Искусственно сдерживая денежное предложение и удерживая ставку рефинансирования на уровне, существенно превышавшем рентабельность внутренне ориентированных секторов экономики, Центробанк ограничивал спрос на деньги краткосрочными спекулятивными операциями и сверхприбыльными отраслями. Своей политикой ЦБ подталкивал конкурентоспособные предприятия к кредитованию за границей, подрывая тем самым возможности роста отечественной банковской системы и финансового рынка. Это вело к риску поглощения российского финансового рынка иностранным капиталом.
Нетрудно подсчитать чистый эффект этой странной макроэкономической политики. Правительство РФ ссужало деньги российских налогоплательщиков зарубежным заемщикам под 4–5 %, а российские заемщики вынуждены были там же занимать изъятые у них денежные ресурсы под 8–15 % годовых. Ущерб от такой политики составлял многие миллиарды долларов ежегодно. Получается, что чем больше приток иностранной валюты в страну, тем меньше спрос на кредиты национальной банковской системы и тем больше российские предприятия занимают за рубежом.
К настоящему времени неэквивалентный внешнеэкономический обмен между Россией и мировой финансовой системой превышает 50 млрд. долл. в год. Всего же финансовый трансфер из российской экономики в мировую составляет 120–150 млрд. долл. (Рис. 2).
Во многом он предопределяется офшоризацией российской экономики, ставшей следствием переключения спроса на кредиты на зарубежные источники, что потребовало перемещения туда же залоговой и расчетной базы. Этот процесс оправдывается еще одной догмой монетаристской теории – о либерализации внешнеэкономической деятельности, включая отмену валютного контроля. Следование этой догме повлекло вывоз капитала в объеме свыше триллиона долларов, из которых половина осела в офшорах, ставших важным элементом воспроизводства российской экономики.
В отсутствие валютного контроля в условиях кризисного сжатия общей балансовой стоимости российского фондового рынка возникает угроза перехода заложенных активов российских компаний в собственность их иностранных кредиторов. Она уже реализовалась по отношению к половине российской промышленности, многие отрасли которой перешли под контроль нерезидентов (Рис. 3).
Рис. 2. Оценка трансферта России в пользу мировой финансовой системы
(Источник: данные платежного баланса)
Эта угроза усиливается по отношению ко всей российской экономике вследствие нарастающей монетизации финансовой пирамиды американских долговых обязательств, сопровождающейся одновременно резким ростом эмиссии и вывозом долларов за пределы США для приобретения реальных активов. В отсутствие мер по защите своей финансовой системы российская экономика будет поглощаться иностранным капиталом и лишится способности к самостоятельному развитию, что обрекает ее на ухудшение позиции при любом из сценариев дальнейшего развертывания глобального кризиса.
Рис. 3. Доля иностранного капитала в отраслях промышленности России (2010–2014 гг.)
(Источник: В.Овсянников, А.Цыпин)
Именно к таким результатам приводило следование подобной политике, навязываемой МВФ, в ходе предыдущих финансовых кризисов. В условиях привязки денежной эмиссии к приобретению иностранной валюты отток иностранного капитала парализует финансовую систему, влечет неплатежи между предприятиями и в бюджет, неконтролируемую девальвацию национальной валюты, утрату ликвидной части валютных резервов, спад производства и галопирующую инфляцию. Многократно подешевевшие активы затем скупаются иностранным капиталом, национальная экономика теряет самостоятельность и колонизируется связанными с зарубежными эмиссионными центрами транснациональными корпорациями.
Как пророчески предупреждал Д. Митяев, нет сомнений, что возобновление политики макроэкономической стабилизации монетарными методами (борьба с инфляцией путем «стерилизации» денежной массы и сокращения госрасходов) приведет к стандартным, многократно проверенным в десятках стран, последствиям: углублению экономического спада, параличу банковской системы, сужению коридора возможностей до «форточки» наращивания внешнего долга[43].
В ходе первого этапа глобального кризиса в 2008–2009 гг. Россия потеряла треть валютных резервов, падение промышленного производства превысило 10 %, инвестиции сократились на 15 %, втрое упал фондовый рынок, утрачено доверие к национальной валюте, инфляция подскочила до 18 %. Разорились сотни тысяч граждан, взявших потребительские и ипотечные кредиты в иностранной валюте, выросла вынужденная безработица. Втрое ухудшились финансовые результаты деятельности предприятий, резко снизилась их платежеспособность. Возникла серьезная проблема по обслуживанию и погашению внешнего долга российских банков и корпораций, величина расходов на которые в 2009 году составила 136,1 млрд. долларов; в 2010 году еще 86,7 млрд. долларов; а после 2010 года – 274,8 млрд. долларов[44]. Глубина кризиса в российской экономике оказалась существенно выше, чем в других ведущих странах мира и большинстве государств СНГ. Из последних только Украина продемонстрировала худшие макроэкономические показатели. Если в России падение ВВП составило, по данным Минэкономразвития, 7,9 %, а на Украине – 15,1 %, то по СНГ в целом – 7 %, по ЕС – 4,1 %, в США – 2,4 %[45].
При этом российская антикризисная политика оказалась самой дорогостоящей. Согласно данным Счетной палаты РФ, совокупные расходы на преодоление кризиса с учетом кредитных ресурсов составили 10 трлн. рублей, т. е. 25 % ВВП 2008 года. Если присовокупить сюда 200 млрд. долл. из центробанковских резервов, которые ушли на поддержку рубля, сумма достигнет 16 трлн. рублей или 40 % ВВП. Сравнимые расходы в группе крупных держав осуществлены только в Китае – 13 % и Соединенных Штатах – 20 % ВВП с учетом всех расходов ФРС. Как справедливо отмечает О.Дмитриева[46], результаты активности по противодействию глобальному финансово-экономическому кризису оставляют желать лучшего. У нас самый большой спад ВВП среди как стран-экспортеров нефти и газа, так и государств «двадцатки», а также самый высокий уровень инфляции (Табл. 1).
Неудивительно, что не только российские независимые аналитики, но и эксперты Всемирного банка квалифицируют результативность антикризисной работы в РФ как одну из самых низких. Тому несколько причин. Первая – в «перевернутой» структуре задействованных ресурсов. Судя по правительственному отчету и данным Счетной палаты, 85–88 % этих ресурсов пошли на поддержку финансовой системы, игру на фондовом рынке и на спасение «олигархов», а на помощь реальному сектору экономики соответственно, 12–15 %. При этом основную часть полученных от Банка России антикризисных кредитов коммерческие банки конвертировали в валютные активы, выведя эти средства из обращения и сыграв на валютном рынке против рубля.
Таблица 1. Динамика ВВП, индекс потребительских цен и фондовые индексы стран по отношению к предкризисному максимуму 2008 г.Вторая причина – неправильный выбор форм антикризисной поддержки и конкретных ее приоритетов, а также неэффективность бюджетных механизмов реализации последних[47].
К сожалению, из этих ошибок так и не было сделано выводов. Напротив, неадекватная оценка той антикризисной программы как успешной влечет повторение этих ошибок в еще более разрушительном виде. Главным источником финансирования антикризисных мер 2008–2009 годов была кредитная эмиссия ЦБ. Сегодня финансирование антикризисных мер ведется за счет средств бюджета, вследствие чего происходит его секвестирование. Наиболее ценные для оживления производства бюджетные расходы на госзакупки и инвестиции замещаются субсидиями банкам, значительная часть которых вновь идет на валютные спекуляции.
На фоне падения производства, инвестиций и внешнеторгового оборота многократно вырос объем спекулятивных операций на валютном сегменте МБ (Рис. 4).
Рис. 4. Доля нерезидентов на российском фондовом рынке
Выделяемые ЦБ на рефинансирование коммерческих банков кредиты вновь направляются последними на приобретение валютных активов (Рис. 5).
Это стало естественным следствием действий ЦБ по повышению процентных ставок многократно выше рентабельности производственной сферы и уходу с валютного рынка. Первое действие переключило денежные потоки из каналов воспроизводства в спекулятивное обращение; второе передало контроль над валютным рынком в руки спекулянтов, которые использовали его для манипуляций курсом рубля в целях извлечения сверхприбылей на его колебаниях. В свою очередь, последовательное повышение процентной ставки повлекло сокращение кредита и сжатие денежной массы, следствием чего, как всегда, стало падение производства и инвестиций (Рис. 6).
