Ознакомительная версия.
Зачастую консервативный эффект участия деревни в выборах сохраняет силу после распространения на нее современной политической агитации и организации. Состязание между традиционными группами часто способствует модернизации таких групп: в Нигерии, например, лидеры ибо и йоруба занимались в целях политической борьбы образованием своих соплеменников. С другой стороны, работа современных городских групп по привлечению на свою сторону традиционных сельских масс ведет к традиционализации самих этих групп. После 1921 г. в Бирме «характерно было, что, столкнувшись с разногласиями по поводу ответственного выбора политической линии, группы модернизаторов сначала разрушались, а затем искали поддержки со стороны более традиционного элемента населения, который к этому моменту набирал силу». То же самое и в случае Индии: «крестьянский протест часто мобилизовывался и направлялся какой-то городской элитой с целью ослабить или разрушить политическую силу другой элиты, поскольку городские регионы действуют как центры, из которых партии распространяют свое влияние на деревню»44. Обращаясь к деревне, городские элиты вынуждены переформулировать и модифицировать современные формы пропаганды, которые эффективны в городе. Состязание как среди традиционных, так и среди современных групп способствует наведению мостов между современной элитой и традиционными массами. Первые таким образом принимают по крайней мере какие-то из современных целей элиты; вторые же принимают по крайней мере какие-то из традиционных ценностей масс.
Итак, представляется, что электоральное состязание в постколониальных странах переносит внимание политических лидеров с городского избирателя на сельского, делает политические лозунги и правительственную политику менее современными и более традиционными, способствует тому, что на смену высокообразованной космополитической элите в лидеры выходят люди менее образованные и провинциальные, и повышает влияние местных и провинциальных правительств за счет правительства национального. Эти тенденции укрепляют политическую стабильность, но в то же время могут препятствовать модернизаторским реформам, не направленным на интересы деревни. В целом предпосылкой реформ служит концентрация власти в руках одной модернизаторской элиты, демократия же распыляет власть между множеством более традиционных элит. Повышая влияние местных групп, демократия также имеет тенденцию к усилению политики, направленной на аграрное и сельское развитие, а не на индустриальное и городское.
При двухпартийной системе эти тенденции часто проявляются в «окрестьянивающих» выборах, когда политическая партия, базирующаяся в деревне, оттесняет от власти партию, базирующуюся в городе. При многопартийной системе вовлечение сельского населения в политический процесс проходит труднее. Должны возникнуть одна или несколько партий, которые бы состязались за поддержку со стороны крестьян. Однако такие партии имеют обычно слабую поддержку со стороны других социальных групп. Им противостоят партии, защищающие интересы других групп. И поскольку мобилизация крестьян на политическое действие труднее, их партиям трудно стать партиями большинства. В результате этого политическая ассимиляция сельских масс, если она вообще происходит, имеет прерывистый и разрозненный характер. В Латинской Америке, где многопартийные системы широко распространены, до 1967 г. единственным случаем успешной мобилизации крестьян была Венесуэла. Здесь идеология, эффективное лидерство и почти революционная борьба против диктаторских режимов Гомеса и Переса Хименеса послужили предпосылкой мобилизации и организации сельского населения в рамках крестьянских союзов, ассоциированных с Демократическим действием. Похожим можно считать развитие, которое имело место в Перу и Чили. Однако проблемой многопартийной системы является то, что, во-первых, она не содержит в себе достаточного стимула, чтобы какой-то из ее утвердившихся элементов стремился мобилизовать крестьян, и, во-вторых, если такая мобилизация все-таки происходит, она множит политические и социальные расслоения, затрудняющие интегрирование крестьянского политического движения системой.
В системе с доминированием одной партии тот факт, что демократия расширяет политическое действие и включает в него деревню, оказывает влияние на распределение власти между партиями. Однако более вероятны изменения в организационной структуре и распределении власти внутри доминирующей партии. В Индии, например, 1950-е гг. были отмечены борьбой между «правительственным» и «организационным» крылом партии Конгресса. В этой борьбе организационное крыло вело себя на самом деле «в духе, обычно ассоциируемом с поведением оппозиционных партий». Его члены критиковали правительство, публиковали свои претензии к нему в прессе, пытались получить большинство в законодательном собрании и вели собственную энергичную кампанию на уровне выборов в партийные комитеты и на лидерские посты45. В этой борьбе организационное крыло в итоге вышло победителем, и высшие позиции в правительстве и партии были заняты новой группой лидеров, которая поднялась через местные и государственные партийные структуры и была более отзывчива к местным, коммунальным и сельским, нуждам, чем к национальным.
Электоральное состязание в Индии способствовало замене лидеров националистического и космополитического толка, имевших европейское образование, лидерами более провинциальными, хуже образованными и ориентированными на местные проблемы. На выборах 1962 г. «практически всюду проявлялась заинтересованность в том, чтобы избрать местных людей, которые бы могли выступать посредниками между избирателем и сложной, часто медлительной правительственной бюрократией, а не государственных деятелей, не публичных политиков, которые бы дискутировали на общенациональные темы»46. В качестве символа общего сдвига, происходившего внутри партии Конгресса, можно, пожалуй, рассматривать те изменения, которые претерпело ее руководство в 1965 г. Неру, получивший образование в Хэрроу и Кембридже, был настолько же англичанином, насколько индусом. Шастри до того, как стал премьер-министром, никогда не бывал за пределами страны. Его безвременная смерть в момент, когда местные политические силы набирали влияние, ускорила закат партии Конгресса.
Динамика демократической политики была также фактором выхода на авансцену лидеров из провинции. Около 15% членов временного парламента 1947 г. были выходцами из сельских районов. В 1962 г. около 40% Лок Сабха[72] были оттуда же. Такие же изменения в составе партии Конгресса имели место на уровне штатов. В Мадрасе, например, «адвоката-брамина» Раджагопалачари сменил в качестве главного министра К. Камрадж, малообразованный в формальном смысле крестьянин. Первый знал и английский и санскрит так же, как местный диалект, он был первым генерал-губернатором Индии индусского происхождения и лидером национального масштаба в партии Конгресса. Второй — проницательный местный политик, хорошо говоривший только по-тамильски. Камрадж определенно не был интеллектуалом, его славили именно как «человека из народа». Это можно сравнить с поражением Джона Куинси Адамса от Эндрю Джексона в США47.
М. Вайнер нашел также, что в сельских отделениях партии Конгресса «в качестве источника партийных кадров городские центры сменили малые города и большие деревни. Отмечалось общее снижение доминирования наиболее образованных высших каст и соответствующий рост числа людей из сельского хозяйства, людей более разнообразного образовательного уровня, представителей так называемых средних каст»48. Параллельно этому сдвигу в характере рекрутирования актива происходило перераспределение власти в направлении от центрального партийного лидерства к политическим центрам штатов и далее к партийным организациям этого уровня.
В 1950-х в Индии, а также на Цейлоне выборы и демократия в целом были фактором «усиления, а не подтачивания власти традиционных лидеров» и тем самым порождали «резкий конфликт между ценностями представительной системы власти и планового социально-экономического развития». Отсутствие в Пакистане выборов в 1950-х гг. избавило страну от этого конфликта49. Но уже в 1960-х работа «первичных демократических организаций» выдвинула на повестку дня ту же проблему. Как отмечал один видный пакистанский чиновник: «Одно из внутренних противоречий социального развития состоит в том, что люди, руководящие его программами, представляют группы интересов и классы, которым в случае успеха предстоит потерять свой статус, привилегии и власть. Нынешняя политическая и экономическая власть сконцентрирована в руках вестернизованной элиты и особенно правительственных служащих, а демократизация должна лишить их этой власти»50.
Ознакомительная версия.
