Как? Вы хотите подвергнуть ее обсуждению в народных собраниях или собраниях народных представителей?
Макиавелли
Ну, нет! Пожалуйста, оставим, наконец, идеи восемнадцатого века; современному положению вещей они более не соответствуют.
Монтескье
Так как же тогда вы собираетесь обсуждать свою конституцию? Как будут дискутироваться ее основные положения?
Макиавелли
Я даже и не думаю дискутировать о них. Я уже вроде бы говорил вам об этом.
Монтескье
Мы с вами начали толковать о принципах, которые вам благоугодно будет избрать. Вы поведали мне о Соединенных Штатах. Не знаю, может, вы и второй Вашингтон; но мне определенно известно, что современная конституция Соединенных Штатов была обсуждена и утверждена голосованием народных представителей.
Макиавелли
Ах, ради Бога! Не путайте времена, страны и народы. Мы в Европе. Моя конституция будет, в общем, предложена, и, в общем, принята.
Монтескье
Этим вы никого не введете в заблуждение. Как может народ, голосуя в таких условиях, знать, что он делает, и какие последствия для него это будет иметь?
Макиавелли
А где вы видели хоть когда-нибудь, чтобы конституция, по-настоящему заслуживающая этого имени и имевшая силу долгое время, была принята в результате всенародного обсуждения? Конституция в законченном виде должна быть плодом размышлений одного человека, или из нее ничего не выйдет. Без единого источника, без согласованности частей, без учета практических последствий она неизбежно будет страдать близорукостью, легшей в ее основу.
Повторю еще раз: конституция может быть творением исключительно одного человека. Никогда и не было иначе. Об этом свидетельствуют истории всех основателей государств: Сезостриса, Соломона, Ликурга, Карла Великого, Фридриха II, Петра I.
Монтескье
То, что вы мне рассказываете, является изложением одной из глав сочинения вашего ученика.
Макиавелли
Кого вы имеете в виду?
Монтескье
Жозефа де Местре[29]. Все это общие места, в которых есть что-то истинное. Однако нахожу, что здесь они неприменимы. Послушать вас — так кажется, что вы хотите вывести некий народ из хаоса и тьмы, его первоначального состояния. Вы, кажется, позабыли, из какого предположения мы исходим: народ достиг вершин культуры, его публичное право прочно, он располагает упорядоченными институтами.
Макиавелли
Я и не спорю с этим. Кроме того, вы увидите, что мне, для того, чтобы достичь своих целей, совсем не надо разрушать ваши институты сверху донизу. Достаточно изменить их устройство и состав.
Монтескье
Объяснитесь.
Макиавелли
Вы только что прочли мне лекцию по конституционным вопросам; я извлеку из нее необходимую пользу. Собственно, я не так далек от всех этих идей о сбалансированности власти, как об этом думают в Европе. Это ясно из моего сочинения о Тите Ливии[30]. Но к делу! Вы справедливо отметили, что в имеющих парламентский способ правления государствах Европы властные функции почти одним и тем же образом распределяются между политическими институтами, за согласованностью действий которых следит правительство. Так, под разными именами, но почти с одними и теми же полномочиями повсюду имеются совет министров, сенат, законодательное собрание, государственный совет, верховный суд. Не буду останавливаться на ненужном описании механизма функционирования этих носителей властных функций. Вам его секреты известны лучше, чем мне. Ясно, что каждый из них играет важную роль в управлении. Заметьте хорошенько, что функцией я называю не институт, а нечто более существенное. Должна существовать руководящая, правящая, законодательная, приказная государственная власть, в этом не может быть никакого сомнения.
Монтескье
Но, насколько я понял вас, все эти функции в ваших глазах являются одной единой, вы вручите ее одному-единственному человеку и подавите институты.
Макиавелли
Повторяю еще раз, что вы заблуждаетесь, нельзя поступать, таким образом, безопасно для себя. Особенно в вашей стране, при том фанатизме, с которым у вас выступают за так называемые принципы 1789 г.[31] Но будьте так добры, выслушайте же: в статике изменение точки опоры изменяет направление действия силы; в механике перемещение пружины меняет движение. А по виду это тот же аппарат, тот же механизм. Точно так же в физиологии темперамент зависит от состояния органов. Так различные институты, о которых мы только что говорили, функционируют в государстве, как настоящие органы в человеческом организме. Органы останутся, но политический характер государства изменится, понимаете?
Монтескье
Это не сложно, и разъяснения не требуются. Устраняя предметы, вы сохраняете имена. Таким же образом поступил в Риме Август, уничтожая республику. Остались консулы, преторы, цензоры, трибуны, но только по форме, а не по сути.
Макиавелли
Вы могли бы найти и более вопиющие примеры. При республике можно сделать все, что угодно, льстя народным предрассудкам и соблюдая декорум.
Монтескье
Не предавайтесь вновь общим рассуждениям. Вы как раз добрались до сути, я слушаю вас.
Макиавелли
Не забывайте: каждое мое действие проистекает не из личных убеждений. В моих глазах ваши парламентские правительства — не более чем клубы ораторов, инкубаторы выхолощенного красноречия, расточающие плодотворящие силы народов, обреченных говорунами и прессой на бессилие? Поэтому их судьба не вызывает у меня никаких сомнений. Я исхожу из высших интересов и цель, преследуемая мной, оправдывает мои действия. Абстрактные теории я заменяю практическим разумом, опытом столетий, примером гениальных мужей, которые теми же средствами вершили великие дела. Я начну с того, что создам государственной власти условия, ей жизненно необходимые.
Моя первая реформа коснется того, что вы именуете ответственностью государственных министров. В странах с централизованным управлением, например, в вашей, где общественное мнение и в хорошем, и в дурном, инстинктивно ориентируется на главу государства, было бы неверным вводить людей в заблуждение не навязывать им фикцию, не имеющую шансов удержаться в революционной буре, открывая конституцию фразой о том, что на суверена не может быть возложена ответственность. Поэтому я начну с того, что упраздню в моей конституции принцип ответственности министров. Нести ответственность будет только суверен, и не перед кем иным, как перед народом.
Монтескье
Хорошо, по крайней мере, коротко и ясно!
Макиавелли
При вашей парламентской системе, как вы объяснили, законодательная инициатива принадлежит народным представителям неисключительно, или совместно с исполнительной властью. Это и есть источник самых серьезных недоразумений; при таком положении вещей любой депутат при первой возможности захочет править и станет предлагать нам менее продуманные и наименее обоснованные проекты законов. Более того, с помощью парламентских инициатив парламент сочтет это право удобным для себя, сможет сместить правительство. Именно поэтому право законодательной инициативы должно принадлежать исключительно суверену.
Монтескье
Я вижу, вы идете к абсолютизму прямым путем. В государстве, где законодательная инициатива принадлежит только суверену, правитель является единственным законодателем. Однако, прежде чем вы продолжите, мне хотелось бы заметить вот что. Вы уверены, что возводите свои постройки на скале, а я нахожу — что на песке.
Макиавелли
В каком отношении?
Монтескье
Разве не сделали вы основой своей власти референдум?
Макиавелли
Разумеется.
Монтескье
Но тогда вы только уполномоченный, которого народ, и являющийся собственно субъектом государственной власти, вправе отозвать. Вы полагаете, что сможете сделать этот принцип основой своей власти; при этом вы не учитываете, что в любую минуту вас могут свергнуть. С другой стороны, вы заявляете, что несете ответственность в одиночку. Неужто вы считаете себя ангелом? Да и будь вы им, тем не менее, при первом же случившемся несчастье вину припишут вам, и первый же кризис вас погубит.
Макиавелли
Вы забегаете вперед. Упрек преждевременный. Но я сразу отвечу на него, поскольку вы меня к этому вынуждаете. Полагая, что я этого не предусмотрел, вы заблуждаетесь. Если что-либо и сможет поколебать мою власть, так только партии. Но от них меня защищают два важных права, включенных в мою конституцию.
