И понятие демократии американцы взяли не из античных республиканских Афин и Рима, но из пуританской интерпретации Библии. Считающаяся первым словесно и законодательно закрепленным выражением демократических принципов, конституция Коннектикута 1638 года («Фундаментальные законы Коннектикута») была создана знатоком Библии Томасом Хукером, цитировавшим ее в своем законодательстве: «Изберите себе мудрых людей, знающих ваши племена, и я сделаю их вашими вождями» («Дейтерономия» 1:13). Через полтора столетия, в 1780 г., пастор Симеон Хауард из Бостона на основе того же места в Библии призвал хранить демократические ценности: «Моисей избрал способных людей и сделал их правителями израильтян в пустыне, и то был выбор народа». Проповедники до- и революционного периода Америки были влиятельнее, чем более знакомые нам теперь идеологи типа Томаса Пейна и Джона Локка. В годы рождения независимых Соединенных Штатов три четверти американцев были пуританами, еженедельно слушавшими злободневные проповеди.
НЕОКОНСЕРВАТИВНЫЕ НАСЛЕДНИКИ
Преобладающие ныне в США неоконсерваторы консолидируются на общей вере в то, что Америка выше других в моральной сфере, ближе других к Богу. А как иначе послать фермера из Айдахо или Небраски освобождать мир от Саддамов хусейнов? Еще Честертон называл Америку «нацией с душой церкви». Современные американцы говорят это без тени сомнения или иронии. Они косо смотрят, скажем, на Англию с ее официальным англиканством; Америка полагает, что вместила в себя все оттенки иудеохристианства. Библия для американца гораздо более значима, чем Писание на других континентах, она не только источник моральных ценностей, но источник энергичной самореализации. И своего рода «окно в мир». Американцы абсолютно серьезно верят, что могут реализовать свободу, равенство и демократию повсеместно, даже в таких отдаленных во всех смыслах странах, как Афганистан.
Можно ли посягнуть на столь поразительную веру? Библейские корни американизма делают всякую критику этой страны своего рода святотатством. Даже внешне лишенные библейского вида документы американской истории — начиная с вышедшей в эпоху Просвещения Декларации американской независимости — являют собой уверенный в себе американизм с его дидактической обращенностью ко всему миру. А уж творения более ранних «отцов–основателей», таких, как Уинтроп («Америка — это город на холме»), звучат чистым провозглашением американизма, ведущего через Адамса к Линкольну, Трумэну, Рейгану. Эта форма современного радикального республиканизма, этот вид американизма, который американцы без колебаний называют «Богом данным», кажется современным американцам более чем естественным. Президент Джордж Буш–младший многократно утверждал, что американские принципы «даны Богом». Это не риторическое украшение, президент верит в это. И не прав тот, кто думает, что современная Америка вызрела из секулярных просвященческих взглядов Томаса Джефферсона. Джордж Буш верит в то, что говорит.
В начале XXI в. примерно треть американцев определяет себя как «возродившиеся христиане» — 39 % американцев назвали себя таковыми. К ним принадлежит и нынешний президент. Речь идет о большинстве баптистов в стране, примерно трети методистов и более четверти лютеран и пресвитериан. Очень существенно отметить, что основной рост идет в рядах тех, кого следовало бы отнести к рядам консервативных христиан — евангелических протестантов, тех, кто определяет себя как «зановорожденные христиане», мормонов (рост за десятилетие на 19,3 %), консервативных евангелических Христианских Церквей, церквей Христа (рост на 18,5 %), южных баптистов (17 % роста). Характерным признаком является формирование т. н. «Христианской коалиции» преподобного Пэта Робертсона, объединившей 1,7 млн человек. Более 2 мин вошли в такие организации, как «Фокус на семье», «Ассоциация американской семьи», «Женщины, беспокоящиеся об Америке» (крупнейшая женская организация в стране с 600 тыс. членов).
В новой трансформации Америки, где 94 % населения объявили себя верующими, протестантизм и евангелизм занимают самые выдающиеся места. Евангелисты особенно активны среди быстрее всего растущей группы населения — испаноязычных католиков. В семи тысячах магазинов религиозной книги продаются 3 млн книг. 130 издательств специализируются на религиозной литературе (17 млн книг продается в год). В стране как грибы растут радио– и телестанции — 1300 религиозных радиостанций и 163 телевизионные станции. В Соединенных Штатах построены огромные сети магазинов религиозной направленности, 600 мега–церквей, вместительностью до двадцати тысяч человек. Такие организации, как «Христианская коалиция», устремились в американскую политику, чрезвычайно влияя на выборы всех уровней. Напомним, что в 2000 г. Дж. Буш–младший получил голоса 84 % членов белых евангелических протестантов — не менее 40 % всех, кто за него голосовал. И то же повторилось в 2004 г. Евангелисты стали основной силой республиканской партии. На вопрос, кто является наиболее существенным, с его точки зрения, политическим философом, Дж. Буш–младший ответил: «Христос, потому что он изменил мое сердце». Через десять дней после прихода к власти президент Буш–младший выдвинул программу федеральной поддержки участия религиозных групп в общественной деятельности, включая центр религиозной поддержки при Белом доме.
Творец всего сущего — непременный персонаж речей Джорджа Буша. Нет числа его прокламациям, что «Бог на нашей стороне», «Бог с нами», «мы с Богом не можем потерпеть поражение» и т. п. Не слишком ли легкое обращение? Не слишком ли обжитым богом стал скромный техасский Кроуфорд? Вспомним, что посреди поразительной битвы — Гражданской войны — полтораста лет назад и Абрахам Линкольн рискнул однажды помянуть Господа. «В глубине своей души я скромно надеюсь, что, приложив праведные усилия, мы сможем оказаться на стороне Бога». Величайший из американских президентов лишь скромно надеялся.
Это явление вызывает оторопь даже среди самых близких союзников Америки в Западной Европе, где французы гордятся своей культурой, англичане считают себя «прирожденными лидерами», а немцы не верят, что их можно превзойти. В Европе критическое отношение к христианскому самоутверждению Америки возникло в XIX веке. Выход Америки на мировую арену в XX веке умножил удивление и скепсис.
Британский экономист Джон Мейнард Кейнс, говоря о своем опыте наблюдения за президентом Вильсоном, пришел к выводу, что «теологический пресвитерианский темперамент стал опасным аппаратом самообмана. Многие поколения предков президента убедили себя, что каждый их шаг поощрен свыше». Находившийся рядом британский дипломат Гарольд Никольсон увидел в американском президенте «духовно высокомерного наследника пресвитерианской традиции». Не без оснований президента Рейгана называли «восхитительной пародией на проповедника морального возрождения». Журналист Кольмен Маккарти написал, что Рейган «дошел до уровня аятоллы Хомейни».
В XXI веке в Западной Европе периодически оценивают Америку как «гигантскую фундаменталистскую христианскую страну, населенную людьми, повсюду читающими Библию», как страну «религиозного экстремизма, угрожающую миру больше, чем бен Ладен». Бывший вице–президент Альберт Гор в сентябре 2004 г. увидел в вере президента Буша «американский вариант фундаменталистского импульса, который мы видим в Саудовской Аравии, в Кашмире и во многих религиозных центрах мира».
США всегда рассматриваются как коммерческая республика, защищенная политической системой. Джефферсоновский принцип отделения церкви от государства в демократическом обществе также указывает на эти, казалось бы, светские основы американского самоосмысления. Однако при этом забывают, что истоки американской исходной религиозности и миссионерства институционализированы в политические учреждения и установления, в коллективные представления, которые и есть главная softpower США для самих себя — источник их высокомерия и западного фундаментализма, которого нигде кроме мы не найдем на Западе. Именно фундаментализм, неприятие чужих культур, мультикультурализма и мультиконфессионализма в глобальном масштабе создают идейный фундамент доктрины Буша, у которой много приверженцев не столько на политическом Олимпе, сколько в миссионерском сознании глубинной Америки, не знающей и не желающей знать о других.
Какие же меры предлагают те, кого страшит изменение культурно–ментального кода доминирующей англосаксонской Америки под влиянием критических по важности демографических процессов?
