на общественное восприятие в угоду собственным планам и вовлекать аудиторию в акты прямого участия.
Когда-то мельница слухов была относительно локальным делом, связанным с сетями соседей и отдельных людей. Она распространяла непроверенную информацию, сплетни и домыслы, процветала благодаря неутолимой жажде последней сенсации, но оставалась в основном в кругу тех, кто был рядом и обращал на нее внимание. Теперь же она вышла за пределы географических границ; она стала одноранговой, но при этом глобальной и обширной. Сплетни и домыслы видят миллионы, а затем их подхватывают пропагандисты новой медиаэкосистемы, которые используют слухи в своих целях - ведь слухи тоже обладают способностью изменять восприятие, мобилизовать группы и бросать вызов "официальным" нарративам.
Государственные деятели, террористы, идеологи, низовые активисты и даже обычные люди теперь соревнуются друг с другом в войне всех против всех за формирование общественного мнения.
Это столкновение в сочетании с реструктуризацией социальных сетей в социальных сетях позволило создать нечто гораздо более опасное, чем псевдосреды де-факто Липпманна, нечто, в корне противоречащее консенсусной реальности: оно позволяет создавать реальности на заказ.
Индивидуальная реальность создается для человека и по его заказу. Столкновение пропагандистской машины и мельницы слухов породило эпистемологию "выбирай сам": где-то в новостях пишут историю, в которую вы хотите верить; кто-то из влиятельных людей пропагандирует диету, которой вы хотите придерживаться, или демонизирует группу, которую вы ненавидите. Другие люди, где бы они физически ни находились, видны в Интернете, выражая ярую поддержку каждому отдельному убеждению. Если раньше консенсусная реальность требовала обсуждения с широким кругом других людей, с общей эпистемологией для преодоления разногласий, то заказная реальность позволяет полностью отказаться от этого процесса. Выбирая или манипулируя информацией, опытом или убеждениями в соответствии с личными предпочтениями или предубеждениями, вы можете создать или курировать свою версию реальности - такую, которая будет соответствовать любым вашим желаниям и планам. Алгоритмический куратор будет помогать вам в выборе. Это может привести к субъективному и искаженному восприятию мира. В конечном итоге это может привести к жесткой конфронтации с законами физики или биологии. Но в повседневной жизни вы можете сидеть, уютно устроившись, в навязанной реальности.
Если "заказное" противоречит "мейнстриму", "заказное" победит. Джон Асконас объяснил это в своем эссе "Реальность - это теперь просто игра":
Происходит событие в реальном мире, которое кажется вам важным, и вы обращаете на него внимание. Имея под рукой первоисточники или сообщения тех, кому вы доверяете в Интернете, вы составляете рассказ о фактах и значении этого события. Но общепринятая версия СМИ прямо противоположна той, которую вы разработали. Чем больше вы изучаете информацию, тем циничнее вы относитесь к консенсусу. Внезапно перед вашим гневом обнажается лживость всего "мейнстримного" медийного предприятия. Вы больше никогда не будете по-настоящему доверять консенсусной реальности. 42
Этот раскол имеет глубокие последствия. В 1920-х годах Липпманн был озабочен тем, как связать американцев в единую общественность, чтобы создать идеальную демократию. 43 Он признавал важность того, чтобы люди собирались вместе для принятия решений по важнейшим вопросам, представляющим общественный интерес, и считал - как бы патерналистски это ни звучало - что общее повествование, основанное на опыте и авторитете, может улучшить демократическое управление. Спарринг-партнер Липпманна по этой теме, философ Джон Дьюи, не соглашался с его технократическим рецептом - контролируемые нарративы были полностью антидемократическими, утверждал он, сводя демократию только к названию. Дьюи считал, что одной журналистики, без пропаганды, может быть достаточно. Но каждый из них соглашался с необходимостью навести мосты между псевдосредами и убедиться, что люди действуют в одном и том же мире, служа общественным интересам.
Сегодня также существует множество важнейших вопросов, представляющих общественный интерес. Некоторые из них связаны с такими сторонами реальности, которые совершенно не зависят от человеческого консенсуса: торнадо не волнует, кто в него верит. Так же как и заразному вирусу. "Реальность торнадо" безразлична к слухам в Интернете и разглагольствованиям пропагандистов. Даже когда наше доверие к экспертам, элитам и друг другу ослабевает, а все большее число людей живет в "отдельных" реальностях, проблемы, требующие коллективных решений, продолжают нарастать.
Однако в мире, где никто не обладает моральным авторитетом, чтобы устранить пробелы в нашем фактическом понимании, мы теряем способность действовать коллективно. Институты, которые когда-то способствовали нашему общему восприятию мира и помогали связать его воедино - в том числе с помощью всеобъемлющих национальных нарративов, - находятся в состоянии упадка. И все же мы, похоже, отказались от попыток исправить их или восстановить мосты. Вместо этого легитимность институтов и лидеров становится благодатной почвой для современных пропагандистов, которым нужен злодей.
Искусство производства согласия претерпело поразительную трансформацию в связи со сменой невидимых правителей. Прошли времена единой и всеобъемлющей пропагандистской машины . Теперь симфония влиятельных лиц, алгоритмов и толпы неустанно работает над созданием сложных систем убеждений, причем не в масштабах всего общества, а в своих соответствующих нишах. Некогда страшная "гегемонистская система", против которой предостерегал Чомски, все больше превращается в реликт. Она не заслуживает прославления или даже восстановления; она позволяла совершать колоссальные обманы и развязывать несправедливые войны.
Но его замена еще более грозная - и уж точно не "городская площадь" этичной журналистики и дискуссий, на которую мы надеялись.
2.Влиятельные люди, алгоритмы и толпы
Летом 2020 года, когда мир переживал самые страшные дни пандемии COVID-19, популярный интернет-магазин мебели Wayfair начал продавать нечто весьма необычное: детей, ставших жертвами торговли людьми.
По крайней мере, так утверждалось в серии постов в социальных сетях, появившихся в Twitter, Facebook, TikTok и YouTube - в общем, везде, где американцы проводили время в Интернете. Аргумент: объявления о продаже некоторых промышленных шкафов для хранения стоимостью до 10 000 долларов каждый и с человеческими именами 1 - на самом деле были кодом для похищенных детей, которые носили то же имя. А возможно, в них даже находились похищенные дети.
Странные обвинения вскоре вызвали миллионные отклики в социальных сетях. 2 Сообщения появлялись из таких далеких стран, как Турция и Аргентина, с фотографиями девочек, которые были объявлены пропавшими без вести, и даже тех, кто таковыми не являлся, рядом с изображениями очень дорогих шкафов и подушек, на которых были написаны их имена.
"Эта торговля людьми на Wayfair - просто безумие. Посмотрите, здесь есть две одинаковые подушки/занавески для душа, но одна стоит 100 долларов, а другая - 10 тысяч долларов. Та, что за $10K, называется так же, как и чернокожая девочка, пропавшая в Мичигане", - говорится в одном из сообщений в Twitter, которое было ретвитнуто 70 000 раз и отмечено 139 000 лайков. 3
Вирусный слух, объединившийся под хэштегом #SaveTheChildren, очень быстро превратился в гнев. В адрес популярной бостонской мебельной компании
