Это по крайней мере коротко и ясно. Итак, не что иное, как технический прогресс, обусловливает вытеснение живой рабочей силы машинами и тем самым вызывает периодически относительное замедление спроса на рабочих, образование промышленной резервной армии, падение заработной платы, словом, состояние «недонакопления».
Устроим Бауэру очную ставку с Марксом.
1) При недонакоплении, — говорит Бауэр, — «стоимость рабочей силы падает», и вследствие этого «образуется относительная прибавочная стоимость», которая служит для нового фонда накопления. Но позвольте! Если благодаря применению машин «часть прироста населения остается без работы», а «заработная плата падает» вследствие давления этих безработных, то это отнюдь не означает, что «стоимость рабочей силы падает»; это означает только, что цена товара — рабочая сила (денежная заработная плата) — падает вследствие чрезмерного предложения ниже его стоимости (т. е. ниже уже достигнутого рабочими культурного уровня жизни). Но относительная прибавочная стоимость возникает, по Марксу, не вследствие падения заработной платы ниже стоимости рабочей силы как результата сократившегося спроса на рабочих, а при том ясном предположении, — и Маркс повторяет это в первом томе «Капиала» несметное число раз, — что цена рабочей силы, т. е. заработная плата равняется ее стоимости, другими словами, что спрос и предложение рабочей силы уравновешивают друг друга. По Марксу, при этой предпосылке относительная прибавочная стоимость возникает вследствие удешевления издержек содержания рабочей силы, т. е. вследствие того фактора, который Бауэр-то и исключает, когда он, как мы видели, для равновесия признает безусловно необходимой «точную пропорциональность в росте переменного капитала и рабочего населения». Выражаясь проще, образование нового капитала, за счет которого Бауэр хочет питать будущее накопление, на самом деле выводится им под видом «относительной прибавочной стоимости» из понижения заработной платы, которая навязывается рабочим понижательной конъюнктурой.
2) Заработная плата должна «непрерывно падать, пока все рабочее население не найдет себе работы». Что же это за удивительный экономический закон для движения заработной платы? Мы наблюдаем здесь оригинальное явление: чем ниже падает заработная плата, тем большее число рабочих находит себе работу. При наиболее низком падении заработной платы вся резервная армия рассасывается! На грешной земле, на которой мы живем, происходит как раз наоборот: падение заработной платы идет в ногу с возрастанием безработицы, повышение заработной платы — с увеличением спроса на рабочую силу. При низком уровне заработной платы промышленная резервная армия достигает обычно наибольшей величины, при наивысшем уровне заработной платы она в большей или меньшей мере рассасывается.
Но в бауэровской схеме есть еще более замечательные вещи.
Из юдоли недонакопления капиталистическое производство выбирается при помощи простого и в то же время жестокого средства: глубокое падение заработной платы помогает капиталистам делать новые сбережения (которые Бауэр вследствие маленького непонимания первого тома «Капитала» Маркса называет «относительной прибавочной стоимостью»), а тем самым они ведь опять находят новый фонд для приложения капитала, для расширения производства и для оживления спроса на рабочую силу. Мы опять-таки очутились не на грешной земле, а не луне бауэровского «общества». Выходит, что капитал в наше время, прежде чем рискнуть на новые затраты и на новые предприятия, нуждается в том, чтобы сколотить себе пару грошей на всеобщем падении заработной платы! Он сперва должен был бы ждать всеобщего и длительного падения заработной платы до крайней границы, чтобы этим путем получить для расширения производства необходимый новый капитал! На воображаемой бауэровской луне, где капитализм достиг наивысшей ступени развития, где он разложил все промежуточные слои и превратил все население исключительно только в капиталистов и пролетариев, в этом обществе все-таки нет никаких запасов капитала; оно живет еще, перебиваясь изо дня в день, совсем как во времена «доброго д-ра Айкина» в Англии XVI столетия. В этом обществе, разумеется, нет еще никаких банков, которые здесь, на земле, давно уже хранят огромные накопленные капиталы и только дожидаются возможности, чтобы при какой угодно высоте заработной платы броситься в производство Лихорадочное накопление в самом широком масштабе, которое как раз теперь началось во всех воюющих и нейтральных государствах чтобы в условиях сильнейшего повышения промышленной заработной платы поспешно собрать на складах барышников кровавую жатву мировой войны, является самой поразительной сатирой на чахоточный капитализм бауэровской фантазии, который только благодаря периодическому всеобщему понижению жизненного уровня рабочих до уровня глубочайшей нужды может набраться жиру, чтобы снова решиться на накопление! Недаром Бауэр, описывая вновь достигнутое состояние «равновесия», еще раз подчеркивает: «Под давлением промышленной резервной армии норма прибавочной стоимости, а вместе с ней и общественная норма накопления возрастают до тех пор, пока последняя не будет достаточно велика, чтобы несмотря на возрастание органического состава, переменный капитал увеличивался столь же быстро, как рабочее население. Когда это имеет место, промышленная резервная армия рассасывается (nota bene: уже во второй раз, потому что один раз она уже рассосалась при низшем уровне заработной платы, т. е. при состоянии наиболее сильного „недонакопления“!), и равновесие между накоплением и ростом населения снова восстанавливается» (l. с., стр. 870).
За этим вновь достигнутым положением «равновесия» немедленно следует второе отклонение маятника в другую сторону, в сторону «перенакопления». Этот процесс описан Бауэром необыкновенно ловко.
«Если общественная норма накопления возрастает (благодаря известному нам понижению заработной платы! — Р. Л.), то она в конце концов достигает такого пункта, когда переменный капитал растет быстрее народонаселения. Состояние, которое в этом случае наступает, мы называем состоянием перенакопления».
Этими двумя строками вопрос исчерпывается, больше Бауэр на возникновении перенакопления не останавливается. Если он по отношению к «недонакоплению» по крайней мере указал нам на осязаемый факт, именно на технический прогресс как на побудительную силу, все снова и снова вызывающую это явление, то он по отношению к противоположному колебанию маятника предоставляет дело целиком нашему собственному, недостаточному на сей раз, остроумию. Мы узнаем только то, что возрастающая норма накопления (т. е. образование капитала, который можно вкладывать в предприятия) «в конце концов» достигает такой точки, когда спрос на рабочую силу превышает ее предложение. Но почему она «в конце концов» должна достигнуть этой точки? Может быть, — по физическому закону инерции, потому что она уже находится в состоянии повышения. Но припомним, отчего происходит это повышение? Под давлением безработицы заработная плата, как общее явление, падает. Из этого падения заработной платы получился прирост свободного капитала. Этот прирост может во всяком случае продолжаться лишь до тех пор, пока все безработные не нашли себе работы, а ведь это происходит в замечательном бауэровском обществе при самом низком уровне заработной платы. Но лишь только все рабочее население находит работу, заработная плата даже в этом замечательном обществе перестает падать; более того, она подобно тому, как это происходит на нашей грешной земле, начинает постепенно повышаться. Но лишь только заработная плата снова начинает подыматься, «норма накопления», которую Бауэр черпает только из этого источника, немедленно должна перестать подыматься, и образование нового капитала должно со своей стороны сокращаться. Итак спрашивается, каким образом она может беспрестанно продолжать увеличиваться, чтобы «в конце концов» достигнуть пункта «перенакопления», раз все безработные уже получили работу. Мы напрасно ждем ответа.
3) Если мы остались непросвещенными на счет возникновения перенакопления, то не лучшая судьба постигает нас по отношению к последнему акту представления, к процессу, посредством которого перенакопление со своей стороны преодолевается и возвращается к средней точке состояния равновесия.
«Если норма накопления слишком велика (разумеется, только по отношению к наличному количеству рабочих и его росту! — Р. Л.), то резервная армия быстро рассасывается (что с ней, следовательно, происходит уже в третий раз), заработная плата подымается, а норма прибавочной стоимости падает». Благодаря этому норма прибыли падает еще быстрее, чем это происходило бы и без этого, в результате возрастающего органического состава капитала. В итоге всего этого получается «опустошительный кризис с бездействием колоссальных капиталов, с массовым разрушением ценностей и резким падением нормы прибыли». Теперь накопление опять замедляется, «рост переменного капитала опять отстает от роста накопления» (l. с., стр. 871), и мы опять падаем в бездну уже известного нам «недонакопления».
