Ознакомительная версия.
Банки как «санитары» промышленности
Особенно большие барыши банкиры получают во время кризисов, когда происходят массовые банкротства предприятий. Цены на такие «объекты инвестирования» резко падают, банкиры скупают предприятия за копейки. Фактически банки выступают в качестве мародёров или «стервятников», питающихся «падалью», объёмы которой резко увеличиваются во время кризисов. Кризисы можно сравнить с массовым «мором», ведущим к гибели тысяч предприятий промышленности и других отраслей реального сектора экономики. В западной экономической литературе банки, выступающие в таком качестве, аккуратно называют «санитарами».
Банки нередко приглашают участвовать в «спасениях» и «санациях» умирающих предприятий. Банки на этом также наживаются. Каким образом? Путём списания части первоначального капитала для покрытия своих обязательств, в том числе перед теми же банками. Часто банки щедрой рукой списывают капитал в свою пользу. Ленин приводит пример горнопромышленного общества «Унион» в Дортмунде, основанного в 1872 году. При основании этого общества главную роль играл будущий банковский гигант «Учётное общество». Ленин пишет: «И вот, в результате ряда «оздоровлений» из книг общества «Унион» в течение 30 лет исчезает более 73 миллионов марок». Цитируя немецкого экономиста Оскара Штиллиха, Ленин пишет о «санациях» общества «Унион»: «В настоящее время первоначальные акционеры этого общества имеют в руках лишь 5 % номинальной стоимости своих акций», – а на каждом «оздоровлении» банки продолжали «зарабатывать». Вероятно, всё тот же банк «Учётное общество», который был причастен к созданию общества.
Финансовый капитал = фиктивный капитал
Фактически уже в конце XIX века стали возникать не только финансовый капитал, но также капитал фиктивный. В некоторых учебниках и справочниках фиктивный капитал определяют поверхностно: мол, это капитал в виде ценных бумаг – акций и облигаций, обращающихся на финансовом (фондовом) рынке. Иногда добавляют, что фиктивный капитал является «бумажным двойником» капитала реального, материализованного в различных физических активах (а сегодня ещё и в виде объектов интеллектуальной собственности). Но выше мы привели использовавшийся Лениным термин «разводнение капитала». Он как раз и отражает процесс отрыва бумажного капитала от реального. Потому и называется фиктивным. Значительная часть финансового капитала уже в начале XX века приобрела форму фиктивного капитала. Ещё в советских учебниках писалось о том, что рост фиктивного капитала есть проявление капиталистического фетишизма и паразитизма. С этим трудно не согласиться.
Ленин обращает внимание на рост «пены», называемой фиктивным капиталом. Идут два параллельных процесса: с одной стороны, происходит, как выразился Ленин, «сращивание» банковского и промышленного капитала; с другой стороны, наблюдается отделение от производительного капитала бумажного, или фиктивного, капитала; последний начинает «эмансипироваться» от реальной экономики и жить своей собственной жизнью.
Ленин в третьей главе пишет: «Капитализму вообще свойственно отделение собственности на капитал от приложения капитала к производству, отделение денежного капитала от промышленного, или производительного, отделение рантье, живущего только доходом с денежного капитала, от предпринимателя и всех непосредственно участвующих в распоряжении капиталом лиц». Ещё Маркс в «Капитале» писал об отделении капитала-собственности от капитала-функции (Т. 3. Гл. 27). Этот процесс разъединения, «раздвоения» капитала пошёл намного веселее с середины позапрошлого века. Напомню, что тогда в Европе (особенно в Германии) начался бум «грюндерства» (учредительства). Акционерные общества стали идеальным средством разъединения капитала-собственности и капитала-функции. Это если пользоваться тяжёлым, наукообразным языком Маркса. А если говорить проще, то акционерные общества стали прекрасной питательной почвой для различного рода «Панам»[23], коими полна история Германии, Франции, России XIX века. «Грюндерство» и «Панамы» стали образными выражениями, означающими жульничество капиталистов.
Фиктивный капитал и государства-рантье
В восьмой главе работы, называемой «Паразитизм и загнивание капитализма», Ленин показывает, что финансовый капитал порождает фиктивный капитал, а тот, в свою очередь, ведёт к появлению класса, или слоя, рантье в наиболее «цивилизованных» государствах. Ленин пишет: «Империализм есть громадное скопление в немногих странах денежного капитала, достигающего, как мы видели, 100–150 миллиардов франков ценных бумаг. Отсюда – необычайный рост класса или, вернее, слоя рантье, т. е. лиц, живущих «стрижкой купонов», – лиц, совершенно отделённых от участия в каком бы то ни было предприятии, – лиц, профессией которых является праздность».
Массовое появление класса рантье – яркое проявление паразитизма капитализма. Однако развитие паразитизма продолжается. Оно связано с выходом финансового (и фиктивного) капитала за пределы национальных границ.
Ленин пишет: «Вывоз капитала, одна из самых существенных экономических основ империализма, ещё более усиливает эту полнейшую оторванность от производства слоя рантье, налагает отпечаток паразитизма на всю страну, живущую эксплуатацией труда нескольких заокеанских стран и колоний». В конце XIX – начале XX веков в мире существовало всего несколько государств-рантье, или государств-ростовщиков. Ленин ссылается на немецкого экономиста Сарториуса фон Вальтерсхаузена, который в своём сочинении «Народнохозяйственная система помещения капитала за границей» (Берлин, 1907) в качестве образцового государства-рантье называет Голландию. Вслед за ней эту группу государств пополнили Англия и Франция. Ленин также ссылается на Зигмунда Шильдера, который в своей книге «Тенденции развития всемирного хозяйства» (Берлин, 1912) определяет список промышленных государств-кредиторов: Англия, Франция, Германия, Бельгия и Швейцария. Голландию он не относит сюда только потому, что она, по его мнению, «мало индустриальна». Соединённые Штаты являются кредитором лишь по отношению к Америке. Более того, США накануне Первой мировой войны были крупнейшим внешним нетто-дебитором (должником)[24].
Об Англии как государстве-рантье достаточно подробно написал Джон Гобсон в своей книге «Империализм». Приведу фрагмент из работы Ленина, где он делает ссылки на Гобсона:
«В 1893 году, – пишет Гобсон, – британский капитал, помещённый за границей, составлял около 15 % всего богатства Соединённого Королевства». Напомним, что к 1915 году этот капитал увеличился приблизительно в 2 1/2 раза. «Агрессивный империализм, – читаем далее у Гобсона, – который стоит так дорого плательщикам налогов и имеет так мало значения для промышленника и торговца: есть источник больших прибылей для капиталиста, ищущего помещения своему капиталу»: (по-английски это понятие выражается одним словом: «инвестор» – («по-меститель», рантье): «Весь годичный доход, который Великобритания получает от всей своей внешней и колониальной торговли, ввоза и вывоза, определяется статистиком Гиффеном в 18 миллионов фунтов стерлингов (около 170 млн. рублей) за 1899 год, считая по 2 1/2 % на весь оборот в 800 млн. фунтов стерлингов». Как ни велика эта сумма, она не может объяснить агрессивного империализма Великобритании. Его объясняет сумма в 90–100 миллионов фунтов стерлингов, представляющая доход от «помещённого» капитала, доход слоя рантье. Доход рантье впятеро превышает доход от внешней торговли в самой «торговой» стране мира! Вот сущность империализма и империалистического паразитизма».
А вот ещё один факт по поводу английского «паразитизма», заимствованный Лениным у немецкого экономиста Шульце-Геверница: «Описание “британского империализма” у Шульце-Геверница показывает нам те же черты паразитизма. Народный доход Англии приблизительно удвоился с 1865 по 1898 год, а доход «от заграницы» за это время возрос в девять раз».
Если в список государств-рантье входит небольшая горстка стран, то список государств-должников очень обширен. «Среди помещений капитала за границей, – пишет Шульце-Геверниц, – на первом месте стоят такие, которые падают на страны, политически зависимые или союзные: Англия даёт взаймы Египту, Японии, Китаю, Южной Америке. Её военный флот играет роль, в случае крайности, судебного пристава. Политическая сила Англии оберегает её от возмущения должников»[25].
«Англия, – пишет Шульце-Геверниц, – перерастает постепенно из промышленного государства в государство-кредитора. Несмотря на абсолютное увеличение промышленного производства и промышленного вывоза, возрастает относительное значение для всего народного хозяйства доходов от процентов и дивидендов, от эмиссий, комиссий и спекуляций. По моему мнению, именно этот факт является экономической основой империалистического подъёма. Кредитор прочнее связан с должником, чем продавец с покупателем»[26].
Ознакомительная версия.
