О событиях 2011 года публичные лица обеих стран подробно не высказывались. Однако египетский посол в КНР Ахмед Резк незадолго до визита Мурси дал агентству «Синьхуа» интервью. В нем Резк заявил, что визит нового египетского президента в Китай, без сомнения, послужит развитию двусторонних отношений по всем направлениям на новом этапе. Египетский посол, между прочим, отметил, что по итогам 2011 (революционного) года внешнеторговый оборот Китая и Египта достиг 8,8 млрд долларов, и что сотрудничество двух стран имеет огромный потенциал.
Параллельно давайте посмотрим, что же произошло с Форумом «Африка — Китай», сессия которого столь триумфально прошла в Египте в 2009 году? Может быть, работа Форума была прервана переворотами в Северной Африке? Оказывается, вовсе нет. 19 июля 2012 года в Пекине прошла очередная, 5-я встреча на уровне министров в рамках китайско-африканского форума. Причем во время самого мероприятия руководитель КНР Ху Цзиньтао заявил, что Китай выдаст африканским странам кредиты на общую сумму 20 млрд долларов. И добавил, что эта цифра вдвое больше того, что было согласовано на предыдущей встрече форума в Шарм-эш-Шейхе.
При этом, по данным правительства Китая, торговый оборот КНР с африканскими государствами в 2011 году (в год «арабских революций») составил 166,3 млрд долларов, что является историческим рекордом. То есть этот показатель вырос на 83 % с 2009 года. Так Китай, упорно продвигаясь в выбранном направлении, отвечает на вызов «арабской весны».
Через месяц после китайско-африканского форума в Китай, как уже говорилось, приехал Мухаммад Мурси. Об этом визите Мурси писали немного, однако визит прошел, очевидно, в чрезвычайно дружественной атмосфере. Ху Цзиньтао говорил о том, что Китай поддерживает усилия Египта по охране национального суверенитета и независимости, а Мурси благодарил Китай за понимание.
Но выражениями дружелюбия все не ограничилось. Китай пообещал Египту 200 миллионов долларов кредита. В общей сложности были подписаны договоры о китайских займах и инвестициях на сумму 4,9 млрд долларов, включая проекты электростанции в Верхнем Египте и скоростной дороги Каир — Александрия.
29 августа с Мухаммадом Мурси встретился У Банго, председатель Постоянного комитета Всекитайского собрания народных представителей. Он позитивно оценил то, что новое руководство Египта делает развитие отношений с Китаем одним из приоритетов внешней политики. Мурси в ответ подчеркнул значимость опыта китайского развития для заимствования Египтом. И добавил, что Египет с уважением относится к избранной китайским народом политической системе.
Правительственная газета China daily писала даже, что «визит Мурси может изменить политический ландшафт Ближнего Востока». Такую заявку можно счесть слишком масштабной. Однако и она отражает ту теплоту взаимоотношений Египта с Китаем, которую не уничтожила смена власти в Египте.
Сравним это с совершенно иным отношением в Египте к США, которое предельно резко проявилось вскоре после возвращения Мурси из Китая.
11 сентября 2012 года у посольства США в Каире собрались две тысячи протестующих против показа в США фильма «Невинность мусульман», оскорбившего их религиозные чувства. Демонстранты ворвались в здание посольства, сорвали с его фасада американский флаг. Этот флаг они разорвали на части, а затем сожгли. На следующий день после атаки на посольство Барак Обама заявил о египтянах: «Не думаю, что мы можем считать их союзниками, но мы не считаем их и врагами». Его встреча с Мурси в сентябре не состоялась.
А ведь только что в мировых СМИ обсуждалось намерение США простить Египту 1 млрд долларов от долга, общая сумма которого составляет 3,2 млрд долларов. После нападения на посольство было приостановлено и списание долга Египту, и оказание какой-либо иной финансовой помощи со стороны США.
А Китай, между прочим, как раз после этого (в конце сентября) провел китайско-арабский торгово-экономический форум, на котором присутствовали более 7000 представителей из 71 страны. Принимались программные документы… Планировалось братание городов…
Пока что Китай демонстрирует, что строительство экономических отношений с арабским миром и африканскими странами не уничтожено пожаром «арабской весны». Нет сомнений, что США не оставят это без ответа. В руках Китая достаточно средств по расширению своего экономического присутствия в Африке. Но в руках США — достаточно средств для дестабилизации региона.
Очевидно, что противостояние между США и Китаем за арабский мир и Египет, как его важного представителя, отнюдь не завершено. Как не завершены и политические трансформации в Египте, который вступает в новый период нестабильности. И об этом мы поговорим в следующем выпуске.
Концепт Стивена Манна и его проекции на мировую политику
Юрий Бялый
Наверное, нашим читателям не нужно доказывать, что создание хаоса у противника как один из способов ведения войны — явление не новое. Нарушить системы связи и оповещения… Дезинформировать врага насчет своих планов, дислокации войск, направлений ударов и применяемых средств… Разрушить или прервать коммуникации, лишить врага возможностей подвоза войск и боеприпасов, а также эвакуации населения и предприятий… Обрушить экономику за счет вброса фальшивой валюты… Навязать пропагандистскую войну, деморализующую войска и население…
Классическая военная наука ставила и решала задачи создания хаоса именно в таком «лобовом», линейном ключе. Между тем, уже с 70-х годов ХХ века в оборот военного стратегирования начинают входить идеи нелинейной теории сложных систем. Эти идеи, выдвинутые нелинейной термодинамикой, теорией катастроф, синергетикой, теорией фракталов, теорией неравновесной самоорганизации и т. д., иногда объединяют под общей шапкой «науки о нелинейной сложности», или «науки о хаосе».
Не излагая идеи этой науки в целом, приведу лишь наиболее важные для нас выводы.
Первый — существуют сложные открытые (то есть взаимодействующие с внешней средой) системы.
Второй — такие системы могут находиться не только в состояниях порядка и хаоса. Они могут находиться также в состоянии «неравновесного порядка» (который при слабых воздействиях способен обрушиваться в хаос) и в состоянии «детерминированного хаоса» (который при слабых воздействиях может самоорганизоваться в относительно устойчивый порядок).
Третий — оба эти процесса возможны лишь при условии, что в системе существуют (или в нее привносятся) специфические «зародыши» хаоса или порядка, называемые аттракторами. Причем переход порядка в хаос и наоборот в таких системах, как правило, происходит очень быстро, что определяют выражением «падение системы на аттрактор».
Аттракторами могут стать некоторые свойства системной среды, условия на границах системы, внешние импульсы и пр. Важное свойство скачков «порядок — хаос — порядок» в таких системах — то, что аттракторов может быть несколько, и на какой из них «упадет» система — предсказать очень сложно или почти невозможно.
Еще в 70–80-х годах ХХ века появились исследования, трактующие некоторые социальные и политические процессы в терминах «падения на аттрактор». Тогда казалось, что это — спекулятивная экзотика. Но вскоре состоялись «бархатные революции» в Восточной Европе, развал Югославии и распад СССР. Эти глобальные перемены произошли слишком быстро для крупных социально-политических систем, всегда обладающих большой исторической инерцией. Что заставило отнестись к политическим идеям «нелинейного управления хаосом» с полной серьезностью.
Отмечу, что тогда же в мире появился такой тип организаций, как «группа кризисного управления» (Crysis management group).
Сначала такие группы занимались только выводом из кризисного состояния бизнес-корпораций. Однако вскоре активность некоторых групп кризис-менеджмента обнаружилась в сугубо политических процессах. И довольно быстро стало ясно, что многие из таких групп заняты не урегулированием, а конструированием кризисов, причем именно в духе «создания хаоса». Нам известно, что развитие многих военно-политических кризисов — например, в Карабахе, Таджикистане, Боснии, Албании, Косово, ряде других «горячих точек», — не обошлось без активного участия подобных групп.
Чаще всего за активностью таких групп явно или неявно просматривалась организующая воля определенных государств, их спецслужб или крупнейших корпораций бизнеса. Однако в ряде случаев были налицо как бы независимые «мозговые центры», группы блогеров, частные военные компании, которые проводили собственный (иногда вопиюще несообразный логике любого организованного управления) «хаотизирующий кризис-менеджмент».
