Ознакомительная версия.
Есть знания, которые либо нельзя в данный момент получать, либо, если невозможно их не получить, они должны быть тайными и сугубо для служебного пользования. Это знания, которые наносят сегодня вред своему народу. Скажем, такой вред перед войной и в ходе войны несла генетика с ее принципом неизменности генов и наследственности. В те годы работы эсэсовского ученого Тимофеева-Ресовского поднимали в бой немецких солдат, уверенных в своем расовом превосходстве, не давали им сдаваться, освобождали их от угрызения совести при уничтожении советских людей. Любой ученый, как и любой человек, должен быть сначала гражданином, а уж потом всем остальным.
Кстати, другой автор, написавший в защиту Эйнштейна, но попросивший не печатать его письмо, написал в связи с этим так:
«И разговоры о том, что нам нужен практический результат (помните, как при аресте Лавуазье ему сказали, что республика не нуждается в опытах), рано или поздно приведут, к сожалению, к загниванию не только науки, а и жизни. Практическими же результатами рекламировал себя Т. Д. Лысенко — очень неудобный для русофильской патриотии человек — а вышло так, как и должно было получиться.
Кстати, это подводит нас к следующему моменту. Реакция академиков на статью Максимова, конечно, была несколько истеричной, и Коба, конечно, дискуссии поощрял, но не забывайте, что незадолго до этого (почти с совпадением по времени с борьбой против космополитизма) расправились с генетикой, причем руками генетиков же (об их качестве умолчим). Так что, хваля Иосифа Виссарионовича, давайте принимать во внимание множество сопутствующих факторов, прежде чем выносить приговор».
Арестовавшие Лавуазье люди были не очень большими философами (последние такой работой обычно брезгуют), но мысль выразили очень точно — Французской Республике в тот конкретный момент от химика Лавуазье нужно было огромное количество пороха, а не химические опыты «вообще». Как гражданин Лавуазье обязан был это понимать. И никакие научные заслуги от этого не освобождают. Если вошь попила барской крови, то это еще не значит, что я не могу раздавить ее на собственном теле. Но все же Лавуазье обезглавили не за химию, а за политику, точно так же, как за политику сел в тюрьму и Вавилов, которого считают главным оппонентом Лысенко.
Давайте затронем это дело, но, как предлагает скромный автор, «примем во внимание множество сопутствующих факторов».
Взлет и падение Лысенко
Книгу с таким названием написал Жорес Медведев. Уже то, что он лучший друг Солженицына, должно нас предупреждать о том, что он сделает все, чтобы не показать, почему взлетел Лысенко и кто его свергнул. Но специфика таких книг в том, что они не могут провести единой линии, поскольку их очень тяжело написать полностью без каких либо фактов. Поэтому, с одной стороны, по словам Медведева, получается, что Лысенко по наущению Сталина расправлялся с «истинными» советскими учеными — Вавиловым и пр. (Надо бы было Медведеву, конечно, ответить и на вопрос — зачем? Но он прямо на этот вопрос ответить не может, а косвенно пытается внушить мысль, что делали это Лысенко и Сталин просто так — от природной глупости.)
С другой стороны, если рассмотреть факты из этой книги (цитаты документов, статей, стенограмм), то ситуация выглядит иначе, чем в медведевском мифе о Вавилове и Лысенко.
Первое, что оставляют за кадром, — это разница в задачах Вавилова и Лысенко. Вавилов был только ученый, то есть человек, пытающийся найти скрытые закономерности в биологии. А Лысенко имел три ипостаси: он был руководителем всех ученых (президент ВАСХНИЛ); он был агрономом; он был ученым.
К этому нужно добавить, что на тот момент ген был гипотетическим объектом. Предполагалось, что есть «нечто», что несет в себе ответственность за наследственность. Лысенко этим «нечто» считал другое.
Но главное в том, что он оставался ответственным руководителем. И слово «ответственный» — не пустой звук, как сегодня.
Ему как руководителю, президенту ВАСХНИЛ ставилась задача поднять продуктивность гектара сельхозугодий СССР, задача в цифрах и сроках, задача заведомо невыполнимая, перепугавшая его предшественника на посту президента ВАСХНИЛ — Вавилова, но он брался ее решать, потому что именно решение этой задачи нужно было его народу. Он не мог выполнить задание на 100 %, да и никто не мог, но при нем продуктивность сельского хозяйства неуклонно росла. Увеличение производства хлеба и мяса, а не увеличение научных отчетов и научных конференций было его целью, и вместе с этим увеличением «взлетел» и Лысенко. Его одержимость была и причиной его падения.
Медведев пишет, что в 1956 г. якобы генетики начали открытую борьбу с Лысенко, написали против него около 300 писем и т. д.
То есть мы должны поверить, что люди, которые до сих пор занимались только доносами друг на друга и охотно свидетельствовали в суде против коллег, вдруг напали на «любимца» ЦК КПСС.
В книге Медведева даже упоминаний нет, что это Лысенко выступил против хрущевской авантюры «подъема целины» и что именно это и предопределило «храбрость» генетиков.
Лысенко предлагал деньги для целины вложить в традиционные хлебные российские районы, в улучшение их земель, в подъем их урожаев, а целину оставить скотоводству и не трогать до тех пор, пока не будут найдены и разработаны конкретные агротехнические приемы земледелия именно для этих районов. Он предупреждал, что хрущевская авантюра даст несколько урожаев, а затем приведет к эрозии почв и пыльным бурям. Именно за это его и убрали с поста президента ВАСХНИЛ. А с целиной именно это и случилось.
С 1947 по 1955 г. валовая продукция сельского хозяйства (с Лысенко, но без целины) возросла на 65 %, а с 1958 по 1965 г. (с целиной) — лишь на 10 %. Хрущев вынужден был вернуть в 1961 г. Лысенко в президенты, но ненадолго. Этот одержимый опять выступил, теперь уже против «кукурузного» идиотизма генсека, и был убран навсегда.
Таковы взлеты и падения выдающегося ученого и выдающегося Гражданина.
Лысенко никогда не подстраивался под власть имущих. Против вейсманистов-морганистов Вавилова он публично начал выступать в 1936 г., когда «любимцем партии» был Вавилов. Он требовал от ученых ВАСХНИЛ участвовать в создании советского хлеба, а они давали ему отчеты о размножении мухи дрозофилы.
(Эта муха является основным материалом для генетических экспериментов.) В 1939 г. Лысенко этот конфликт описал так:
«Если в указанный срок не будут получены эти сорта, будет сорвано хозяйственное мероприятие. Кто будет нести ответственность за этот срыв? Думаю, что не менделизм и не дарвинизм вообще, а в первую очередь Лысенко как руководитель Академии сельхознаук и как академик по разделу селекции и семеноводства.
Поэтому если бы менделисты, мобилизовав свою науку, дали хотя бы намек на то, как в 2–3 года получить сорт ржи и в 3–5 лет — сорт пшеницы, приспособленный к суровым сибирским условиям, неужели можно думать, что я бы от этого отказался?»
Если отойти в сторону от мифа и рассмотреть споры того времени в биологии, то это был конфликт руководителя, обремененного тяжестью народно-хозяйственных задач, и подчиненных, которые плевать хотели на эти задачи. Конфликт гражданина своей страны и орды паразитов, которые, обжирая страну, служили не ей, а некой «науке», причем брали себе право еще и определять, что именно страна в данный момент должна считать «наукой». И если называть гонения на этих ученых «лысенковщиной», то и сопротивление их этому гонению следует назвать «вавиловщиной».
Институт «Тихая жизнь» им. Н. И. Вавилова
Во всей книге Ж. Медведева нет ни единого примера высказывания Лысенко против Вавилова или других генетиков как таковых, он никогда не говорил о них как о врагах или глупых людях.
Нет ни единого подтверждения того, что Лысенко боролся с ними как с людьми. Он боролся с их идеями и там, где это и полагается делать, — в научных журналах, на конференциях и т. д.
Зато когда Вавилов писал на Лысенко доносы, то не стеснялся:
«Высокое административное положение Т. Д. Лысенко, его нетерпимость, малая культурность приводят к своеобразному внедрению его, для подавляющего большинства знающих эту область, весьма сомнительных идей, близких к уже изжитым наукой (ламаркизм)».
(Письмо наркому земледелия, 1940 г.).
Ишь какой Вавилов — культуру других определяет запросто и тут же донос о ней начальству! В книге Медведева нет ни единого примера открытых высказываний Вавилова против идей Лысенко в печати, а только так — письмом «куда надо». Кстати, во всех приведенных доносах Вавилова «куда надо» нет и намека, что Лысенко как-то мешает Вавилову работать.
Надо, наверное, напомнить и чем, собственно, занимался Вавилов. Его институт (Всесоюзный институт растениеводства) получал от правительства валюту и на эти деньги устраивал экспедиции во все страны мира для сбора семян культурных растений.
Ознакомительная версия.
