Ознакомительная версия.
Но в те же дни в ГМУМе заявляли, что их медицинская разведка в Белый дом не входила[203]. В морги Института им. Склифосовского и Боткинской больницы 5 октября и позже трупы из Белого дома не поступали[204]. По сообщению врачей, людей, получивших осколочные ранения, поступало мало. Ни в один из моргов официально не доставлялись обгоревшие трупы и трупы с оторванными конечностями[205]. Вместе с тем свидетели видели в Доме Советов такие тела погибших. Например, Е. В. Юрченко, когда солдат поднял брезент, увидел, что под ним лежало 6 трупов, двое из них безголовые. По свидетельству врача-добровольца, на площади перед мэрией лежало несколько носилок с телами без голов, даже не прикрытых простынями. Но ни одна из «скорых», бывших неподалеку, не сдвинулась с места[206].
Несмотря на то, что в медицинские учреждения не привезли подавляющее большинство раненых и погибших, обнаруженных после 4 октября, больницы и морги столицы были переполнены. Для хранения трупов задействовано восемь судебно-медицинских моргов города Москвы[207]. По данным ГМУМ, с 9 ч. 3 октября по 5 ч. 5 октября 36 человек, которых донесли до «Скорой», скончались по дороге в больницу. (Эта цифра включает и пострадавших в Останкино)[208]. Зам. директора Института им. Н. В. Склифосовского М. М. Абакумов сообщил, что к ним с 3 по 5 октября доставили 132 пострадавших с тяжелыми огнестрельными ранениями, из которых 10 умерли во время операции или после операции[209]. По данным МВД, на утро 5 октября с прилегающей к Дому Советов территории в медицинские учреждения доставили 246 человек, из них 18 скончались от ран[210].
«Трупы лежали на колясках по двое, валетом, — вспоминал пришедший на опознание в морг Боткинской больницы журналист Н. Солдатенков. — Были пожилые, но больше молодых. Смерть в семнадцать-двадцать лет, видимо, противоестественна, поэтому было трудно поверить, что эти парни и девушки мертвы»[211]. Когда брат убитого в ночь с 4 на
5 октября на Дружинниковской улице у дома № 11а Алексея Анатольевича Абрашина Сергей вошел в морг московской больницы № 67, то увидел там много трупов молодых людей[212]. «Я был на опознании в морге Боткинской больницы, Склифа и других, — свидетельствует Ю. Е. Петухов, — и везде одна и та же скорбная картина — стеллажи расстрелянных молодых людей в 4–5 ярусов. Все морги, где я был, были переполнены. Я не считал погибших, но то, что я видел, говорит, что их было больше тысячи»[213]. Юрий Евгеньевич в личной беседе уточнил, что приезжал на опознание в пять моргов. Причем 5–6 октября пропускали в трупохранилище: «Иди, смотри!». Но уже 7 октября просили дать описание погибшего и выкатывали тележку.
У Дома Советов. 27 сентября 1993 года. Фотограф: Щеглов П. А.
Приведем рассказ вдовы погибшего: «Пришла в морг Института им. Склифосовского — в нижний подвальный этаж. Мой муж был поднят туда на лифте. Там ниже было еще хранилище трупов. В верхнем хранилище помимо тела моего мужа (он был в одежде) находились уже вскрытые и обмытые трупы — человек 30–40, в основном молодежь от 18 до 20 с лишним лет, и один труп пожилого человека 50–60 лет»[214].
Сколько же погибших доставили в московские морги 3–4 октября? В первые дни после октябрьской бойни сотрудники моргов и больниц отказывались отвечать на вопрос о числе погибших, ссылаясь на приказ из главка[215]. «Я два дня обзванивал десятки московских больниц и моргов, пытаясь это выяснить, — свидетельствует Ю. Игонин. — Отвечали в открытую: „Нам запретили выдавать эту информацию“»[216]. «Я ходила по больницам, — вспоминала другая свидетельница. — В приемном покое отвечали: „Девушка, нам ничего сказали не говорить“»[217].
Московские врачи утверждали, что на 12 октября через московские морги проведено 179 трупов жертв октябрьской бойни[218]. Пресс-секретарь ГМУМ И. Ф. Надеждин 5 октября наряду с официальными данными о 108 погибших без учета трупов, находившихся еще в Белом доме, назвал и другую цифру — около 450 погибших, которую требовалось уточнить[219].
Однако немалая часть трупов, поступившая в московские морги, вскоре оттуда исчезла. По данным председателя Союза жертв политического террора В. Мовчана, уничтожались учетные документы поступления трупов в патологоанатомические учреждения[220]. Врач Спасательного Центра ММА им. И. М. Сеченова A. B. Дальнов, работавший во время штурма в здании парламента, через некоторое время после событий констатировал: «Заметаются следы по точному числу пострадавших. Засекречиваются все материалы по 21.09–4.10.93, находящиеся в ЦЭМПе. Переписываются некоторые истории болезни раненых и умерших, изменяются даты поступления в морги и больницы. Часть пострадавших по согласованию с руководством ГМУ перевозится в морги других городов». По оценке Дальнова число погибших занижено по крайней мере на порядок. 9 октября с координатором медбригады Дома Советов связался И. Ф. Надеждин, предложив выступить по телевидению вместе с врачами ЦЭМП и ГМУМ, чтобы успокоить общественность по числу пострадавших. Дальнов отказался участвовать в фальсификации[221].
Из морга Боткинской больницы значительную часть трупов вывезли в неизвестном направлении. По информации журналистов «МК», в течение двух недель после событий на грузовиках с гражданскими номерами дважды из морга вывозились трупы «неизвестных лиц». Их вывозили в пластиковых мешках[222]. Депутату А. Н. Грешневикову под честное слово, что он не назовет фамилии, в том же морге рассказали, что «трупы из Дома Советов были; их вывозили в фургонах в полиэтиленовых мешках; сосчитать их было невозможно — слишком много»[223].
Приведем свидетельство журналиста телепрограммы «ЭКС» (Экран криминальных сообщений) Николая Николаева, 6 октября снимавшего репортаж в морге Боткинской больницы: «Морг был переполнен. Трупы лежали вповалку на носилках: валетом, друг на друге. Было много трупов с совершенно обезображенными лицами, на которые были накинуты полотенца… Нам удалось снять, как подъехавший к моргу закрытый фургон, в котором могут и продукты и что угодно возить — в нем были какие-то деревянные ячейки — стали подвозить трупы, упакованные в полиэтиленовые мешки»[224].
Плакаты на стене Дома Советов. 27 сентября 1993 года. Фотограф: Щеглов П. А.
Как сообщалось в «НГ», трупы из здания парламента вечером 4 и утром 5 октября были доставлены в морг Института им. Н. В. Склифосовского. Из-за отсутствия машин «тела перевозились на бортовых грузовиках», что, возможно, по мнению журналиста «НГ», и «послужило причиной слухов о тайном вывозе убитых специальной автоколонной»[225]. Вместе с тем ранее в печати прошла информация, что 9 октября морг института им. Н. В. Склифосовского выдал для захоронения 201 труп[226]. В те дни морг был оцеплен омоновцами, вооруженными автоматами[227]. «Нам не хотели отдавать тело, — рассказывал отец погибшего у телецентра в Останкино Станислава Хайбулина Марат Генатуллович, — говорили: „Хороните отсюда, заморозку делать не будем — у нас приказ: тела убитых не замораживать“»[228].
К тому же, имеются свидетельства того, что трупы от Дома Советов вывозились не только скорой помощью и усилиями добровольцев. Люди в штатском из спецслужб во второй половине дня 4 октября подбирали убитых на баррикадах и куда-то увозили[229]. Какие-то люди в комбинезонах грузили трупы, сложенные штабелями в детском парке[230].
Помимо моргов, находящихся в системе ГМУМ, многих погибших отправили в специализированные ведомственные морги, где их трудно было найти. Корреспонденту газеты «Московские новости» в ГМУМе заявили, что ни один из городских врачей не был допущен в здание парламента. Машины «скорой», якобы вывозившие оттуда тела убитых, не находятся в ведении главка. Таких машин много в распоряжении самых разных ведомств. Отличить их может только специалист по «нескоропомощным» номерам[231].
Начиная с 5 октября, A. B. Дальнов и его коллеги обошли госпитали и морги министерств обороны, внутренних дел и госбезопасности. Им удалось выяснить, что трупы жертв октябрьской трагедии, находившиеся там, в официальные сводки не попали[232].
О том же говорилось и в докладе Комиссии Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации по дополнительному изучению и анализу событий, происходивших в городе Москве 21 сентября — 5 октября 1993 года: «Тайный вывоз и захоронение трупов погибших в событиях 21 сентября — 5 октября 1993 года, о котором неоднократно сообщалось в некоторых печатных изданиях и средствах массовой информации, если и имели место, то производились…, возможно, через морги других городов, некоторые ведомственные морги или какие-то иные структуры, связанные с Министерством внутренних дел Российской Федерации»[233]. Как сообщил корреспонденту «Новой ежедневной газеты» источник, пожелавший остаться неизвестным, список находившихся в Лианозовском морге Москвы (одном из таких спецморгов) погибших у Дома Советов на начало марта 1994 года занимал две страницы машинописного текста[234].
Ознакомительная версия.
