2. Я всегда восхищался жизненным мужеством людей, которые прошли через неимоверные трудности, не сломались, выстояли, сумели завоевать духовные, жизненные плацдармы. И это тоже затрудняет мой спор с Ракитовым.
3. Ракитов – не интеллектуал в собственном соку. Он как-то (могу догадываться, как) причастен к российскому элитному спецфокусу #1 (см. рис.14).
4. Ракитов хочет что-то планировать. Он всегда хотел. И всегда выражал чьи-то позиции. В 1993 году он был советником Бориса Ельцина. И планировал расстрел Белого дома. Планировал все до деталей. Вплоть до того, как все потом будет восстановлено. Планировал кровь, страдания. Не свои – чужие. И объяснял, почему должны состояться эти страдания.
Если бы он объяснял это только от своего имени, то это было бы полбеды. Но он, повторяю, выражает для меня мнение определенной элитной группы. У меня есть внутренние основания считать, что так и осталось. Но я никогда не буду предъявлять эти основания. Я только зафиксирую, что это так. И все остальное оставлю при себе.
Я зафиксирую также, что не потерял на сегодня способность проводить, помимо обычной аналитики, неявный психолингвистический, психосемантический анализ текста. И текст Ракитова я под этим углом зрения расшифровываю свободно. В конце концов, это не такая уж сложная задача. Другое дело, что я эту дешифровку буду держать при себе. Кого, в конце концов, должна интересовать моя внутренняя лаборатория?
Итак, меня не интересует Ракитов. Меня интересует гипотетическая связка "Ракитов – спецэлита #1", если эта связка существует. А мне почему-то кажется, что она существует. Почему мне это так интересно? Потому что есть просто подонки, с которыми не о чем разговаривать, и которые всегда напрямую говорили, что их конечная цель – развалить Россию, пустить ее в распыл, превратить в мелкие гниющие княжества. Если это граждане России – то это подонки. Если это концептуалисты Запада, то это, может быть, вполне достойные и масштабные люди. Но тогда это враги.
Но нельзя свою элиту называть подонками и врагами. Нельзя, скверно, неправильно – как хотите. Тут нельзя бороться "против". Тут надо бороться "за". Поэтому зафиксируем, что до сих пор спецэлита, оперирующая, в том числе, и ракитовским концептуализмом, выступала с позиций великой новой России. Ради этой великой новой России (именно великой!) нужно было приносить жертвы. "Ради нее надо было развалить СССР и провести российскую модернизацию. А когда проведем, когда создадим нацию через модернизацию… Вот тогда всех заново под себя подомнем, всяких там кавказцев и прочих разных… А Кургинян нам мешает! Ему нужна другая империя. Он на себя ее примеряет. И нам опять хотят навязать всех "чурок" по полной программе. И опять Сталин, опять кавказцы…". И пошло, и поехало.
Я этот бред (да, бред) всегда терпеливо слушал. Я никогда на него не отвечал. Я всегда искал хотя бы в своем подсознании хоть что-то из того, что мне приписывают. Например, желание подобрать проект для России под свою особую роль. Я точно знал, что этого нет. Точно знал, что без России мир рухнет. А какая бы ни была Россия, я всегда найду в ней место. А если даже и не найду, то лучше умереть в существующей России, чем процветать на ее обломках.
Но я также понимал, что есть страшная объективная логика коллапса империи. Что есть страшная травма народного и элитного сознания. И что со всем этим надо считаться. Не понимают тебя люди – объясни. Кажется, что не понимают слишком долго, – терпи.
Единственное, о чем я спрашивал все эти годы, все последние 12 лет, пока веду этот клуб: "Где русская новая модернизация? Где идентичность? Где нация? Все происходит в обратном направлении!".
Я перечислял параметры, и мне никто ничего не возражал. Но, по крайней мере на словах, эта элитная группа рассуждала о величии, о духе модернизации. И Ракитов сулил кровь и катастрофу ради смены ядра российской цивилизации. То есть под этот самый глубокий модерн. Под этот модерн спекулятивно использовался образ Петра Великого. Под это палили танки по Белому дому, а Ельцин примерял треуголку Наполеона. Под это отстругивался русский бонапартизм и искались русские Бонапарты.
Наконец, в данную схему этой элитной группой встраивался и ныне действующий президент России. Говорилось: "Ну, теперь вы видите, как мы были правы? Начинается главная фаза проекта Юрия Владимировича Андропова! Начинается русское возрождение, которое перейдет в русское наступление. Мы – новый класс. Система упала на наш аттрактор. Мы знали, что она сюда упадет. Мы это готовили. И теперь начнется такое, что вам и не снилось".
Ничего такого, естественно, не началось. Но все как-то устаканилось. Конечно, весьма сомнительным образом. Упования на модернизацию постепенно сменились латиноамериканскими упованиями сырьевого типа. Но и это было… не то, чтобы приемлемым, но не до конца терминальным. Ведь произошло нечто страшное. И неизвестно, на что работает историческая пауза. Если она историческая… Может быть, и на подспудное выздоровление, вопреки всему.
Короче, до сих пор эта элитная группа никогда не становилась на позицию враждебности всему, что связано с национальным величием. Она, напротив, говорила, что она понимает это величие по-своему. А я его понимаю неверно. Я готов был спорить о разных подходах в вопросе о величии. Помимо всего прочего, шло время, и казалось, что все, кто верит в величие по-настоящему, сопоставят свои иллюзии с реальностью. И начнут корректировать свои позиции и представления.
5. Первый концептуальный манифест, перечеркивающий всякую идею любого величия России, выпущен господином Ракитовым 15 августа 2005 года. То есть в тот самый спецпериод, который я разбирал в начале этой работы (см. рис.3). Это глубочайший перелом (коль скоро связь Ракитова с рассматриваемой мною группой остается).
Буду очень рад ошибиться и узнать, что эта связь исчезла. Но если предположить, что эта связь не исчезла, то все происходит по известной формуле: "Партия сказала: "Надо!" – комсомол ответил: "Есть!". Бжезинский (партия) сказал: "Надо снова разваливать Россию". А наша спецэлита (комсомол) ответила: "Есть разваливать!". И спустила с цепи усталого господина Ракитова.
6. Опус Ракитова – это то, что надо прочитать самим. Для меня это, в экзистенциальном смысле, онтологически, морально и физиологически неприемлемая позиция. Это – смердящий антиконцептуальный полюс, по отношению к которому я готов рассматривать все остальное в качестве условно-допустимых (более или менее допустимых) вещей. Во всем остальном можно с чем-то как-то соглашаться. С новой "ракитовщиной" нельзя соглашаться ни в чем и никак. Есть особая, тлетворная пошлость. Пошлость "Бобка" – помните Достоевского? Впрочем, я не буду за вас что-то оценивать. Оцените сами, это стоит того.
Итак, "Новая газета", #059, от 15 августа 2005 года. Интервью с А.Ракитовым "Из России нужно сделать Родину". Подзаголовок: "Анатолий Ракитов: "Требуется идеология чистых сортиров"".
Приводим текст интервью полностью.
"Доктору философских наук Анатолю Ракитову – 76 лет, он стал профессором, когда ему еще не было сорока. Профессор наполовину глухой, поэтому носит очки, в дужки которых вмонтирована пара мощных слуховых аппаратов. А линз в очках нет: Ракитов слепой.
Его слепота – следствие удара по голове: в 1938 году, когда чекисты ночью пришли арестовывать отца, девятилетний Толя заплакал. За что незамедлительно получил рукояткой пистолета по темени. Через несколько лет у него начали пропадать зрение и слух. Уже будучи слепым, Ракитов закончил философский факультет МГУ им. Ломоносова, учился на математическом и историческом факультетах. Выучил несколько иностранных языков.
Сейчас Ракитов – главный научный сотрудник Института научной информации по общественным наукам и руководитель Центра информатизации, социально- технологических исследований и науковедческого анализа. Одна из его последних книг – "Путь России".
– И в чем же состоит путь России, Анатолий Ильич?
– Да уж, конечно, не в том, чтобы возрождать великую державу. История не знает примеров возрождения империй. Тем паче что в современном мире величие определяется не танками и не ракетами. И оно не зависит от площади, не имеет отношения к славной истории страны. Великой является любая страна, если в ней так хорошо живется, что туда все хотят приехать жить и работать. Даже если эта страна крохотная.
– Может быть, нам действительно нужна какая-нибудь национальная идея для развития и благополучия нашей родины?
– Когда в Америке после великого кризиса к власти пришел Рузвельт, им была сформулирована национальная идея: чтобы у каждой семьи в воскресенье была на обед курица. Примитив! Но это сплотило нацию в одном порыве – достичь подобного уровня благополучия!
Могу предложить национальную идею для России: из России наконец нужно сделать Родину. Родина – это страна, где жить удобно и приятно. Комфортно! В этом смысле большинство россиян – люди, у которых нет родины. Они люмпены, а у люмпенов нет отечества. Поэтому многие и уезжают отсюда в другие страны, в те же США. Они уезжают в поисках родины – ни больше, ни меньше.
