Когда Одиссей начал свое путешествие, описанное Гомером, он вторгся в мир, не только неведомый ему, но и полный всяких удивительных созданий. Он встретился с циклопами, лотофагами, множеством других существ, которые походили на богов в значительно большей степени, чем на людей. Он попал в зачарованный мир, как сказали потом немецкие философы Макс Хоркхаймер и Теодор Адорно. Одиссей открыл новый мир, исследовал и понял его и в конце концов получил господство над ним. Он сорвал скрывавшие этот мир покровы, вместе с которыми ушли все чары. Он узнал новый мир, а вместе со знаниями исчезли магия, волшебство и притягательность. Познание мира убивает романтику, делает вещи прозаическими — в этом есть известная доля трагедии и разочарования. Познанный мир почти всегда оказывается менее привлекательным, чем ожидалось до того. Одна из европейских трагедий как раз и заключается в том, что открытие волшебного мира очень скоро вылилось в чистый бизнес, свободный от какой-либо магии и чудес.
Обнаружение Колумбом совершенно неизвестной и экзотической цивилизации воскресило в людях гомеровское ощущение зачарованного мира. Оно подстегнуло жажду наживы, но одновременно и жажду приключений, жажду всего нового, почти что потустороннего, что могло скрываться там, далеко, за океанами. Вновь открытый мир захватил сознание европейцев. Он пробудил фантазии в умах самых обычных людей, которые до этого годами, десятилетиями, веками были с головой погружены в рутину повседневной жизни. Ранее океаны казались полными загадочных и ужасных существ. Колумб слегка приподнял завесу с мира на другом берегу океана, пугавшего людей своими сверхъестественными силами. Оказалось, что этот мир имеет свои загадки, но и несет сказочные богатства, ради которых стоит бросить вызов океану и вынести все связанные с этим невзгоды. Бесчисленное множество европейцев пересекли океан по следам Колумба сначала в поисках волшебства, а потом просто создав новый, весьма прозаичный мир. Колумб открыл для людей заколдованный мир, но секрет, как познать все его волшебство и очарование, не разрушив их, так и остался не раскрытым.
Что, в конце концов, есть вся европейская наука, как не вера в то, что в этом мире (и за его пределами) тщательно спрятано множество непознанных сущностей? Что есть наука, как не страстное желание открыть эти сущности? Это стремление захватило Европу, что лучше всего показывает миф о Фаусте, который заключил сделку с дьяволом, продав свою душу не за деньги и не за власть, а за знание. Европа становилась Фаустом с того момента, как Колумб добрался до ранее неизвестного места и увидел вещи, которые он не мог понять и представить.
Но сначала наступило время, когда первооткрывателям и исследователям пришлось посторониться и уступить дорогу новой волне европейцев — очень жестким ребятам, конкистадорам.
Вооружены до зубов и очень голодныЭстремадура — жаркое, засушливое и одно из беднейших мест в Испании. В этом регионе родилось множество отчаянных авантюристов, завоевавших обширные земли в Новом Свете. Их имена навеки вписаны в историю: Писарро, сокрушивший и завоевавший империю инков в Перу; Бальбоа, первый европеец, который, пройдя через Панаму, увидел Тихий океан из Нового Света; де Сото, первый испанец, повернувший на север и открывший Миссисипи. Наверное, самым великим из них был Эрнан Кортес, покоривший Мексику.
Кортес был антиподом Энрике Мореплавателя во всем. Энрике был сыт, Кортес — голоден; Энрике отличался умеренностью в повседневной жизни, Кортес был откровенным бандитом и изгоем; Энрике стремился укрепить положение и власть своей семьи, Кортес жаждал богатства и власти, которыми он никогда не обладал; Энрике происходил из самых верхних слоев общества, Кортес — из глубочайших низов; Энрике был терпим и терпелив, Кортес — безжалостным человеком с безумным стремлением к быстрому успеху. Эти два человека — один рафинированный аристократ, другой жестокий головорез — представляли собой два неразрывно связанных друг с другом лица Европы на протяжении последующих 500 лет. Они были похожи только в одном: оба были глубоко верующими католиками, утвердившимися в своей вере благодаря войнам с мусульманами. Католицизм был для них источником долга, веры и страха.
Энрике стремился к познанию мира, но это стремление сдерживалось разумом, диктовавшим вдумчивый, осторожный и методичный подход, шаг за шагом, никогда не сдаваясь, но и не пытаясь продвигаться слишком далеко и слишком быстро. Он подготовил почву для нового поколения — генерации таких как Колумб. Его аккуратная работа позволила этим следующим первопроходцам сорвать покров, скрывавший новый мир. Кортес был умен, но груб и жесток. Он всячески манипулировал своими врагами, а затем, когда наступал подходящий момент, уничтожал их или обращал в рабство без какой-либо жалости. Там, где Энрике был терпелив, Кортес несся вперед. Но первый был очень богат, а второй был вынужден считать каждую монету. Европейцы подошли к берегам Нового Света, будучи осторожными и расчетливыми, опасаясь всего, что может таиться за неизведанным. Но потом, высадившись на эти берега, они дали волю тем ранее скрытым яростным внутренним силам, которые стремились захватить как можно больше всего и как можно скорее, чтобы утолить жажду триумфа. Поэтому можно сказать, что осторожность и отчаянное безрассудство были двумя сторонами одного и того же. Соединенные вместе, подкрепленные грубой материальной силой пушек, эти свойства европейского характера оставались веками непобедимыми.
С появлением людей типа Кортеса завоевание мира перешло из метафорической категории во вполне практическую. Впервые за всю историю европейцам пришлось столкнуться с абсолютно новой цивилизацией на новом континенте. В сердце империи ацтеков, вокруг их столицы Теночтитлана жило около 200 000 человек со своим общественным устройством — правящими классами и подчиненными племенами. Ацтекские воины были храбрыми, хорошо обученными и представляли собою силу, с которой не следовало шутить. Экономика империи была достаточно развита, столица представляла собой сложную и замысловатую агломерацию, которой уступали многие европейские города.
Кортес высадился на острове Косумель у побережья Юкатана, недалеко от места, где сегодня расположен город Канкун со своими гостиницами и круизными судами. Это были земли майя. Если в настоящее время вы отправитесь путешествовать из Канкуна по второстепенным дорогам, то примерно через 18 часов доберетесь до гор Чиапас, где до сих пор можно обнаружить потомков майя, все еще сопротивляющихся мексиканскому правительству. При высадке у Кортеса было 500 человек и какое-то количество рабов. По легенде, Кортес сжег корабли, на которых все они приплыли, заявив своим людям, что обратной дороги нет. Они должны победить или погибнуть, отступление невозможно. Сжег ли он свои корабли в действительности, доподлинно неизвестно. Ясно одно: имея только 500 человек против целой империи, он был обречен либо на гибель, либо — тогда об этом было абсурдно думать — на триумф. Третьего не дано, Кортес должен был это прекрасно осознавать.
Еще одна легенда гласит, что, когда ацтеки увидели испанцев верхом на лошадях, они решили, что на землю вернулся их бог Кетцалькоатль. Представьте, что вы наблюдаете приземлившуюся летающую тарелку… Странные человекообразные существа в каких-то одеждах из неизвестных материалов, в удивительных металлических доспехах, говорящие на абсолютно непонятном языке, сошли на берег из какого-то сооружения, не похожего ни на что виданное до сих пор. Теперь вообразите весь ужас, который должны были испытать местные жители при первой встрече с этими существами. Этот страх потом много раз показывал Голливуд, неизменно с немалым коммерческим успехом.
У Кортеса было оружие, неведомое ацтекам. Кортес пришел оттуда, откуда никто никогда к ним не приходил, тем более, неся какую-то угрозу. Понятно, что ружья и пушки испанцев не справились бы с более или менее решительной атакой многочисленного ацтекского войска. Но ведь для ацтеков было невозможно на психологическом уровне решиться противостоять тому, что выглядит сверхъестественно и волшебно. Чувство загипнотизированности подпитывалось с двух сторон. Грохот пушек, извергаемый ими огонь и приносимая ими смерть не могли сравниться ни с чем, что было известно ацтекам. Конкистадоры быстро внедрили в сознание ацтекской элиты чувство обреченности, потому что силу пришельцев невозможно было оценить и понять. В их представлениях только боги обладали непостижимой силой, и ацтеки решили, что прогневили богов, которые спустились, чтобы наказать их.
Однако, несмотря на все эти подавляющие волю к сопротивлению моменты, они все-таки попытались отстоять свою землю. Когда первый шок прошел, они вспомнили о том, кто они есть на самом деле — великие воины, которые уже покорили многие земли и народы. Пятьсот испанцев, пусть с ружьями и пушками, были бы сметены многими тысячами воинов. Победа Кортеса объяснялась тем, что он атаковал силами не только 500 своих людей, но и тысяч других, которые не были ни испанцами, ни ацтеками.
