С другой стороны подошел к делу лидер «обновленных» российских социал-демократов Олег Германович Румянцев. Именно он подал в Конституционный суд России, как он выразился, "ходатайство о конституционности КПСС и КП РСФСР". Надо понимать, что он хотел бы, чтобы КПСС признали неконституционной[51]. На чем же основывает он свой тезис? На части 2 статьи 7 Конституции РСФСР 1977 г. Она гласит: "не допускается деятельность партий, имеющих целью насильственное изменение советского конституционного строя и целостности социалистического государства, подрыв его безопасности, разжигание социальной, национальной и религиозной розни". Я выделил слова «советского» и «социалистического» чтобы подчеркнуть: та конституция, на которую ссылается Румянцев, запрещала действие партий, которые посягали именно на советский социалистический строй. Причем не то чтобы наносили ущерб своими действиями, а именно имели целью – это очень важное место статьи Конституции.
Но ведь совеpшенно ясно, что КПСС была главным инструментом, призванным защитить этот строй и это государство. Можно как угодно проклинать это государство и этот инструмент, называть КПСС «сатрапом», «цепным псом» советского строя и т.п., но строить все обвинение на том, что КПСС якобы имела целью свержение советской власти и установление капитализма – это или маразм, или цинизм.
Далее О.Румянцев доказывает, что весь советский режим, ядром которого являлась КПСС, был преступным. Тут ничего нового нет, этого мы наслушались и от Рейгана, и от А.Н.Яковлева. Но ведь тогда, войдя в идеологический экстаз, О.Румянцев уничтожает единственную, хотя и хилую, правовую основу, на которой строит свое обвинение. Вот уже и Конституцию 1977 г., к которой апеллирует, сам же он называет «намеренно идеологизированной недобросовестным законодателем» и потому нелегитимной.
Вот где Оруэлл почерпнул бы новых идей! Человек с высшим образованием считает преступным весь строй, которым жила его страна 75 лет. Допустим. Далее он пpизнает, что ядром этого строя была КПСС, а юридической базой – Конституция, возложившая на КПСС обязанность быть этим ядром и радеть о строе. И вот, обретя «правовое сознание», он требует запретить КПСС по законам именно того, преступного строя – за то, что она якобы на тот строй посягала. А дальше на восьми страницах сам же доказывает, что КПСС этот преступный строй создала и защищала. Вот такая логика.
И опять же, антисоветизм разрушает право – это очень важное его свойство. О.Румянцев выдвигает обвинение, основанное сугубо на идеологических аргументах, каждый из которых представляет целую философскую проблему, а вовсе не юридический предмет. Вот главное его обвинение: «Самой сутью коммунистической идеологии, лежащей в основе деятельности КПСС, является тезис о преступном и антигуманном характере частной собственности». Не нравится Румянцеву этот тезис – ну и что? Ведь это всего лишь тезис, «суть идеологии», которая всего лишь «лежит в основе» (а может, уже давно и не лежит). Разве дело суда осуждать или оправдывать этот тезис, каким бы спорным он ни был?
А как же обстоят не слова, а дела относительно собственности? Тезис тезисом, а вплоть до 1991 года была у людей собственность и приращивалась. Хотя бы те 372 млрд. руб. накоплений в сберкассах, которые имели большую реальную ценность (по нынешним ценам на продукты это эквивалентно 14 триллионам рублей или 500 миллиардам долларов). И вот приходят соратники Румянцева, поющие гимн собственности, и эти накопления экспpопpииpуют. Ведь это защитники частной собственности раздели в 1992 г. людей догола!
Еще на один юридический парадокс толкает Румянцев суд: он требует вести процесс против уже запрещенной партии, которая легально не может даже сплюнуть. Ничего себе, правовое государство! Но дальше – больше. Читаешь ходатайство и диву даешься, ведь все это – экскурсы в историю. Не веришь глазам: о какой партии речь? Всюду ссылки на Ленина, на инструкции 1959 г., самое позднее – на XXVII съезд. Какой век-то на дворе? Ну сослался бы хоть на XIX партконференцию, где кумир О.Румянцева Ельцин просил о «политической реабилитации» именно у этой любимой преступной партии. Все-таки ближе к моменту запрещения. Нет – призывают судить историю. Это все равно что папу Иоанна Павла II, великого демократа, сейчас судить за бедного Галилея (не будем уж поминать инквизицию).
Вот, перечисляются преступления, прямо с пункта "а": в результате деятельности КПСС «граждане РСФСР были лишены реального права избирать и быть избранными в Советы народных депутатов и другие выборные государственные органы». И это пишет депутат, избpанный за два года до запpещения КПСС. Ну что тут скажешь! Но как могла КПСС в ноябре 1991 года, после департизации всего и вся, оказывать такое дьявольское влияние? Или Ельцин да Собчак, как марраны, тайно продолжали исповедовать свою коммунистическую ересь?
Или вот: партия якобы инспирировала борьбу против «сионизма» (почему-то это слово Румянцев взял в обидные кавычки – не уважает он сионизма, видно, неразоблаченный патpиот). Какую партию в этом обвиняют – партию М.С.Горбачева? Да и, потом, надо бы тогда и ООН запретить – уж она-то побольше КПСС «инспирировала» своими дурацкими резолюциями против сионизма.
Все эти выступления в суде над КПСС показали тяжелое поражение исторического сознания и глубокое непонимание типа советского государства и советского общества. К сожалению, тот урок по чисто политическим причинам не был внятно обсужден и использован.
Разрушение мира символов
В том мире культуры, который создан человеком (общественным человеком) и в котором он живет, особое место занимает мир символов («универсум символов»). Символы – отложившиеся в сознании образы (призраки) вещей, явлений, человеческих отношений, общественных институтов, которые приобретают метафизический смысл, то есть смысл, выходящий за рамки физического существования тех объектов, из которых выделился символ. Символы – часть оснащения нашего разума. Оно все время развивается, достраивается, но оно может быть и разрушено или повреждено. Символы образуют свой целый мир, сотрудничают между собой, борются – усилиями нашего сознания и воображения. Мы в этом мире живем духовно, с символами непрерывно общаемся и под их влиянием организуем нашу земную жизнь. Но мир символов с этой земной, обыденной жизнью не совпадает, символы приходят к нам из традиции, у них другой ритм времени и другие законы.
Каждый из нас «утрясает» свою личную биографию через символы, только с их помощью она укладывается в то время и пространство, где нам довелось жить. Они, как носители знания о Добре и Зле, направляют наши поступки, советуют запомнить одни и забыть другие, лепя из каждодневной рутины нашу личную историю. Мир символов легитимирует жизнь человека в мире, придает ей смысл и порядок. Религия – один из «срезов» мира символов, но и без нее этот мир очень богат и полон.
Мир символов упорядочивает также историю народа, общества, страны, связывает в нашей коллективной жизни прошлое, настоящее и будущее. В отношении прошлого символы создают нашу общую память, благодаря которой мы становимся народом – так же, как братья и сестры становятся семьей, сохраняя в памяти символы детства, даже отрывочные, зыбкие, как призраки – вроде песни матери, уходящего на войну отца или смерти деда. В отношении будущего символы соединяют нас в народ, указывая, куда следовало бы стремиться и чего следовало бы опасаться. Через них мы ощущаем нашу связь с предками и потомками, что и позволяет человеку принять мысль о своей личной смерти. Мы обретаем космическое чувство, и оно поддерживает нас в бедствиях и суете обыденной жизни.
Тем свойством, благодаря которому символы выполняют свою легитимирующую и направляющую роль, является авторитет. Символ, лишенный авторитета, становится разрушительной силой – он отравляет вокруг себя пространство, поражая целостность сознания людей.
Человек, не уважающий авторитет символов, образовал ту совокупность людей-атомов, которые в ХХ в. стали определять лицо западного общества. Испанский философ Ортега-и-Гассет описал этот тип в печальной книге «Восстание масс»: «Непризнание авторитетов, отказ подчиняться кому бы то ни было – типичные черты человека массы – достигают апогея именно у этих довольно квалифицированных людей. Как раз эти люди символизируют и в значительной степени осуществляют современное господство масс, а их варварство – непосредственная причина деморализации Европы».
Известно, что «разрушение авторитета неизбежно вызывает к жизни его извращенное подобие – насилие» (Р.Гвардини). Огромным экспериментом над человеком был тот «штурм символов», которым стала Реформация в Западной Европе. Результатом его была такая вспышка насилия, что Германия потеряла 2/3 населения. Человек с разрушенным миром символов теряет ориентиры, свое место в мире, понятия о добре и зле. Он утрачивает психологическую защиту против доктринеров, увлекающих его на самые безумные дела и проекты.
