В упомянутых мною заготовках для ХХIV съезда КПСС я писал об особой роли, особой ответственности философов, обязанных активно участвовать в этом общем деле. Конечно, не в роли высших арбитров, своего рода «гуру», имеющих право поучать всех других, а в роли ответственных за методологическое обеспечение междисциплинарных связей.
Весь предыдущий текст данной заметки я написал для обоснования необходимого, на мой взгляд, возражения на одно утверждение из программного заявления уважаемого кандидата на пост Президента РАН. Справедливо осудив разрушительную деятельность министра образования и науки Ливанова, Жорес Алфёров (цитирую по сообщению в «Великой эпохе») «научно охарактеризовал деятельность министра, физика по образованию: «В области школьного образования и организации науки Ливанов, конечно, философ». Академик подкрепил свой вывод следующим пассажем: «Физик открывает новые явления, приходит теоретик-математик, пишет теорию этого явления, приходит инженер и делает прибор, затем приходит философ, который не знает ни физики, ни математики, ни инженерного дела, но любит поговорить».
Думается, причина столь залихватской оценки философов кроется в неудачном личном опыте прославленного нобелиата: уж больно хреновые философы попадались ему в знакомые. Да и философию в своё время изучал в полглаза. И он, наивный, полагал: коль его знакомые доктора и кандидаты, то есть типичные, а может, и лучшие представители современной философии, то дело плохо. Уж если такие «сундуки» лучшие…
У меня опыт другой. По окончании университета передо мной встал выбор: чем заняться и, соответственно, какую искать работу. Время было «хрущёвское», очевидно было падение нравственного и профессионального уровня работников умственного труда. Насмотревшись на философскую среду (в том числе обслуживающих сферу партгосуправления) и присутствующих в ней если не во множестве, то правящих бал конъюнктурщиков, подхалимов и явных пройдох, я решил уйти от «лириков» к «физикам» - в техническую литературу. Общение в этой среде дало мне очень многое. Но принесло и некоторое разочарование: оказывается, процент дураков и ловкачей среди «технарей» вполне сопоставим с долей такой же публики в сфере общественных наук и художественной интеллигенции. Так я вернулся к своей коренной – философской специальности, оставаясь журналистом по профессии.
Мне обидно и досадно, что Жорес Иванович Алфёров так походя вытер ноги о философов вообще. Надеюсь, что это – оговорка при попытке поярче выразить умственную и нравственную убогость министра-вредителя. С попыткой я почти согласен, «почти», потому что таких, как Ливанов, надо подвергать уголовному преследованию. Но философы-то при чём, зачем их всех чохом приравнивать к Ливанову?
Список философов разных стран и веков, благодаря работе которых заметно поднялся и поднимается далее интеллектуальный уровень человечества, очень велик. В нём немало русских дореволюционных мыслителей и советских философов. Думаю, что и в дальнейшем появятся новые славные имена: выходят в свет добротные исследования, с интересными идеями. А возникающие время от времени содержательные дискуссии – например, на страницах «Экономической и философской газеты» или «Вестника Российского философского общества» - побуждают присмотреться к новым именам, да и порадоваться продолжению творческой работы некоторых старых знакомых.
Жорес Иванович! Пожалуйста, будьте немного добрее к философам. Не все они – бесполезные крикуны, так же как не все сапожники – горькие пьяницы, не все заведующие овощными базами – евреи, не все священники – обманщики и не все чиновники – взяточники и казнокрады.
Успехов Вам и здоровья, многоуважаемый Жорес Иванович!
Владимир Марков, член Российского философского общества
ВОРОШИЛОВ — ПЕРВЫЙ КРАСНЫЙ ОФИЦЕР
20 мая 2013 по ТВ «Звезда» была показана передача «Тайны наркомов» - о К.Е. Ворошилове. Чушь несусветная! Оказывается, Ворошилов ещё в 1905 г. был избит царской охранкой — с повреждением головы. И вот всю жизнь — до смерти в 1969 г. (возраст 88 лет) — он был «недоумственным». Это — на постах командарма, наркома, председателя Президиума Верховного Совета СССР и т.д.?!
«Дуэль» несколько лет тому назад давала правдивый материал о Ворошилове.
Прошу — в качестве дополняющего — опубликовать мой материал о Ворошилове: часть I, гл. 10 и 11 из моей книги «Коммунистическая трагедия» (2003 г.). Алексей Голенков
После летнего отпуска 1940 года Иван Уржумов возвратился с семьёй к месту службы в Ленинградский округ и вскоре был направлен на шестимесячные курсы повышения (усовершенствования) среднего командного состава в Ленинград. Иван взял с собой Варю с Артёмкой. Они сняли комнату в Ленинграде, где прожили с сентября 1940-го по февраль 1941-го (время учёбы Ивана), посещая в свободное от учёбы Ивана время достопримечательности прекрасного города на Неве: театры, музеи, памятные места и прочее.
По окончании курсов Уржумов получил назначение в город Кингисепп, с повышением – вступил в должность командира батальона. Весна прошла в хлопотах и заботах по применению полученных им на курсах знаний для повышения боеспособности вверенного ему батальона. И очень успешно. К лету 1941-го батальон Уржумова числился в передовых.
Предстоял выезд всем полком, куда входил батальон Уржумова, в летний лагерь, и Иван, несмотря на возражения Вари (она была на шестом месяце беременности), отправил её с Артёмкой на родину. Меньше чем через месяц он будет благодарить судьбу, что она ему вовремя подсказала такую мысль…
…Дивизии, в которую входил полк, где находился батальон Уржумова, приказали войти в 11-ю армию Северо-Западного фронта и выдвинуться навстречу врагу только 29 июня, на восьмой день войны, когда накануне, 28 июня, пал Минск и стало окончательно ясно: Гитлер рвётся к Москве.
(Никто ещё не знал, что как раз в этот день за вечерним чаепитием, любимым времяпровождением Гитлера, у него соберётся весь цвет нацистского руководства – Геббельс, Геринг, Гиммлер и другие нелюди, объявившие на весь мир совесть и равенство людей химерой, провозгласившие насилие и убийство главным средством достижения своих целей, раздираемые тщеславием и завистью друг к другу, скрываемой до поры. В одном ажиотажном порыве все они объявят ему о “несомненном” успехе в “русской кампании”, в результате, которого, как им тогда казалось, вынашиваемая ими годами цель уже, можно сказать, достигнута.
– Наш расчёт внезапности, мой фюрер, – говорил начальник штаба сухопутных войск генерал Гальдер, – полностью себя оправдал. Русские не в состоянии организовать оперативное сопротивление. Мы их без особого труда откидываем и стремительно продвигаемся вперёд. Без сомнения, взятие Москвы – дело нескольких дней.
– Мой дорогой Гальдер, – отвечал Гитлер, обводя всех своим колючим взглядом. – Сегодня после того, как стало ясно, что война с Россией выиграна, я хочу объявить вам всем своё новое решение.
Он встал и резким голосом почти выкрикнул:
– Я объявляю первоочередной задачей захват Петербурга! Нам нужен сейчас именно Петербург! Нам нужен Финский залив, Балтийское море, соединение с финнами и обеспечение левого фланга для наступления на Москву!)
3 июля фашисты от дороги на восток, к Москве, повернули на север, к Пскову. 9 июля Псков был взят. 13 июля немецкая 4-я танковая группа, сломив сопротивление 11-й армии Северо-Западного фронта, прорвалась к Ленинградской области.
Батальон Уржумова вместе с полком, куда он входил, оказался оттеснённым к Луге, находящемуся в 137 км от Ленинграда.
Немецкое наступление временно остановилось в ожидании подкрепления – для пополнения понесённых потерь в живой силе и технике.
9 июля, поздно вечером, сразу после захвата немцами Пскова, Государственный Комитет Обороны (ГКО) во главе со Сталиным, созданный 30 июня, принял решение объединить два фронта – Северный (так стал называться Ленинградский военный округ) и Северо-Западный в одно Северо-Западное направление. Главкомом этого направления назначался Маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов. Перед ним были поставлены две архисложные задачи: 1) обороны Ленинграда от немцев с юга и от финнов с севера; 2) организации контрудара на северо-западном направлении – для отвлечения свежих сил немцев от Ленинграда и для помощи Западному фронту.
Прибыв в Ленинград поздно вечером 10 июля на самолёте, Ворошилов сразу же приказал для выполнения второй задачи передать из состава Северного фронта Северо-Западному в район Сольцов (Новгородская область) две стрелковые и одну танковую дивизии; как раз те самые, которые Военный совет предполагал направить с Карельского перешейка к Луге. Конечно, Ворошилов понимал, что этим он ослабляет и Северный фронт, и оборону Луги, но другого решения просто не было. Для восполнения ухода этих трёх дивизий Ворошилов и Жданов (секретарь ЦК, первый секретарь Ленинградского обкома партии, член Военного совета Северного фронта) предприняли мобилизацию тысяч ленинградцев на строительство укреплений под Лугой; кроме того, они организовали формирование из балтийских моряков бригад морской пехоты и батальонов из курсантов военных училищ Ленинграда. Но для этого требовалось 3-5 суток. А пока был отдан приказ командирам частей под Лугой: растянуть насколько возможно свои участки обороны, использовать каждого бойца, независимо от рода войск – связиста, сапёра, строителя, даже санитара – в качестве стрелка, пулемётчика, истребителя танков.
