А. Кызыгащев:
– В 1922 году в улусе Арбаты подручный Голикова, красный командир Лыткин в доме собрал «собрание» из людей, было всех 30 человек от 5 до 35 лет. Красный отряд стрелял и рубил, пьянел от крови. Пихали в колодец. Набили трупами не один, а почти все колодцы. Лишь один из 30 спасся – живой, но говорить отказывается. Прокляли люди Лыткина. Да еще ставят его рядом с Голиковым. Это два друга.
Еще фрагменты, отрывки, строки, абзацы.
«Обзор деятельности Советских учреждений с января по 1 августа 1920 года.
Стр. 9. 1 июля 1920 года организован Губподотдел принудительных работ.
Стр. 10. Сразу же при установлении Советской власти в 1920 году организуется Красноярский концентрационный лагерь и концлагерь в г. Ачинске. Заключенные подразделялись на три категории:
1. Злостные
2. Незлостные.
3. Надежные.
Стр. 11. Концлагеря в состоянии удовлетворить 1/3 требуемых работ.
Стр. 20. В отделе юстиции создан карательный подотдел.
ПРИКАЗ. №24-К
от 3 октября 1922 года.
«Ввиду безвыходного положения с продуктами заложникам брать муку не менее, чем на два месяца. Родственникам заложников обеспечивать мукой и продовольствием. Ввиду необеспечения или кормежки заложников предоставлять материалы на них в чрезвычайную тройку для принятия самых решительных мер по законам военного времени и карать».
Приказ
от 27 сентября 1921 года
…Все бандиты обьявляются вне закона и подлежат уничтожению. Бежавших в лес и не явившихся с повинной бандитов арестовывать и имущество обязательно конфисковывать.
Подписано:
предгубчека ЛЕПСИС
ком. всеми вооруженными силами нач. див. Тергучев.
ПРИКАЗ №8
от 20 марта 1922 года
§2
…Пусть знают все, что Советская власть карает беспощадно.
§3
Пособников и родственников бандитов без суда и следствия передавать ревтрибуналу.
Подписано: МИЛЬШТЕЙН.
ПРИКАЗ №14-К
от 21 августа 1922 года
§2
Для устрашения объявить населению и сообщить фамилии заложников для широкого распространения фактов взятия из семей бандитов и инородцев. Обязательно давать письменные объявления по селам о факте расстрела заложников.
Подписано:
Ком. вооруженными силами
Ачминбойрайона КАКОУЛИН
зам. комчон губернии
ДАШКЕВИЧ.
Пункт 5.
Установить немедленно учет всех ушедших в банды и если таковые окажутся, то военное командование совместно с местными Советами производят аресты заложников, конфискуют имущество и распределяют по беднейшим.
Замкомчонгуб
КАКОУЛИН.
Там же, л. 48
Не вести переговоров с инородцами о заложниках, а карать беспощадно по всем строгостям Советского закона и принимать самые решительные меры.
Телеграфное сообщение секретаря Минускомпарт
т. МУХИНА
4 марта 1922г.
Из доклада начальника Иркутского управления войск Всеобуча
от 30 апреля 1921 г.
«…Инородцы качинские и кызыльские являются в прямом случае виновниками бандитизма. Они все государственные преступники. В целом инородцев (качинский народ) вышестоящие органы предложили: первое, полностью вырезать, второе, выслать из пределов Енисейской губернии…
…В виду того, что данные инородцы не помогают ликвидировать банду Соловьева, начальнику особого отдела Ковригину дана команда о выполнении приказа осуществить навсегда выселение всех инородцев из пределов Енисейской губернии.
Ачинский филиал ГААК. Ф. 1697, оп. 3, д. №-16, л. 18.
Созданы при крупных селах лагеря заложников. В лагере в селе Подкаменная инородцев, заложников было – 127. Расстреляно – 19, осталось – 108, в основном женщины и дети.
Л. 7.
В лагере заложников 108 человек (в селе Ужур) 27 августа 1922 г. (чрезвычайная тройка по ликвидации бандитизма Червяков, Кузнецов, Городинский), расстреляно в первой группе 19 человек, во второй – 37. Всего было 160 человек.
Передана записка из партизанского отряда Родионова: «Если вы расстреляете семьи партизан, я Родионов перевешаю ваших красноармейцев на березах. 17.10.22.»
Л. 16.
Разговор по телефону председателя чрезвычайной тройки с секретарем Енгубкома т. Чеплиным: работа чрезвычайной тройки принимает характер затяжной в смысле заложничества, из 98 заложников (в oсновном инородки с детьми) расстреляно за три месяца 37 человек.
ВЫПИСКА ИЗ ПРИКАЗА №-014/К
от 21 августа: 1922 года.
«Напоминание об обязательном объявлении населению района о расстреле заложников.
За нападение на гарнизон Туима банды Соловьева и убийство ими красноармейца, на руднике Юлия расстрелять заложников:
1. Аешину Александру (26 лет);
2. Тоброву Евдокию (24 года);
3. Тоброву Марию ( 17 лет);
За убийство в с. Ужур зампродкомиссара т. Эхиль расстрелять заложников:
1. Рыжикова А. (10 лет);
2. Рыжикову П. (13 лет);
3. Фугель Феклу (15 лет);
4. Монакова В. (20 лет);
5. Байдурова Матвея (9 лет);
§2.
Для широкого распространения в объявлении населению сообщить только фамилии заложников.
Подписано:
ком. вооруженными силами Ачминбойрайона
и замкомчонгуб
КАКОУЛИН.
Там же, л. 9. За убийство командира бандой Кулакова по решению чрезвычайной тройки расстрелять:
1. Тайдокову Анну (18 лет);
2. Кидиекову Марию (15 лет);
3. Кокову Т. (11 лет);
Подписано:
КАКОУЛИН.
ф.16, оп.1, д.96, л.1-4.
Список граждан, осужденных за восстание в Сереже 1-5 ноября 1920 года. Всего —185 человек. Приговорено к расстрелу – 76 человек (из них 5 белогвардейцев), в основном безграмотные, малограмотные; к 20 годам – 45 человек; к 10-ти годам – 54 человека; к 5 годам – 10 человек; Конфисковано имущество из 125 хозяйств, в среднем из хозяйства 1 жер., 1 корова,. 1 теленок, 2 овцы, 2 саней, 1 телега, хомут 2, одеяло 2, 1 плуг, 2 бороны.
Там же, л.40.
Конфискация на основании «Декрета о реквизициях и конфискациях» Совета нар. комиссаров. Кремль. Москва. 16 апреля 1920 года.
Подписано:
ЛЕНИН, БОНЧ-БРУЕВИЧ.
Там же, №-49.
Конфисковано из села Сереж: ржи 6236 п., пшеницы – 5516 п., овса – 3 176 п., ячмень – 67 п., горох 10п., муки – 1 025 п., масло – 19п., 18ф., сало —11 п.,31 ф., яиц – 1 490 шт., мед 24 п., 25 ф., табак – 9 п., коров дойных – 81 шт., нетелей – 25 шт., быков – 14, свин – 11, овец – 62, лошадей – 197, жеребят 8 шт., кур – 33, гусей – 15 шт., уток – 1,32 куля, 173 матраса, ситец – 137 м., холста – 403 м., шубы ям. – 57, дождев. 41, пальто женские 74, брюки – 94, платья – 64, рубах – 38, кож. сп. – 494, кон. кожа – 22, соб. кожи – 57, сырые кожи – 101, сыр. л. к. 63, овчин 238, хомут – 276, седел – 196, узда – 200. дуг – 154, перетяжек – 115, вож. – 146, муж. сан. 49, фузел-20, громофон-3, 1 невод, тес – 316 шт.. ножовки-22, инструмент столярн. 5 шт., слесари. – 2, мед. – 1, вилы – 3, топоры – 31, рамы, зеркала, ножницы – 9, бритвы – 4, полотенец 254, подушки – 11, скатерти – 40, мясо – 30 п„ коробы, серебро —15 изделий, золото – 46 изделий (кольца, серьги, самовары, цепочки), дождевик, ножи.
Все село Сереж богатое, но есть бедняки и середняки. Восстание поддержало все население. Подавлено оно только с помощью артиллерии и частей Красной Армии, полностью окруживших село. Повстанцы дрались до последнего. Кончились патроны, дрались палками и вилами. Растерялись и потерпели поражение (л. 107).
С. 23.
Ликвидация имущества церквей. Драгметалл в финотдел, медь в Совнархоз, другие материалы в Собез, масло и продукты питания в Губпродком.
С.24.
Губернком, Ликвидационная комиссия: земли монастырей в Губернии отобрано 9 506 454 каз. дес., капиталла деньгами – 1 981 098 р. 89 коп.. проч. бумаг 457 445 р. 54 коп.. в сберкассах 111 587 p., дензнаками – 348 461 р., всего – 2 898 592 p. 43 коп., передано в Госбанк по Ачинскому уезду 21 515 р. 80 коп – (дензнак.), по Минусинскому уезду – 19481 р. 80 коп. (дензнак.) Общий доход не считая земли от ликвидации церковного имущества исчисляется десятками млн. рублей.
С. 29.
Созданы карательные учреждения: 1. Общие места лишения свободы. 2. редарматорий (17-20 лет). 3. земледельческие колонии. 4. карательно-лечебные учреждения, психиатрические больницы, тюрьмы и изоляторы.
* * *
Эти песни, исполняемые под чатхан, записаны в глубинке Ширинского района у кызыльцев. Их нужно считать уникальными. Они сохранились благодаря записям и обработке Бориса Кокова и его жены Марии, по-хакасски Хызан-иней. Все они до сих пор традиционно запрещены. Мы имеем, кроме буквальных, как бы подстрочных переводов Каркея Нербышева, эти песни и на хакасском языке (в русской транскрипции), но здесь, в сокращенной публикации, хотим ограничиться собственной, в меру художественно-поэтической обработкой их. Каркей Нербышев жалеет, что именно при переводе песни на другой язык или при прочтении ее глазами нельзя передать боль и стон народа, которые полноценно звучат только при исполнении песни и только на том языке, на котором она родилась. Действительно, разве мы получили бы полное представление о любой русской песне, если бы не слышали, как ее поют, а просто читали бы слова. Не говоря уж о переводах.
