Организации сравнительно умеренных масштабов, какой является МВФ, трудно иметь всеобъемлющие знания о каждой экономике мира. Некоторые лучшие экономисты МВФ используются для изучения экономики Соединенных Штатов, но, будучи председателем Совета экономических консультантов, я часто чувствовал, что ограниченное понимание МВФ экономики США привело Фонд ко многим неверным политическим рекомендациям для Америки. Например, экономисты МВФ считали, что, как только уровень безработицы упадет ниже 6 процентов, в Соединенных Штатах начнет возрастать темп инфляции. Модели нашего Совета показывали, что они ошибаются, но их не слишком интересовали данные, введенные в наши модели. Мы оказались правы, а МВФ был не прав: уровень безработицы в США упал ниже 4 процентов, и все же темп инфляции не вырос. Опираясь на свой ошибочный анализ экономики США, экономисты МВФ выступили с дезориентирующей политической рекомендацией: поднять учетную ставку. К счастью, Федеральная резервная система (ФРС) игнорировала рекомендации МВФ. Другим странам не удавалось сделать это так же легко.
Для МВФ дефицит подробной информации не имеет решающего значения, поскольку Фонд склонен использовать «безразмерный» подход. Проблематичность такого подхода особенно ярко обнаруживается, когда он встречается с проблемами развивающихся и переходных экономик. Этот институт не может реально претендовать на экспертное знание проблем развития его первоначальным мандатом, как я уже отмечал, является поддержка глобальной стабильности, а не снижение бедности в развивающихся странах. Тем не менее Фонд без колебаний, очень упрямо, вмешивается в их дела, в решение проблем развития. Проблемы развития сложны; во многих отношениях в развивающихся странах они гораздо более трудны, чем в развитых. Это объясняется тем, что в развивающихся странах зачастую не сложились национальные рынки, а если и функционируют, то, как правило, несовершенно. Много проблем связано с информацией. Значительное влияние на экономическое поведение оказывают культурные традиции.
К сожалению, макроэкономисты часто недостаточно подготовлены к пониманию проблем, с которыми они сталкиваются в развивающихся странах. В ряде университетов, из которых МВФ регулярно набирает сотрудников, основной курс обучения включает только такие модели, где нет безработицы. В конце концов в стандартной модели конкуренции, на которую опирается рыночный фундаментализм МВФ, спрос всегда равен предложению. Если спрос на рабочую силу равен предложению, то никогда не может появиться недобровольная безработица. Если кто-то не работает, то он, очевидно, добровольно решил не работать. В такой интерпретации безработица во время Великой депрессии, когда каждый четвертый не имел работы, являлась результатом неожиданно резко выросшей склонности к досугу. Для психологов, конечно, может представлять некоторый интерес, почему так резко изменилась склонность к досугу или почему те, кто хотел наслаждаться досугом, оказались такими несчастными. Однако в стандартных моделях такие вопросы находятся за пределами экономической науки. Эти модели, являющиеся предметом академических забав, кажутся совершенно непригодными для понимания проблем такого региона, как Южная Африка, где безработица является настоящим бичом, превышая 25 процентов со времени упразднения апартеида.
Экономисты МВФ не могли, разумеется, игнорировать факт безработицы. Но поскольку, согласно рыночному фундаментализму ― в котором по допущению рынки функционируют совершенно и спрос равен предложению для труда, как и для любого другого товара или фактора производства, ― безработицы нет, эта проблема не может быть связана с рынками. Она проистекает из чего-то другого: действий жадных профсоюзов и политиков, вмешивающихся в функционирование свободного рынка с требованиями и достижением избыточно высокой заработной платы. Отсюда следует очевидная политическая рекомендация ― если имеет место безработица, надо снижать заработную плату.
Но даже если бы типичного макроэкономиста МВФ лучше готовили к проблемам развивающихся стран, крайне маловероятно, что группа сотрудников, командированных МВФ на три недели в столицу Эфиопии Аддис-Абебу или в столицу другой развивающейся страны, могла на самом деле разработать политику, адекватную данной стране. Вероятнее всего, ее разработка под силу группе высококвалифицированных, первоклассных экономистов, уже длительное время пребывающих в стране, обладающих глубокими знаниями о ней и ежедневно работающих над решением ее проблем. Внешние советники также могут сыграть положительную роль, делясь опытом, полученным в других странах, и предлагая альтернативные интерпретации экономических сил, участвующих в игре. Но МВФ не устраивает роль простого советника наравне с другими, тоже предлагающими свои идеи. Он стремится к ведущей роли в формировании политики. И он мог ее играть, поскольку его позиция базировалась на идеологии рыночного фундаментализма, который требовал, если вообще требовал, лишь минимального учета особенностей страны и ее неотложных проблем. Экономисты МВФ могли игнорировать краткосрочные последствия своей политики для страны, довольствуясь чувством уверенности в том, что в долговременной перспективе положение выправится. По их мнению, все негативные краткосрочные последствия являются просто болезненной процедурой, необходимой частью положительного долговременного процесса. Бурный рост процентных ставок, может быть, приведет сегодня страну к голоду, но рыночная эффективность, требующая свободных рынков, эффективность в конечном счете ведет к росту, несущему благо всем. Бедствия и страдания часть процесса искупления, свидетельство того, что страна встала на правильный путь. По моему мнению, болезненные мероприятия иногда бывают неизбежными, но они не несут в себе никакой добродетели. Хорошо разработанная политика часто может исключить многие болезненные процедуры, а некоторые из них, например резкое сокращение продовольственных субсидий, ведущее к нищете и вызывающее восстания и уличные беспорядки, а также разрушение социальной ткани, вообще контрпродуктивны.
МВФ проделал большую работу, убедив многих в том, что его ведомая идеологией политика необходима, если страна хочет преуспеть в долговременной перспективе. Экономисты всегда концентрируют внимание на значении дефицитности, и МВФ часто утверждает, что является вестником, напоминающим о ней: страны не могут постоянно жить не по средствам. Не нужно, однако, сложного финансового института, штат которого заполнен экономистами с учеными степенями, чтобы объяснять странам, что есть предел соотношения расходов бюджета к его доходам. И программы реформ МВФ выходят далеко за рамки простого обеспечения того, чтобы страны жили по средствам.
* * *
Существуют альтернативы программам в стиле МВФ, другие программы, которые устанавливают разумный уровень того, чем придется пожертвовать, и не базируются на рыночном фундаментализме, программы, приводящие к позитивным результатам. Хороший пример показывает Ботсвана; расположенная на 2300 миль южнее Эфиопии, эта маленькая страна с населением всего в 1,5 млн. человек умудряется сохранять стабильную демократию после провозглашения независимости.
Ко времени обретения полной независимости в 1966 г. Ботсвана была безнадежно бедной страной, подобно Эфиопии и многим другим странам Африки, с годовым душевым доходом 100 долл. Будучи преимущественно аграрной страной, она страдала от недостатка воды и имела лишь самую примитивную инфраструктуру. Но Ботсвана продемонстрировала истории один из примеров успешного развития. Несмотря на то что страна сегодня страдает от опустошительной эпидемии СПИДа, она смогла поддерживать в 1961-1997 гг. среднегодовой темп экономического роста в 7,5 процента.
Ботсване помогло наличие на ее территории алмазных месторождений, но и в других странах, таких, как Республика Конго (бывший Заир), Нигерия и Сьерра-Леоне, тоже много ресурсов. Однако богатство, рождаемое этим изобилием, подогревало коррупцию и появление привилегированных элит, вовлекавшихся в усобицы за контроль над этими богатствами. Успех Ботсваны был связан с ее способностью поддерживать политический консенсус, основу которого составило чувство национального единства. Политический консенсус, необходимый для выработки любого социального контракта между правящими и управляемыми, тщательно выковывался правительством в сотрудничестве с внешними советниками, посылавшимися разными общественными институтами и частными фондами, включая Фонд Форда. Советники помогли Ботсване разработать программу будущего страны. Не в пример МВФ, имеющему дело главным образом с министерствами финансов и центральными банками, эти советники открыто и терпеливо объясняли предлагаемую политику, действуя через правительство для завоевания поддержки народа своим программам и мероприятиям. Они обсуждали программу с высшими чиновниками правительства Ботсваны, включая кабинет министров и членов парламента, как на открытых семинарах, так и на встречах с глазу на глаз.
