С Павлюченков - Россия нэповская

Социальная обстановка в деревне накалялась. Беднота и бедствовавшее середнячество озлоблялись на «любимчиков» советской власти — городских рабочих. Середняки злились на бедноту, среди которой государство раздавало дармовой хлеб. Все вместе они косо смотрели на зажиточных, которые наживались на трудностях, скупали скот, заключали кабальные сделки под хлебные ссуды. Усиливались комбедовские настроения. Крестьяне резко выступали на сельских сходах, толпами собирались у райисполкомов с требованиями дать хлеб, допустить свободную торговлю и разрешить посылать людей для закупок в хлебные места. Увеличивалось количество ходоков «за правдой», избиений должностных лиц низового советского аппарата, членов комиссий по распределению хлеба, а также взломов и поджогов амбаров, краж хлеба, демонстративных выходов из кооперативов. Появились листовки. В одной из таких, сочиненной под «народную поэзию», крестьянин жаловался:

План заготовок 1928/29 года не был выполнен. По сравнению с прошлым годом, в целом зерновых заготовили немногим меньше, но доля продовольственных хлебов, пшеницы и ржи, в них уменьшилась на 20 %[1050]. Это предвещало большие трудности, если учесть быстрый рост состоявших на государственном снабжении плановых потребителей, сокращение частной патентованной торговли, разорение крестьянского хлебного рынка, а также принявшие лавинный характер крестьянские десанты в города.

В этих условиях зимой 1928/29 года Политбюро приступило к официальному оформлению всесоюзной карточной системы на хлеб. Фактически хлебные карточки уже существовали в регионах в течение всего 1928 года и это решение Центра лишь служило унификации региональных карточных систем и узаконивало действия местных руководителей по регулированию снабжения.

Как стало уже привычным в практике Политбюро, «наведение порядка» началось со столиц. 6 декабря 1928 года Советам крупных промышленных центров было разрешено ввести карточки на хлеб[1051]. Постановление предлагало ленинградским властям первыми апробировать решение Политбюро[1052]. Цели карточной системы были точно сформулированы: обеспечение потребления рабочих и служащих за счет сокращения расхода хлеба для снабжения «непролетарского населения», особенно крестьян. Городская торговля пока не была полностью закрыта для сельских жителей. Власть оставляла приезжим возможность покупать хлеб по повышенным ценам, но покупка нормировалась.

17 января 1929 года Политбюро, опасаясь оказаться к весне без запасов, приняло решение о сокращении плана снабжения хлебом по всем районам на вторую половину текущего хозяйственного года[1053]. После этого Экономический Совет РСФСР распространил «ленинградский опыт» на всю потребляющую часть и часть производящей полосы Российской Федерации[1054].

И наконец, 14 февраля 1929 года карточная система на хлеб стала всесоюзной. Политбюро утвердило проект постановления, внесенный Наркомторгом, в соответствии с которым по всей потребляющей полосе Российской Федерации, Закавказья, Белоруссии и Украины хлеб населению должен был отпускаться по специальным заборным книжкам. Книжки получало только трудовое население городов. Постановлением был установлен предельный размер хлебного пайка. В Москве и Ленинграде для рабочих и служащих фабрично-заводских предприятий он составлял 900 граммов печеного хлеба в день; для членов семей рабочих, а также для служащих и членов их семей, безработных и прочего трудового населения — 500 граммов. В остальных промышленных центрах и фабрично-заводских поселках — соответственно 600 и 300 граммов. Карточки должны были быть введены не позже 1 марта 1929 года. Постановление повторило более ранее решение Политбюро о сохранении свободной продажи хлеба без карточек приезжему населению, но только из того, что оставалось после обеспечения основных потребителей и по двойной цене[1055].

В 1928/29 году в регионах в дополнение к хлебным карточкам стали стихийно распространяться нормирование и карточки на другие продукты: масло, мясо, сахар, крупу и прочее. Открытая продажа непродовольственных товаров в магазинах также постепенно сворачивалась из-за огромных очередей и эксцессов. Вместо этого вводилось их распределение на предприятиях и организациях по талонам и ордерам. Как и в случае с хлебом, нормирование и карточки на другие продукты и непродовольственные товары вначале «оформлялись» снизу решениями торгующих организаций и санкциями местной власти. Официальное признание карточной системы Центром растянулось во времени. Только в начале 1931 года, когда массовый голод стал реальной перспективой и карточки уже фактически существовали по всей стране, Наркомат снабжения по заданию Политбюро разработал единые принципы карточного снабжения основными продуктами и непродовольственными товарами для всей страны. Продовольственный кризис и введение в 1931 году всесоюзной карточной системы представляли закономерный результат отмирания частного предпринимательства в городе и насильственного обобществления крестьянских хозяйств. Процесс форсированной индустриализации и огосударствления экономики был на полном ходу, но население балансировало на пороге массового голода.

1 октября 1927 года, накануне XV съезда ВКП(б) Политбюро ЦК ВКП(б) приняло постановление о подготовке тезисов по вопросу о работе в деревне. Работая над тезисами, комиссия возглавляемая В. М. Молотовым, обратилась с просьбой предоставить свои соображения о путях развития сельского хозяйства страны к ряду известных экономистов-аграрников, в том числе к А. В. Чаянову и Н. Д. Кондратьеву, которые подготовили подробные аналитические записки.

Так, Чаянов, обосновав линию на широкое кооперирование крестьянских хозяйств (всех типов и видов), в частности подчеркивал, что нарастание фермерских элементов в деревне, не теряя конечно, своего социального значения, будет почти совершенно лишено значения организационно-производственного, они в конце концов производственно должны будут примириться на роли технических агентов государственного регулирования системы хозяйства[1056]. А наличие этого фермерского типа земледелия, включенного в систему контролируемого сельского хозяйства, будет совершенно безопасным при условии их ограничительного территориального распространения и при условии параллельного нарастания элементов общественного хозяйства[1057].

Кондратьев, в своей записке, высказав рад предположений об особенностях и условиях развития сельского хозяйства СССР, также пришел к выводу, что на ближайшее обозримое время вопрос о развитии сельского хозяйства будет, как и раньше — с точки зрения удельного веса, прежде всего вопросом развития индивидуальных крестьянских хозяйств, хотя бы и объединенных в кооперативы[1058].

Формально эти оценки и выводы ученых-аграрников нашли свое отражение в документах XV съезда ВКП(б). В политическом отчете ЦК ВКП(б), с которым на съезде выступил Сталин, выход из глубокого противоречия — резкого отставания темпов развития аграрного сектора от промышленного — намечался как объединение индивидуальных крестьянских хозяйств «постепенно, но неуклонно, не в порядке нажима, а в порядке показа и убеждения… в крупные хозяйства на основе общественной, товарищеской, коллективной обработки земли, с применением сельскохозяйственных машин и тракторов, с применением научных приемов интенсификации земледелия. Других выходов нет»[1059].

Но в материалах XV съезда, наряду с казалось бы уравновешенными идеями, просматриваются положения, закладывающие основы скорого переворота 1929 года. Отсюда до сих пор не утихающая полемика в отечественной историографии: одни считают, что XV съезд был съездом коллективизации, а другие — что этот съезд принимал курс на кооперацию в широком смысле этого слова[1060].

Так, в резолюции «О директивах по составлению пятилетнего плана народного хозяйства», в которой содержались задачи общего подъема сельского хозяйства, намечалось «исходить из поддержки кооперации… и правильной внутрикооперативной политики (кредитование маломощных, борьба с кулацкими тенденциями, соответствующая политика в машинных товариществах и пр.)… из того, что наряду с временным развитием сбытовой кооперации необходимо в настоящее время оказывать большую поддержку всем жизнеспособным формам производственного кооперирования…». Вместе с тем в резолюции по политическому отчету ЦК указывалось на необходимость поставить «в качестве первоочередной задачи… постепенный переход распыленных крестьянских хозяйств на рельсы крупного производства… всемерно поддерживая и поощряя ростки обобществления сельскохозяйственного труда»[1061].