Целью капиталистического производства является прибыль, а последняя получается капиталистами из описанного процесса. Поэтому этот процесс является с капиталистической точки зрения не абсурдом, а воплощением разума, т. е. стремления к прибыли. Изложенный здесь ход мысли Р. Люксембург — центральная идея всей ее книги.
Здесь содержится все то новое, что автор может сказать о проблеме накопления.
IV. Использование схем Розой Люксембург
Если уже это приводит нас к убеждению, что автор не понял смысла и цели марксова анализа, то это убеждение подтверждается остальным содержанием ее книги. Прежде всего для нее осталась совершенно неясной техника схем. Товарищ Люксембург возражает против того, что Маркс включает производство денежного материала, т. е. золота и серебра, в ряд I и относит их к производству средств производства. Это ошибочно. Поэтому она под обоими составленными Марксом рядами ставит еще третий ряд, который должен представить производство денежного материала. Это, конечно, можно допустить, но с интересом ожидаешь, как должно происходить обращение между указанными тремя рядами. В схемах Маркса мы всегда находим только 2 ряда, и кто занимался их изучением, должен признать, что акты взаимного обмена между этими двумя рядами часто и достаточно сложны и трудны. В схеме, составленной товарищем Люксембург, это затруднение не только велико, — оно непреодолимо. Уже беглый взгляд на схему показывает, что сумма заработных плат и прибавочной стоимости равняется 3010, а стоимость средств производства потребления — 3000.
В рамках простого воспроизводства обмен просто невозможен. Правда, одной страницей раньше т. Люксембург твердо устанавливает, что «лишь представление производства и воспроизводства денег в их органическом сплетении с двумя другими подразделениями общественного производства дало бы исчерпывающую схему всего капиталистического процесса в его существенных пунктах».
Сама она однако не делает никакой попытки представить эти органические сплетения. Простая попытка должна была бы показать ей, что ее схемы, невозможны.
То же самое неумение пользоваться схемами Маркса автор обнаруживает в главе XXI, где она еще раз пытается опровергнуть его анализ.
Не довольствуясь приведенными уже аргументами, она пытается доказать недостаточность марксовых схем математически. Она хочет принять в качестве предпосылок схем растущую эксплоатацию пролетариата, равно как и то обстоятельство, что стоимость средств производства с развитием капитализма растет быстрее, чем вся сумма выплачиваемых заработных плат. Ее вычисления приводят к тому, что производство и потребление фактически не покрывают друг друга, и она с гордостью об этом заявляет. На самом деле этот результат получается оттого, что ее таблица вычислена совершенно неправильно. Но товарищ Люксембург делает здесь непростую арифметическую ошибку. Ошибка — в самом способе ее расчета, и последний показывает, что она не поняла сущности марксовых схем. Она полагает, что в их основе лежит требование одинаковой нормы накопления, т. е. она предполагает, что в обоих рассматриваемых подразделениях общественного производства накопление происходит в одинаковой пропорции, другими словами, что к капиталу присоединяются одинаковые части прибавочной стоимости.
Но это совершенно произвольное, противоречащее фактам допущение.
Этот случай представляет собой не правило, а лишь редкое исключение. «В ходе этого накопления и потребления (подразделения II), — говорит она, — нельзя усмотреть никакой закономерности, и то и другое служит лишь потребностям накопления в I». Это совершенно правильно. Ведь задача схем состоит в том, чтобы показать, как накопление в одном ряду зависит от накопления в другом.
Если бы точка зрения товарища Люксембург была правильна, то вообще невозможно было бы никакое изменение отношений между различными отраслями производства, всякое взаимное приспособление было бы исключено. В действительности нет никакой всеобщей нормы накопления, и она с теоретической точки зрения была бы бессмыслицей. Когда товарищ Люксембург утверждает: «подобные отклонения в темпе накопления обоих подразделений прямо-таки исключаются марксовой схемой, основанной на строжайшей равномерности накопления», то здесь перед нами с трудом постижимая ошибка автора — ошибка, которая снова показывает, что для нее осталась совершеннейшей загадкой сущность марксовых схем. Накопление происходит в различных отраслях в зависимости от перспектив на прибыль, которую сулит вложенный в них капитал. А эти перспективы отнюдь не одинаковы во всех отраслях производства. Действительный закон одинаковой нормы прибыли находится в полном противоречии с воображаемым законом одинакового накопления. Способ вычисления товарища Люксембург тем более удивителен, что она даже не поставила себе вопроса, зачем Маркс прибег к такому неудобному и сложному способу вычисления, какое мы находим на стр. 491 и 496 II тома «Капитала», раз такой простой и примитивный метод, каким она сама пользуется, также ведет к цели.
Но наиболее поразительные результаты получаются из вычислений, данных в последней главе ее книги. Автор здесь принимает, что у рабочих обоих подразделений, и только у них, при помощи косвенных налогов отнимается сумма в 100, которая идет на военные расходы.
Результатом этого было бы только то, что в подразделении II, где производятся средства потребления, теперь будет производиться больше обмундирования, казарм и броневых панцырей, меньше — рабочей одежды, средств существования и доходных домов. Это изменение только косвенным путем могло бы повлиять на подразделение I. Военные заказы экономически ведь тоже принадлежат к средствам потребления.
Как уже указано, для рассматриваемых нами вопросов совершенно безразлично, потребляются ли «средства потребления» капиталистами или нет.
Здесь важно только то, что они не применяются больше в производстве, а потребляются непроизводительно. Но товарищ Люксембург конструирует противоречие между обоими способами использования продукта.
Товарищ Люксембург превращает средства потребления в «средства существования», полагая при этом, что усиление вооружений должно оказать совершенно особенное влияние на обращение всего капитала; она получает при этом и самые удивительные результаты. Если у всех рабочих отбирается сумма в 100, то по вычислению товарища Люксембург стоимость всего годового продукта этим самым уменьшается на 171,5, т. е. на сумму, почти в два раза превышающую всю сумму налогов.
Как это происходит, остается загадкой. Но автор продолжает свои расчеты, и в результате получается, что в совокупном продукте, уже после того, как учтено, что указанные 100 вложены в производство военных материалов, — сумма заработных плат уменьшается на 34,75, а стоимость средств производства, входящая в годовой продукт, — на 51.
Куда делись эти 51 — также остается загадкой.
V. Денежное обращение
Вышеупомянутые схемы у Маркса играют большую роль еще в другом отношении. Ясно, что для накопления необходимы все большие денежные суммы, ибо всякий капитал, ищущий себе применения, выступает сперва в форме денежного капитала. Накопление денег в виде сокровища имеет для хозяйства в целом огромное значение, ибо оно образует основу системы кредита; последнее можно понять только тогда, когда понят механизм, управляющий обращением денег и особенно образованием сокровищ (ср. «Капитал», т. III, главы XXX–XXXII).
Маркс посвящает исследованию этого вопроса особенное внимание, и как раз в тех главах, о которых здесь идет речь, он уделяет ему много места.
Удивительным образом товарищ Люксембург совершенно не поняла соответствующих рассуждений Маркса. Твердо придерживаясь того ошибочного взгляда, что схемы оставляют открытым вопрос, «откуда берется постоянно возрастающий спрос», она в исследовании Марксом вопроса об источнике денег, которые капиталисты должны накопить в виде сокровища, для того чтобы применить их для накопления, видит только неудачную постановку вопроса об источнике денег, потребных для покупки излишних продуктов, т. е. вопроса о том, кто является покупателем этих продуктов. Ввиду этого она, само собой разумеется, в анализе Маркса не может найти ответа на вопрос, который Маркс в своих схемах разрешил, но в разобранных здесь отделах даже не касался. Товарищ Люксембург однако не сознает своей ошибки и упрекает Маркса в том, что «он пытался разрешить проблему, неправильно поставив ее в форме вопроса о денежных источниках». В действительности же дело идет о фактическом спросе, о сбыте товаров, а не об источнике денег для уплаты. Насколько автор не понял, в чем заключается сущность вопроса у Маркса, особенно ясно вытекает из следующего предложения: «относительно денег как посредника обращения мы должны здесь… принять, что капиталистическое общество всегда имеет в своем распоряжении такое количество денег, которое необходимо для его процесса обращения, или что оно умеет создавать для этой цели суррогаты». Но Маркс именно этим допущением не удовлетворился и занялся подробным исследованием, удостоившимся столь резкого отзыва со стороны товарища Люксембург.
