Ознакомительная версия.
Ошибочно расставленные приоритеты. Уже в 1985 – 1986 гг., начав свою деятельность в качестве лидера партии и государства, Михаил Горбачев не сумел правильно расставить приоритеты. Главной политической и экономической проблемой в стране была тогда проблема низкого материального уровня большинства рядовых граждан страны. Решения именно этой проблемы ждали от нового лидера рабочие, крестьяне и служащие. Это было то основное звено, взявшись за которое можно было вытянуть и всю цепь других проблем. Да, нужно было расширять демократию, работать над ослаблением тягот «холодной войны». Но в центре внимания руководства страны и партии должны были стоять вопросы зарплаты и пенсий, уровня жизни, улучшения продовольственного снабжения провинции и т.п. Только такая политика могла обеспечить новому руководству страны прочную поддержку населения и создать, таким образом, предпосылки для проведения других реформ. Даже в 1989 г., когда стали проводиться открытые и массовые опросы населения, свыше 60% всех опрошенных на первое место среди проблем, требующих решения, называли необходимость улучшить материальные условия жизни населения и только 15% опрошенных на первое место ставили требование о расширении политических прав. На вопрос о главных целях социализма 40% опрошенных говорили о материальном благосостоянии, 30% – о возрождении деревни и сельского хозяйства, 25% – о справедливости без привилегий и 18% – о демократии. Однако именно в деле материального благосостояния перестройка не дала ничего.
С самого начала Горбачев выдвинул на первый план в экономике проблему развития машиностроения, а во внутренней политике борьбу против алкоголизма и за «здоровый образ жизни», а также против «нетрудовых доходов». Но проблема развития машиностроения являлась приоритетом еще в годы первой пятилетки, а борьба за «здоровый образ жизни» с помощью административных мер не могла вызвать ничего, кроме массового недовольства.
Стремясь исправить ситуацию, Горбачев в 1987 – 1988 гг. выдвинул на первый план лозунги демократизации и гласности, а также программу политических реформ. Это вызвало поддержку большей части интеллигенции, но не рядовых граждан, материальное положение которых продолжало ухудшаться. В условиях демократизации и того ослабления власти, которое проистекало из-за непродуманных и поспешных политических реформ, недовольство населения страны не только вышло на поверхность, но и оказалось направленным против самого Горбачева и руководства КПСС. Именно Горбачев стал с конца 1989 г. главной мишенью демократической критики, что стало для него большим личным потрясением...
Не вся консервативная критика в адрес Горбачева была ошибочной. Но в дискуссиях 1989 – 1990 гг. и некоторые из интеллектуалов предлагали Горбачеву изменить приоритеты. Ему давали советы более энергично решать вопросы, связанные с материальными нуждами населения. При этом делались ссылки не только на опыт Яноша Кадара в Венгрии 60 – 70-х гг., но и на более близкий и масштабный опыт Дэн Сяопина в Китае в 80-е гг. Каждый шаг вперед в экономических и политических реформах должен не ухудшать, а улучшать материальное положение трудящихся. Для этого нужно использовать и новые демократические, и прежние авторитарные рычаги власти, а также авторитет партии. Выгодные стране и населению экономические реформы должны опережать политические реформы. М. Горбачев во многих случаях соглашался с такими советами и принимал необходимые решения. Была прекращена антиалкогольная кампания и начало, хотя и медленно, увеличиваться производство пива, вина и более крепких напитков. Были приняты решения о расширении индивидуальной трудовой деятельности, кооперативной деятельности, частной торговли. В городах и рабочих поселках появились первые кооперативные кафе, закусочные и рестораны. Была разрешена свободная покупка и продажа частных домов в пригородных зонах. Началась приватизация городских квартир. Были отменены многие неразумные ограничения в использовании садово-огородных и приусадебных хозяйств. Расширялось дачное строительство. Все это были шаги в правильном направлении. Однако параллельно шли, быстро нарастая, и другие, скорее разрушительные, чем созидательные процессы. Речь шла о безоглядном внедрении в советскую экономику рыночных реформ и о разрушении всех прежних институтов власти, построенных в первую очередь на авторитете КПСС.
Значительная часть интеллектуалов-демократов из окружения Горбачева убеждала его ускорить проведение как экономических, так и особенно политических реформ. Эти люди утверждали, что ни в городе с его централизованной «командно-административной» экономикой, ни в деревне с ее колхозами и совхозами никаких элементов рыночной экономики создать невозможно, особенно при сохранении действующих в стране политических структур. Этого не позволит сделать консервативный партийный аппарат. Поэтому нужно в первую очередь ослабить всевластие партийного аппарата и создать противостоящие ему и обладающие реальными полномочиями новые институты общественной власти. Как утверждал один из «прорабов перестройки», Игорь Клямкин, «в России нужно проводить демократизацию и осуществлять через нее пробуждение общества. При этом демократизация должна стать той формой, через которую будут пробивать себе пути и тенденции к усилению личной властиреформатора. Власть реформатора должна быть вычленена из старых аппаратных структур». (Курсив мой. – Р.М.)[330]. «Вся власть Советам!» – с таким большим лозунгом стоял Андрей Сахаров перед входом в зал заседания Съезда народных депутатов СССР. Но теперь этот лозунг был направлен против «руководящей и направляющей роли КПСС».
Михаил Горбачев с большим вниманием и сочувствием относился к подобного рода советам и рекомендациям. Его также тяготила опека Политбюро, ЦК КПСС и других партийных структур. Его личная власть была велика, но она была ограничена влиянием и волей его партийных товарищей. Вся та политическая реформа, которую М. Горбачев начал осуществлять еще в 1988 г., по изменению избирательной системы и по созданию Съезда народных депутатов СССР и постоянно действующего Верховного Совета СССР, была построена, в сущности, на схеме Игоря Клямкина и его единомышленников. Такая же схема лежала и в основе тех конституционных реформ, результатом которых стал в СССР институт президентской власти в 1990 г. Направление этих реформ было правильным, однако скорость их проведения была многократно превышена. В реальных условиях 1988 – 1990 гг. осуществить схему Горбачева – Клямкина оказалось невозможно ни по политическим, ни по практическим соображениям. Без опоры на уже существующие в стране партийные структуры создать какой-то новый и более сильный институт власти, чем власть генсека, оказалось невозможным. Как «вождь-реформатор» М. Горбачев мог бы обеспечить себе независимую всенародную поддержку лишь в том случае, если бы он мог опереться на очень большой и лично им завоеванный политический капитал. Однако в условиях 1988 – 1989 гг. такой капитал и такой политический авторитет можно было завоевать только реальными успехами в экономике, в повышении жизненного уровня населения, уровня безопасности граждан, а также успехами во всех других жизненно важных для народа сферах деятельности. Такого политического капитала у Горбачева в 1988 г., а тем более в 1989 – 1990 гг. уже не было. Поэтому то ослабление влияния и власти партийного аппарата в СССР, которое действительно происходило с появлением Съезда народных депутатов СССР, а через год и съезда народных депутатов РСФСР, сопровождалось ослаблением власти и влияния самого Горбачева. Деятели из партийного руководства были решительно недовольны Горбачевым за его демократизм. Но и радикальные демократы из новых структур власти были решительно недовольны Горбачевым за его консерватизм. Он оказался без политической поддержки как слева, так и справа, но не сумел сформировать при этом и авторитетный политический центр. При этом сам по себе пост Президента СССР не мог обеспечить Горбачеву ни авторитетной, ни авторитарной власти. Горбачев не слишком хорошо понимал природу происходящих в недрах общества политических процессов, но все же чувствовал растущую оппозицию. Поэтому он не решился на проведение всенародных выборов на пост президента. Горбачев не был уверен в своей победе. Но что он мог сделать как президент без мандата всего народа? К тому же и среди народных депутатов СССР, а не только среди членов ЦК КПСС авторитет Горбачева продолжал уменьшаться. И как генсек, и как Президент СССР Горбачев оказался в 1991 г. в тупике, из которого он уже не мог найти рационального выхода.
Еще летом 1990 г. группа канадских политологов из центра русских и восточноевропейских исследований Университета в г. Торонто провела своеобразный «мозговой штурм» на тему о причинах политического поражения Горбачева. Канадские исследователи пришли к выводу, что главной причиной неудач советского лидера было ошибочное распределение приоритетов. «Горбачев отверг грубые сталинские методы, – говорилось в итоговом анализе ученых из далекого Торонто, – но в 1985 – 1987 гг. его экономическая политика отражала традиционный подход к планированию. Несмотря на нехватку потребительских товаров, он настоял, чтобы страна выбрала уже заезженную макроэкономическую стратегию – концентрацию всех возможных ресурсов на направлении технической модернизации и роста производительности труда. Ключевую роль были призваны играть такие отрасли тяжелой индустрии, как машиностроение, химическая и электронная промышленность, сооружение энергетических объектов. Сделанный позже «полушаг» к гласности не привел к диалогу с народом и только усилил неприязнь к бюрократам. После пяти лет пребывания Горбачева у власти результаты налицо. Горбачев оттолкнул от себя широкие слои населения, парализовал партию и правительство, чем вверг систему авангарда в общий кризис. С опозданием ресурсы, брошенные на модернизацию промышленности, были переориентированы на производство потребительских товаров. Но это изменение приоритетов произошло слишком поздно, чтобы избежать катастрофической нехватки основных потребительских товаров. Сегодня Горбачев уже не пользуется политической поддержкой, чтобы добиться согласия на свой курс, но он не имеет и тех механизмов, с помощью которых он мог бы навязать свою волю стране и народу. В советской системе власти партия традиционно представляла собой Совет директоров компании под названием «СССР». Партия была также фабричным мастером и профсоюзным активистом. Возложив на партийных функционеров ответственность за современный кризис, Горбачев деморализовал аппарат партии и спровоцировал неистовое возмущение в ее низах. Но без эффективного участия партии в разрешении экономических неурядиц и без рыночных структур, способных заменить партийные механизмы, советская экономика оказалась зажатой в капкан»[331]. Этот анализ и эти выводы представляются мне наиболее точными. Нельзя не отметить, что все это говорилось еще за полтора года до распада СССР.
Ознакомительная версия.
