В это время в Лихтерфельде непрерывно идет резня. Один из адъютантов Геринга, который живет там, вблизи казарм, сейчас вернулся обратно, привез жену в Берлин к родственникам, потому что женщина от начавшейся с зари непрерывной стрельбы и криков получила нервное потрясение.
Дверь кабинета Геринга временами открывается, и оттуда спешат офицеры гестапо с маленькими записками в руках. Там внутри заседает грозный суд:
Геринг, Гиммлер, Гейдрих и Вилли Кернер, один из статс-секретарей Геринга в совете министров. Они сидят вокруг маленького стола и пишут имена на белых листочках. Смертные приговоры. Перед Гиммлером длинный, отпечатанный на машинке лист бумаги, полный фамилий. Время от времени, когда входит адъютант и шепчет ему что-то на ухо, Гиммлер ставит галочку то у одной, то у другой фамилии.
Геринг в своем амплуа. На нем бриджи небесно-голубого цвета, китель цвета беж и черные лакированные сапоги. Он вскакивает из-за стола и с криками бегает взад и вперед по комнате. В приемную доносятся обрывки предложений: «Стреляйте в них… Возьмите с собой еще подразделение СС! Никаких разговоров, только стрелять! Слышали? Стрелять!..» Затем несколько секунд тишина, и все начинается сначала: «Просто застрелите его, как собаку! Немедленно стрелять! Стрелять! Стреляйте! Стреляйте в него! Стреляйте!..» И так продолжается примерно полчаса.
Потом наступает небольшой перерыв. Гиммлер и Гейдрих уходят. В одном маленьком салоне «придворный» фотограф Гофман ждет Геринга. Как видно, такие случаи надо увековечивать. Лакеи вносят в туалетную разные мундиры… Пока Геринг фотографируется, из кабинета один за другим выходят адъютанты и секретари. Они подходят к знакомым в приемных и быстро шепчут то одну, то другую подробность о ночных событиях. Гитлер еще ночью улетел в Висзее, где СА запланировали митинг. Там он собственноручно расстрелял с дюжину руководителей СА. После этого он сразу вылетел обратно в Мюнхен, где несколько запоздавших оберштурмбаннфюреров СА еще спали в спальном вагоне на вокзале. Их расстреляли спящими. Теперь Гитлер сидит в мюнхенском коричневом доме с Геббельсом и продолжает грозный суд, в то время как генерал СС Зепп Дитрих проводит казни в близлежащих казармах Штадельхейм…
Теперь можно узнать от адъютанта некоторые подробности о расстреле генерала Шлейхера. Два эсэсовца, застреливших на пороге спальни пятью выстрелами выбежавшего генерала и его жену, сказали, уходя, выбежавшей на шум горничной: «Ну, вас, барышня, мы оставляем в живых!»
Грегора Штрассера сначала арестовали и бросили в тюрьму гестапо, где уже было около 100 арестованных руководителей СА. Ни один из них даже не подозревает, почему их привели сюда, у них нет ни малейшего представления о том, что происходит в эти минуты в казармах в Лихтерфельде и Штадельхейме, и поэтому они склонны воспринимать абсолютно ошибочный инцидент, который скоро «разъяснится», с юмористической стороны. Они встречают Грегора Штрассера почти веселым «алло!». Проходит полчаса, и появившийся в дверях эсэсовец просит Штрассера «перейти в отдельную камеру». Через несколько секунд в конце коридора слышен выстрел. Штрассер шатается, пуля пробила сзади через затылок аорту, кровь брызжет обильными потоками на стены камеры. Его оставляют там лежать. Узник соседней камеры еще слышит, как умирающий дотягивается до нар, где постепенно затихает его хрип. Примерно через полчаса снова оживает коридор. Раздаются команды, караул отдает честь. Снаружи слышен голос Гейдриха: «Все еще не сдох? Оставьте эту свинью истекать кровью!»
Вопреки версии, бывшей много лет на устах общественного мнения, по которой Рема и его друзей застрелил лично Гитлер, когда на заре Напал на них в Висзее и вытащил их из постелей, действительность была совсем иная.
Ганс Франк, ставший впоследствии генерал-губернатором Польши, а в 1934 году бывший министром юстиции в Баварии, на одном из закрытых заседаний Нюрнбергского процесса так рассказал историю 30 июня 1934 г.:
«После того как я утром установил, что тюрьма Штадельхейм является самым крупным местом сбора арестованных руководителей СА, я немедленно выехал туда. Начиная с шести часов утра эсэсовцы привезли туда примерно 200 руководителей СА, которые по приказу фюрера были размещены как «заключенные имперского правительства». Уже по именам я видел, что среди них почти вся иерархия СА со всей Германии и все начальники отделов главного штаба в Берлине. Я задумался о превратности счастья в человеческой судьбе.
Я приказал открыть камеру Рема и вошел. Он очень мне обрадовался и сказал: «Что все это должно обозначать? Сегодня утром Адольф Гитлер лично арестовал меня в Висзее, прямо вытащил меня из постели. Доктор Франк! Фюрер попал под влияние моих смертельных врагов. Слушайте, он разгромит все СА. Я забочусь не о своей собственной жизни, но прошу вас, позаботьтесь о моих близких…» Он смотрел на меня умоляющим взглядом. Этим взглядом он прощался с жизнью. Он пожал мою руку и спросил: «Каждая революция пожирает своих сыновей?..» Позже ему в камеру прислали револьвер, чтобы он смог застрелиться. Но он отказался воспользоваться предложенным случаем. «Пусть меня расстреляет сам Гитлер собственноручно!» — кричал он, когда ему принесли оружие. Рано утром во дворе тюрьмы загремели первые очереди. Началась расправа с собранными руководителями СА. Тогда Рем изо всех сил забарабанил по двери своей камеры. Он просил черного кофе. Ему принесли кофе в жестяном котелке. Рем попробовал, затем все, как есть, запустил в угол камеры. «Дайте мне порядочного кофе, а не этого… тюремного кофе!» — кричал он.
Тогда в камеру Рема вошли два эсэсовца. Один из них сказал: «Готовьтесь, господин Рем!» Рем, раздетый до пояса, стоял посредине камеры с опущенными глазами. Один из эсэсовцев скомандовал: «Огонь!» Они оба выстрелили почти одновременно: Рем упал навзничь и, прохрипев слова «Мой фюрер! Мой фюрер!», остался лежать окровавленным на полу камеры.
«Об этом нужно было думать раньше, господин Рем, теперь уже поздно!» — сказал, смеясь, один из эсэсовцев и повернулся к своему товарищу: «Дай ему один выстрел пощады!» Тот наклонился над лежащим на земле Ремом, прижал ствол оружия к левой части груди и выстрелил!»
Последний путь Карла Эрнста
Между тем приемные комнаты Геринга снова пришли в движение. Фотографирование закончилось. Геринг тоже готовится в путь. Прибыло сообщение, что Гитлер час назад вылетел из Мюнхена и в ближайшие минуты прибудет на аэродром Темпельгоф в Берлине.
И вот аэродром кишит вооруженными до зубов членами СС. Небольшой самолет «Юнкерс» приземляется. Первыми из него выпрыгивают три офицера СС. Затем — всем на удивление — на лестнице появляется Карл Эрнст со связанными руками. Он в отличном настроении, посылает веселые улыбки всем знакомым, затем танцующей походкой направляется к автомобилю. Как видно, он даже не подозревает, что происходит. А эсэсовцы уже мчатся с ним в Лихтерфельд. Через час его уже нет в живых.
Когда распространяется весть о том, что на самолете приехал не Гитлер и что Карла Эрнста доставили сюда с прогулочного корабля, прямо из Бремена, где он спокойно загорал на палубе со своими друзьями, ожидающие на аэродроме многозначительно переглядываются.
И так выглядит мнимый «путч» СА? Основные руководители в день «путча» отправляются на экскурсию на пароходе? Сомнение медленно переходит в уверенность, как только персонал самолета рассказывает подробности. Выясняется, что путешествующий вместе с ним друг, который провел утро в гостинице и был свидетелем, как гестапо искало Карла Эрнста, сразу поспешил на пароход и предупредил своего друга о грозящей опасности. Но тот лишь отмахнулся и шуткой закончил все дело. Когда в конце концов гестаповцы хватают его на корабле и возвращают в гостиницу, он все еще ничего не подозревает. Карл Эрнст грубо требует от агента гестапо, чтобы его связали по телефону с берлинской штаб-квартирой СА. Напуганные гестаповцы выполняют его просьбу. Но штаб-квартира не отвечает… Тогда он вызывает Висзее, думая, что Рем уладит дело. Но и там никто не подходит к телефону. Еще и тогда Карл Эрнст не понимает ясно, что случилось. Напротив, когда его везут с аэродрома в Лихтерфельд, он пытается также доказать сопровождающим его эсэсовцам, что, как видно, Геринг готовит антигитлеровский путч, и с сознанием этого он стоит перед расстреливающим его подразделением СС с «Хайль Гитлер!» на устах.
Но теперь уже сигналят самолету Гитлера Выстраивается рота почетного караула, и самолет медленно приземляется. Гиммлер, Геринг, начальник канцелярии Кернер, Фрик, Далюге и еще около 20 других нацистских руководящих деятелей спешат к машине. Открывается дверь, и первым выходит Гитлер. На нем коричневая рубашка, черные галифе и кожаное пальто. Глаза спали, лицо опухло от бессонницы. Молча подает руку стоящим вокруг. За ним из самолета выходит руководитель штадельхеймских казней генерал СС Зепп Дитрих, и, наконец, в дверях появляется дьявольская рожа Геббельса.
