Такое управление, строго говоря, не является системой. В нем немыслимым образом переплетены ведомственная разобщенность и монополизм на каждом клочке космонавтики. Она оказалась разодрана между военными и гражданскими, учеными и промышленниками, претендующими на один и тот же кусок бюджетного каравая. Уродливый гибрид местничества и монополизма в управлении советской космонавтикой как раз и приводит к тем ужасающим экономическим, политическим и моральным издержкам, которые сейчас легли на космонавтику тяжелым грузом.
Вот наглядная иллюстрация. Еще 20 лет назад возникла идея торговать услугами по запуску космических объектов с целью получения валютной выручки. Идея была отвергнута под предлогом охраны государственных тайн. Но казна неотвратимо скудела, и в 1985 году СССР все-таки попытался выйти на международный космический рынок с серией ракет. Но упущены время и благоприятная космическая конъюнктура. В 70-х годах мы могли бы захватить монополию на данном направлении. Сейчас собственные высокоэкономичные носители имеют США, Франция, Китай, Индия. Конкурировать с ними трудно.
Еще раньше встал вопрос о создании глобальной коммерческой системы спутниковой связи „Интелсат“. СССР пошел на учреждение альтернативной организации „Интерспутник“. В конечном итоге „Интелсат“ собрал в своих рядах более 120 стран. „Интерспутник“ -14. Годовой доход „Интелсат“ превышает 250 млн. долларов, о финансовой стороне деятельности „Интерспутника“ не сообщается. Недавно СССР вступил в „Интелсат“. Что будет с „Интерспутником“ в связи с ликвидацией СЭВ — неясно.
15 лет мы выступали против свободного распространения спутниковых снимков. Набирающая силу тенденция коммерциализации этого вида прикладной космонавтики оказалась вне поля зрения. Сейчас французская компания „Спотимаж“ имеет годовой доход свыше 30 млн. долларов от продажи данных дистанционного зондирования Земли. У нас нет ни аппаратуры для приема информации со спутника, ни магнитной ленты для высокоплотной записи, ни персонала для оперативного использования полученной информации.
В 1972 году СССР первым ввел в действие спутниковое телевидение. Однако приемные антенны появляются в продаже только сейчас. Почему? Потому что еще два года назад действовало закрытое постановление, запрещающее прием советскими гражданами зарубежных телепрограмм. На кого теперь списать ответственность за неразвитость целой отрасли космической индустрии, которая по мировым меркам является одной из самых прибыльных? Тот же спутниковый телефон сегодня в 5–6 раз дешевле обычной кабельной связи. У нас же при добром десятке функционирующих спутников невозможно дозвониться из Москвы в Ленинград. В развитие связи, в том числе космической, кстати, планируется вложить огромные деньги. И это при том, что связные спутниковые системы Министерства обороны задействованы лишь на 5 процентов!
Притчей во языцех стала наша беспримерная щедрость по запуску космонавтов из бывших социалистических и развивающихся стран. По некоторым сведениям, СССР взял на себя 95 процентов всех расходов по программе „Мктеркосмос“. Для сравнения скажем, что программы сотрудничества в космосе, проводимые НАСА, финансируются их иностранными участниками иногда на 70 и более процентов».
«Лучше меньше, да лучше» (В.И. Ленин). Но наши военные руково дители классика нашего тоже плохо читали. А ведь это они, родимые, понапланировали и понастроили за наш счет все, что мы теперь имеем.
Георгий Кузнецов: да, мы хотим 20 телепрограмм
Полувоенное и полупартийное министерство связи СССР в совсем недавнем прошлом возглавлял В.А.Шамшин, который сейчас охотно публикует передовые статьи в ведущих технических журналах страны о нашем «многопрограммном телевизионном вещании». Его компетентное мнение опубликовал и московский ежемесячный журнал «Электросвязь» (№ 5,1991).
«Сегодня 98 % населения страны охвачено ТВ вещанием, однако лишь половина имеет возможность принимать три или более программ. Но и для достижения такого охвата потребовалось построить около 600 мощных ТВ станций и более 10 тыс. ТВ ретрансляторов малой мощности, связать их с аппаратно-студийными комплексами (АСК) телецентров каналами подачи программ по радиорелейным и спутниковым линиям связи. Протяженность этих каналов, организованных с использованием только РРЛ, превышает 0,5 млн. км, еще большую протяженность имеют спутниковые каналы, работающие в рамках систем связи „Орбита“, „Экран“ и „Москва“. Совокупность этих средств обеспечивает распределение двух общесоюзных и одной республиканской (РСФСР) ТВ программ практически по всей территории страны с учетом пяти вещательных поясов, а также республиканских и региональных программ в соответствующих границах плюс внутрисоюзный и междугородный обмен ТВ программами. Экономичное построение ТВ сети обеспечивается единой автоматизированной сетью связи страны (ЕАСС) путем организации на ней практически всех каналов распределения ТВ программ (одна из вторичных сетей ЕАСС). Учитывая эксплуатационные показатели, на расстояниях до 1,5–2 тыс. км целесообразно использовать наземные (радиорелейные) каналы, а на больших расстояниях — спутниковые.
В систему ТВ вещания вложено более 10 млрд. рублей, но примерно в 10 раз больше средств затрачено населением на приобретение телевизоров. Последний факт определяет известную „консервативность“ подходов к совершенствованию системы ТВ вещания, что, в частности, учитывалось при переходе от черно-белого к цветному телевидению. Во всех странах были выбраны так называемые совместимые системы — НТСЦ, ПАЛ и отечественная СЕКАМ, которые позволили населению сохранить имевшиеся у него старые ТВ приемники и принимать цветное изображение в черно-белом виде.
Напомним, что цветные ТВ передачи в нашей стране начаты четверть века назад и охватывают всю зону вещания, однако до сих пор менее половины телевизоров, находящихся у населения, способны принимать изображения в цвете. Подобная „инерционность“ связана не только с тем, что средний срок эксплуатации телевизора превышает 10 лет, но и со сложившимся соотношением рыночной цены ТВ приемника и средней заработной платы по стране. Эти соображения будут и впредь играть определяющую роль при совершенствовании системы ТВ вещания, в том числе при выборе решений по телевидению высокой четкости».
Радужные перспективы рисует далее ВА.Шамшин. Обязательно, мол, «в ближайшие 10 лет охватим до 90 % населения СССР трехпрограммным вещанием из Москвы. Будет построено около тысяч новых ретрансляторов». С помощью кабельных сетей возможно будет коегде и 10–20 телепрограмм принимать. Но, сетует Шамшин, дорого все это, особенно если из космоса на параболические антенны иностранные телестанции принимать. Ну дорого, сил нет.
Георгий Кузнецов, заведующий кафедрой телевидения и радиовещания факультета журналистики МГУ, — один из самых популярных ведущих телепрограммы «Добрый вечер, Москва», за что и был изжит с работы руководством Гостелерадио СССР, — заметил однажды: нашему телевизионному и партийному начальству желанен такой плюрализм, чтобы по первой программе диктор Игорь Кириллов читал газету «Правда», а по второй — диктор Аза Лихитченко озвучивала бы газету «Советская Россия». Вот и многопрограммность, и выбор для зрителя. Г.Кузнецов с сотрудниками МГУ решил разобраться насчет перспектив ТВ в СССР и отчасти затронул эту проблему в «Журналисте» (№ 7,1991), в статье под длинным заголовком — «Кому нужны двадцать программ? Еще два десятка программ как наше сегодняшнее ЦТ?! — содрогнется иной зритель. Но, может, именно тогда и не будет такого ЦТ, что мы имеем сегодня. Итак…»:
«Технические специалисты бывшего Гостелерадио обсуждали план развития телевидения, предложенный журналистами-теоретиками из МГУ. Говорили вежливые слова о большой проделанной работе по изучению мирового опыта, по социологическим опросам общественных деятелей и журналистов-практиков, с уважением взирали на девять увесистых папок собранного материала. „Вот только, — заявил каждый из выступавших, — идея 18–20 каналов для СССР к 2015 году абсолютно нереальна“. И люди, определяющие техническую политику нашего ТВ, приводили массу аргументов, почему идея „слегка оторвавшихся от жизни теоретиков“ им чужда.
Во-первых, нет денег. У правительства. А другие источники финансирования неприемлемы: „Наше телевидение не должно быть продажным“. Во-вторых, нет и не будет технических возможностей. Три канала для страны — вот реальный подход. Остальное резервируется для военных и спецслужб. А в-третьих, ни к чему столько каналов — заполнять будет нечем.
И все же по просьбе высоких заказчиков факультет подготовил краткое резюме, обосновывающее мысль: 20 программ — это не послезавтрашняя, а сегодняшняя потребность нашего телезрителя.
