Большего Пирцхалава не рассказал, хотя ему делали очную ставку с братьями Раджаповыми.
Оставалось допросить других следователей, имеющих какое-либо отношение к задержаниям и допросам потерпевших.
Мы хорошо понимали всю сложность стоящей перед нами проблемы. Ведь признание следователями даже самого факта созерцания избиения другими следователями, тем более на допросах, ставило их в весьма щепетильное положение. Ибо после этого неизбежно бы последовали вопросы: «А почему вовремя не пресекли, почему не доложили, почему не приняли мер?»
Нам оставалось рассчитывать только на высокую порядочность, большую нравственность и честность.
Следователь Кравчук все отрицал напрочь, хотя и ему делали очные ставки с Раджаповыми.
Последовал допрос Юрченко. И тот, уже при первых вопросах самого общего характера заявил, что не будет ничего скрывать, даст правдивые показания, ибо никогда не разделял гдляновских методов ведения следствия, связанных с насилием и унижением человека. Подтвердил, что 3 декабря 1987 года на втором этаже прокуратуры Хорезмской области он и Пирцхалава допрашивали Раджапова 3. Пирцхалава задавал вопросы, а он, Юрченко, печатал на машинке протокол допроса. Раджапов 3. отрицал хранение каких-то ценностей. Пирцхалава нервничал, толкнул его сзади в затылок. Но Раджапов вновь на вопросы ответил отрицательно. Тогда Пирцхалава ударил его кулаком по туловищу. Юрченко в связи с этим заявил о недопустимости подобного ведения допроса, сказал, что не будет больше в нем участвовать и вышел из кабинета. Что произошло дальше, он не видел. Юрченко также рассказал, что он вскоре был отчислен из гдляновской группы. Видимо не случайно, ибо он действительно был противником того, что творилось в ней.
Показания Юрченко в совокупности с другими доказательствами позволили нам предъявить обвинение К. Пирцхалаве, а затем направить дело в суд. Но это произошло нескоро. После второго допроса он уехал в Грузию и не являлся на наши вызовы, хотя обещал прибыть по первой же повестке или первому телефонному звонку. В Грузию был командирован В. Сабуров. Однако отыскать Пирцхалаву ему не удалось. В Гаграх ему говорили, что тот уехал в Тбилиси, а в Тбилиси сообщали, что он в Гаграх. Следствие фактически было закончено, но мы не могли направить дело в суд, не было обвиняемого. По возвращении В. Сабурова в Москву, после долгих обсуждений, в том числе и у бывшего первого заместителя Генерального прокурора СССР А. Д. Васильева, приняли решение об объявлении розыска и аресте К. Пирцхалавы. Для этого имелись все правовые основания. Два помощника Генерального прокурора тщательно изучили наши материалы, пытаясь найти хоть какой-то изъян, какой-то пробел следствия или необъективность, но не нашли, и подтвердили возможность ареста Пирцхалавы. Санкция была получена.
Работники МВД СССР быстро нашли беглеца и доставили его в следственный изолятор г. Москвы. Мы продолжили следствие, начали знакомить обвиняемого и его защитника с материалами следствия. А в это время нагнетался митинговый психоз, началось пикетирование зеленоградцами здания прокуратуры. К ним присоединились грузины, то ли те, кто торговал на рынках, то ли родственники Пирцхалавы. Их было мало, они не вызывали у прохожих никакого сочувствия или внимания. Однако пикетирование продолжалось более пяти дней. Штатные зазывалы с микрофонами и громкоговорителями призывали прохожих поддержать их манифестацию. Вечером все плакаты, лозунги, так называемая наглядная агитация, аккуратно складывались, а по утрам снова разворачивались. Бросалось в глаза, что участие в пикетировании принимали одни и те же лица. Раз-другой промелькнули среди них фигура Гдляна, бывшего следователя Вафина.
На этом блокада не закончилась. В ход была пущена «угодливая служанка» — демократическая пресса. В «Собеседнике» появились публикации об аресте Пирцхалавы и гневные осуждения прокуратуры Союза. Не осталась в стороне и «Российская газета». Она попросила меня ответить на два-три вопроса о причинах ареста следователя. Я сначала отказывался, но потом дал небольшое интервью. В нем раскрывались истинные причины принятого нами решения.
Через несколько дней мне показали газету с моим интервью. Оно занимало два-три столбца. Но меня поразил огромный комментарий к нему Н. В. Иванова и самой редакции. Конечно, меня облили грязью. Это была постыдная, нечестная игра со стороны газеты и ее корреспондента Андрея Жданкина. Пусть она останется на их совести. Писать опровержение, спорить, доказывать я не счел нужным, да и вряд ли добьешься извинения.
Однако «защита» Пирцхалавы на этом не кончилась. В адрес исполняющего обязанности Генерального прокурора СССР А. Д. Васильева посыпались из Грузии телеграммы с требованием освободить Пирцхалаву. Процитирую одну из них. «Гагрская общественность на митинге по защите прав граждан 1 2 ноября выразила свой протест по поводу незаконного ареста прокурора г. Гагры Пирцхалавы Константина Алексеевича. В этом акте митингующие усматривают грубое нарушение гражданских прав, игнорирование местных властей и правоохранительных органов, произвол всесоюзной прокуратуры. Участники митинга требуют прекратить самочинство и до 19 ноября освободить Пирцхалаву Константина Алексеевича. В случае отказа устроить более радикальные акции с вовлечением представителей разных партий союзных республик». Телеграмма отправлена от имени Гагрского регионального общества Ильи Праведного и Общества Руставели.
Пришло возмущенное письмо и от прокурора Грузии. Он сообщал, что в прокуратуре состоялось собрание сотрудников, которое постановило:
1. Поставить перед Генеральным прокурором СССР вопрос о командировке заместителя Генерального прокурора СССР Абрамова И. И. и Начальника управления т. Илюхина В. И. для встречи с коллективом прокуратуры Грузинской ССР.
2. Незамедлительно освободить Пирцхалаву К. А. из-под стражи, прекратить в отношении него уголовное преследование.
3. Просить коллегию прокуратуры Союза ССР рассмотреть эти требования прокуратуры Грузинской ССР, имея при этом в виду, что их отклонение может не только серьезно осложнить общественно-политическую обстановку в республике, но и, как отмечалось на собрании коллектива прокуратуры Грузинской ССР, вызовет целый ряд акций протеста со стороны правоохранительных органов республики в адрес руководства прокуратуры СССР.
Что в связи с этим хочется сказать? Телеграммы, обращения весьма эмоциональны. Они переполнены гневом в связи с грубым, по мнению адресатов, нарушением гражданских прав Пирцхалавы, предостережением о возможных тяжких последствиях и национальных конфликтах. Но хочется спросить: а знали ли митингующие и протестующие предъявленное Пирцхалаве обвинение? Уверен, нет. Им никто не докладывал материалов дела, не знакомил с обвинением. Тогда как можно и против чего протестовать? Простительно обществам Ильи Праведного и Руставели, им бы только побузотерить, покрасоваться и покричать. Для них повод, а не суть главное. Но меня поразили мои уважаемые коллеги из прокуратуры Грузии, как они скатились на позиции обывателей, почему в них взыграл националистический угар. Почему все молчали, когда Пирцхалава, попирая гражданские права простых узбеков, занимался их мордобоем, незаконно лишал свободы? Разве их права вдруг обесценились и стали ниже грузинских? Почему не вспомнили о достоинстве и чести этих людей? Где же их объективность? Они забыли о ней. А забыли потому, что всех поразил националистический психоз.
И что скрывается за угрозой: «… в случае отказа устроить радикальные акции». О чем идет речь? Может быть о тех акциях, которые были устроены в Южной Осетии и вызвали братоубийственную войну двух народов, гибель ни в чем не повинных людей. А может быть взрывы в поездах и метро? Нам всем надо хорошо подумать: той ли дорогой мы идем и ведет ли она к храму?
К делу Пирцхалавы подключились народные депутаты СССР от Грузии 3. Шенгелия, В. Адвадзе, В. Салуквадзе. Они обратились с просьбой к Председателю Верховного Совета СССР А. И. Лукьянову и и. о. Генерального прокурора СССР А. Д. Васильеву об освобождении Пирцхалавы из-под стражи и прекращении дела. Мотивировка просьбы была аналогичной тем, что содержались в других телеграммах.
Мы неоднократно докладывали дело А. Д. Васильеву, его изучили помощники Генерального прокурора, и все пришли к выводу о правомерном привлечении Пирцхалавы к уголовной ответственности и правильности его ареста.
По делу уже писалось обвинительное заключение. Депутаты попросили разрешение на встречу с Пирцхалавой в следственном изоляторе. Она была предоставлена 13 ноября 1990 года Салуквадзе. После этого депутаты изменили тактику и попросили освободить арестованного под их поручительство.
20 ноября я был в кабинете у А. Д. Васильева. Он спросил меня о возможности такого шага. Я высказался категорически против, заявил, что Пирцхалава в суд не явится и дело не будет рассмотрено. Так оно и случилось.
