— Я вижу, у вас хорошая информация. Тогда скажите: кто же идет во Вьетконг? Кому охота прятаться по лесам и горам, голодать, попадать под американские бомбы? Ведь за это не платят, выгоды никакой.
— Верно, денег там не заработаешь, но разве мало понимать, что тебя сами американцы боятся. Про наших солдат я и не говорю, они от одного слова Вьетконг трясутся, как больные лихорадкой. Конечно, для меня это не подходит. Мне что надо: веселая, легкая жизнь. Кручу баранку, получаю денежки. Потом иду в клуб, а там девочки — пальчики оближешь. Вот это по мне. Но мой дружок — вместе когда-то в школе учились, — говорят, стал большим командиром у Вьетконга. За его голову сам президент Тхиеу назначил большую премию. Только попробуй достать эту голову, свою скорее потеряешь. А если обо мне говорить, то встреть я своего дружка, обнял бы как брата.
— А как же деньги президента Тхиеу? — подзадорил Фам Лань.
— Да плевал я на эти деньги и на самого президента! — энергично произнес шофер. — Подсказал бы своему дружку, кто его родителей расстрелял, пусть бы он с ними поговорил на своем языке.
— Смотрю я на вас, — сказал Фам Лань, — и думаю: смелый вы человек. Наверное, вот такие и воюют на стороне Вьетконга?
— Это почему же вы так решили? — насторожился шофер.
— Говорите смело, думаете правильно. Ну то, что ругаете Тхиеу, неудивительно, его все у нас ругают. А вот что о друге своем хорошо отзываетесь — это очень благородно и честно. Вот я и решил, что вы смелый парень. Но если вас заберут в армию, что будете делать? С Вьетконгом воевать — дело непростое. Вон даже американцы, как вы говорите, его боятся.
— В армию я постараюсь не попасть. Почувствую опасность — скроюсь так, что никакая полиция не найдет. Ну, а об американцах у меня свое мнение. Богатые, конечно, деньги на ветер бросают горстями, только у нас им долго не высидеть. Попомните мое слово, унесут они отсюда ноги. Бросят все на вашего президента Тхиеу, пусть он хлебает сам тот суп, который они сварили.
— Ну и бросят, а у него какая армия? Всю технику ему отдадут.
— Отдадут-то ему, а достанется она Вьетконгу, вот попомните мое слово. Как только американцы уйдут, Тхиеу не долго продержится.
— Да они и не собираются уходить никуда, — возразил Фам Лань.
— А куда им деваться? Думаете, дядя Хо зря их притащил в Париж? Вы что, радио не слушаете, газет не читаете? Дядя Хо дай бог, какой человек! Он — не Тхиеу, он по-другому будет говорить с американцами. Он их прижмет и там, и здесь. Попомните мое слово. Мы этих американцев каждый день видим у себя в Куинёне. Для них что главное? Бизнес. Посмотрите, как они ведут себя. Чтоб получить деньги, готовы продать что угодно — машину, обмундирование, даже оружие, если найдется выгодный покупатель. Были бы у меня деньги, я давно бы обзавелся собственной машиной. Хоть самым большим грузовиком. Побывайте в порту, когда приходят их корабли с грузами. Кого только там нет! И чего только, не тащат целыми ящиками. Торговцы обманывают их, как хотят. Я думаю, будь у Вьетконга доллары, он бы легко мог и винтовки, и бронетранспортер, и даже вертолет купить. А вот посмотрите, — шофер затормозил.
Три военных бронетранспортера с пулеметами в бойницах беспорядочно лежали в кювете.
— Бросили, как пустые консервные банки, — сказал шофер. — Давайте посмотрим.
Они вышли из машины.
— Нет, тут другое дело, — сказал он, — тут без Вьетконга не обошлось. На минах подорвались, видите, как разворочены? Молодцы ребята!
— Кто? — спросил Фам Лань, сделав вид, что не понял.
— Кто, кто? Вьетконговцы, конечно. Только почему же они пулеметы не забрали? Как вы думаете?
— Времени не было. Наверное, дорогу контролируют.
— Конечно. Но когда поедете назад, этих пулеметов не будет. Попомните мое слово.
До Лечунга добрались уже перед вечером.
— Вы меня у почты сбросьте, — попросил Фам Лань.
— Ноу проблемс. Никаких проблем, как говорят американцы. Я тут бываю раза два-три в неделю. Соберетесь назад, всегда можете меня найти в соляной компании. Спросите шофера Тюена из Куинёна, тут вам весь Лечунг меня покажет.
— Большое спасибо, друг. Вот плата за проезд.
— Да не надо мне никакой платы, с хороших людей не беру.
— Откуда вы знаете, что я — хороший?
— У шофера глаз наметанный, не ошибается. Желаю вам успеха.
— Я вам тоже желаю успеха. И знаете, что я вам скажу на прощание?
— Интересно.
— Ваш друг, что ушел во Вьетконг, видимо, очень хороший человек, если вы его друг.
Шофер посерьезнел лицом, задумался. Потом негромко сказал:
— Брат двоюродный он мне, брат, понимаете? Его отец — мой родной дядя. А его расстреляли. Вот какие дела-то, — с печалью в голосе произнес шофер.
— Я желаю вам встретиться с братом и — еще лучше — не расставаться.
— Как это мне вас понимать, господин?
— Да уж как хотите, так и понимайте. Человек вы хороший, таким как раз место рядом с хорошими людьми.
Шофер протянул Фам Ланю руку.
— Гуд бай, как говорят американцы, — весело проговорил он, потом долгим взглядом посмотрел на Фам Ланя и уже серьезно добавил: — А над вашими словами стоит подумать, — и тронул свою колымагу, заскрипевшую всеми суставами.
Части американских дивизий «Америкэл» и четвертой пехотной располагались на двухсоткилометровом фронте от Дананга до Куинёна вдоль железной дороги Север — Юг и шоссе № 1, охраняя морские порты и стратегически важные пункты на побережье. Командование экспедиционного корпуса требовало от них наведения порядка в районе дислокаций, подавления любой активности сил Вьетконга и недовольства населения. Однако штабы дивизий не справлялись с поставленной задачей. Силы освобождения использовали любую возможность для атак противника.
— Сейчас, когда боевая инициатива находится в наших руках, — говорил командующий силами освобождения в Центральном Вьетнаме, — мы должны не упустить хорошего случая нанести серьезный удар по коммуникациям и войскам американцев. Посмотрите на карту.
Командующий взял указку и подошел к карте.
— У американцев растянутые коммуникации, — сказал он, — их подразделения стоят в узловых пунктах, между которыми охранную службу несут сайгонские и южнокорейские части. Наиболее удобное место для нанесения удара мы считаем район Куинёна. Во-первых, из порта Куинён идет стратегическая дорога на Центральное плато, по которому американские базы в Плейку, Контуме, Антуке, Лефонге получают военное снаряжение и боеприпасы. Нанести удар здесь значит ударить по очень чувствительному нерву. Во-вторых, вблизи Куинёна мы располагаем теперь значительными силами. Американцы не ожидают наших ударов, считая, что наши войска, активно действующие в дельте Меконга и на Тэйниньском участке, не имеют возможности предпринять наступление в других районах. Из этого и исходили мы, составляя свой план.
Главным объектом по этому плану должна стать третья бригада четвертой дивизии, расположенная в районе Танлапа, в двадцати километрах от Куинёна. Подразделения, расположенные в этой зоне, насчитывают примерно три тысячи солдат. Помимо стрелкового оружия, артиллерии и минометов они имеют тридцать бронетранспортеров и десять вертолетов.
— Для вывода из строя боевых машин, — сообщил начальник оперативного отдела сил освобождения, — сформирована особая группа, в которую включены как подрывники, так и водители, знакомые с американской техникой. Мы сейчас уже имеем водителей и механиков для использования американской техники. Если раньше мы старались только выводить боевые машины из строя, то теперь мы будем воевать на них.
Командование отводило на подтягивание подразделений к месту атаки трое суток, вернее, три ночи, поскольку двигаться можно только под покровом темноты, когда ослабевает контроль патрулей. Там, где позволяла местность — складки невысоких гор, охотничьи тропы, лесные просеки, — подразделения вышли на рубеж в нескольких километрах от американских позиций раньше, чем было намечено боевым заданием, и саперы приступили к закладке мин на дорогах номер один и девятнадцать. Часть бойцов, переодевшись в крестьянскую одежду, укрылась на лесистых холмах совсем рядом с пунктом будущей атаки. Связные штаба под видом лесорубов и крестьян, заготовляющих топливо, не боялись передвигаться даже в дневное время. С базы американской бригады разведчики передали, что в ночь с субботы на воскресенье в штабе дивизии в Куинёне намечен какой-то праздник, куда приглашены почти все офицеры бригады: будет отмечаться то ли юбилей дивизии, то ли какая-то годовщина ее пребывания во Вьетнаме.
В связи с этим руководитель всей операции принял решение начать атаку на сутки позже.
— Постараемся отметить юбилей вместе с американцами, — улыбаясь сказал он.
