической. Существенно важно во всех этих случаях не различие между монархией и республикой, а различие между аристократическим и демократическим строем, т. е. между двумя типами правящего слоя.
Однако, несмотря на то что с одним и тем же типом отбора правящего слоя могут сочетаться разные формы правления, тем не менее между типом отбора, с одной стороны, и формой правления — с другой, существует известная функциональная связь. Каждый тип отбора правящего слоя предполагает особую форму правления, которая для него является наиболее нормальной и естественной: это не исключает возможности сочетания и с другими формами правления, но все же предполагает постоянное тяготение к одной определенной форме правления. Эта нормальная форма правления, к которой данное государство тяготеет или которую оно уже осуществило, является, таким образом, зависимой, производной от данного типа отбора правящего слоя.
III
Практически в пределах мира европейской цивилизации приходится иметь дело с двумя основными типами отбора правящего слоя — аристократическим (военно-аристократическим и бюрократическо-аристократическим) и демократическим (плутократическо-демократическим). При аристократическом строе правящий слой отбирается по признаку генеалогическому, по знатности происхождения. Строю этому соответствуют определенные типичные формы социального уклада (например, хозяйственная автономность и политическая бесправность всех сословий, кроме аристократического, и т. д.), особый тип культуры, но, конечно, и определенный тип политического устройства. Можно сказать, что нормальной и естественной формой правления при аристократическом строе является монархия. Естественностью и нормальностью сочетания аристократического строя с монархией объясняется и то, что оба эти фактора друг друга взаимно поддерживают и дополняют. Только при этом сочетании оказываются в наиболее полной форме осуществимыми все характерные для аристократического строя культурные особенности. Ибо существенно важным признаком аристократическо-монархического государства является, с одной стороны, изящество и внешний блеск культуры, с другой — то, что эта культура нормируется и распространяется сверху и из центра: естественным центральным очагом культуры является двор монарха: туда сходятся, туда тянутся творцы культуры, и там, получив признание, культурные ценности через придворную среду, через столичную и провинциальную аристократию расходятся по всей стране.
Демократический строй представляет совсем иной тип отбора правящего слоя. Формально отбор этот производится по признаку отражения общественного мнения и получения общественного доверия: т. е. к правящему слою принадлежит всякий, кому известное (сравнительно значительное) число лиц данной местности при помощи голосования доверяет отражать мнения этой группы лиц. Но фактически дело обстоит, конечно, иначе. Правящий слой при демократическом строе состоит из людей, профессия которых состоит не столько в улавливании и отражении фактического общественного мнения разных групп граждан, сколько в том, чтобы внушать этим группам граждан разные мысли и желания под видом мнения самих этих граждан. Сюда, следовательно, входят активные члены партий, руководители разных профессиональных организаций, журналисты, профессиональные ораторы и, наконец, столь же профессиональные депутаты. Весь этот слой представляет собой нечто довольно однородное (несмотря на обязательную, вызванную самой техникой политической жизни многопартийность), так что всякий новый человек, вступивший в эту среду, либо ею ассимилируется, либо извергается вон.
Демократический строй, обычно соединяющийся с плутократическим, предполагает не только особый экономический строй и целый ряд специфических политических институтов, но также и известные особенности культуры. Характерным для этого строя является государственный минимализм, т. е. невмешательство государства в большинство отраслей культуры и быта, откуда — кажущаяся независимость и автономность всех этих отраслей (например, свобода науки, свобода искусства, свобода производства и т. д. и т. д.)[107]. Не подлежит сомнению, что наиболее естественной и нормальной формой правления при демократическом строе является республика, при которой демократический строй оказывается наиболее последовательно выраженным в сфере политической и культурно-политической.
IV
В современных странах европейской (романо-германской) цивилизации безраздельно господствует демократический (большей частью плутократическо-демократический) строй. И потому естественной формой правления для всех этих стран является республика. В тех странах, в которых еще имеется монархия, она держится как простой пережиток прошлого, по существу бессмысленный и ненужный, но в то же время безобидный, никому не мешающий, а потому до поры до времени неупраздняемый.
Можно сказать, что в современных европейских монархиях монархи только терпятся. Но фактически ни в одной из этих стран не имеют ни настоящей власти, ни настоящего престижа. Последнее особенно характерно и особенно бросается в глаза. Именно благодаря отсутствию настоящего престижа монарх и его двор утратили способность влиять хотя бы только на внешние формы быта и культуры и вынуждены плестись в хвосте у цивилизации во всех отношениях. Прежде все старались причесываться и одеваться так, как это было принято при дворе, или даже так, как это делают члены царствующего дома. Теперь как раз наоборот, члены царствующего дома стараются в отношении моды «не отставать» от «всех», равняются «по большинству»: королевы и принцессы носят стриженые волосы, потому что теперь «все так носят». Короли и принцы одеваются так, как предписано модным журналом. В быте, в обращении с людьми, в своих вкусах, убеждениях и интересах монархи и их родичи стараются ничем не отличаться от массы: они боятся показаться слишком старомодными, а за фактической невозможностью (следствие отсутствия престижа) создавать новую моду и задавать тон они вынуждены подчиняться чужой моде. Все это, конечно, совершенно естественно при демократическом строе, но в то же время глубоко противоестественно для монархии, как таковой: двор утрачивает не только политическое, но и культурное значение и, следовательно, становится просто ненужным. Таким образом, в современном мире европейской (романо-германской) цивилизации монархия пережила себя. И конечно, причиной этого является то, что аристократический строй сменился демократическим или плутократическо-демократическим, для которого естественной формой правления является не монархия, а республика. Однако отнюдь не следует думать, будто республика в современном «цивилизованном мире» была, в противоположность монархии, вполне жизненной и современной формой правления. Дело в том, что демократический строй, явившийся на смену аристократическому, сам уже проявляет, хотя еще и не повсюду, признаки обветшания и разложения. «Кризис парламентаризма» и «кризис демократии» — факты, не подлежащие сомнению, как бы ни закрывали на них глаза ветераны либерализма.
