Военком города Балаково Саратовской области (место призыва Е.Коболова: — наше пояснение при цитировании) Владимир Ильмушкин подтвердил факт избиения сослуживцами саратовского призывника Евгения Коблова, служившего в одной из воинских частей Хабаровского края» (russia/02feb2006/koblov.html).
[27] 3 февраля 2006 г.
[28] Русский язык показывает, что “деды” претендуют на более высокий статус, нежели “отцы” командиры. И как можно понять из эпиграфа к настоящей записке, — это не предел.
[29] Причём если в юридическом смысле рассматривать вопрос о необходимой обороне от “дедов” в вооружённых силах, то трактовка этого юридического термина неизбежно должна быть отличной от трактовки в условиях обычной гражданской жизни.
В стычке с преступниками, например, на улице ситуация необходимой обороны завершается исчезновением реальной угрозы жизни и здоровью тех, на кого напали. Так, если нападавшая сторона обратилась в бегство, то догонять нападавших и нанести им увечья или убить — превышение необходимой самообороны.
В случае же дедовщины обстоятельства иные: ситуация необходимой самообороны возникает в момент первого «наезда» со стороны “дедов” на “молодого”, но она не может завершиться в момент прекращения первого «наезда», поскольку угроза последующих «наездов» — и соответственно — угроза жизни и здоровью по-прежнему реальна. Т.е. ситуация необходимой самообороны завершается не в момент прекращения первого «наезда» с тем или иным результатом, а когда исчезает опасность очередного «наезда» со стороны “дедов”. Но эта опасность может быть устранена и спустя несколько месяцев после первого “наезда”:
· либо когда командование части само положит конец дедовщине и наведёт в части уставной порядок;
· либо когда сложатся благоприятные обстоятельства к тому, чтобы подвергнувшийся наезду “молодой” смог сам или с помощью других сослуживцев оказать эффективное физическое воздействие на “дедов”, проявивших некогда свою агрессивность в отношении него или его товарищей (понятно, что “отцам” командирам предпочтительнее дедовщина «в пределах разумного», нежели такой способ её пресечения);
· либо когда “молодой” сам становится “дедом”;
· либо когда заканчивается срок службы, вследствие чего начавшаяся гражданская жизнь хотя бы одной из сторон конфликта исключит возможность очередного наезда бывшего “деда” на бывшего “молодого” на принципах «дедовщины».
[30] Приводившееся ранее свидетельство: «Мучения не сломили Алексея, хотя он был на грани срыва. В один из дней он взял свой автомат Калашникова и навёл его на сержанта, который издевался над ним. “Было видно, что он испугался. Он дрожал от страха”», - показывает, что непосредственное воздействие на “деда” в располагающих к тому обстоятельствах — более эффективное средство постановки “дедов” на место, нежели юридически безупречные процедуры.
[31] Либо «не мы» — в зависимости от того, кто как понимает суть рабства и рабовладения.
[32] В частности пьянство, и морально-бытовое разложение некоторой части командиров имели место и тогда. Кроме того, реальная власть избыточно часто оказывалась в руках тех, кому идеалы коммунизма был чужды, или кто их не понимал, и эти люди более уделяли внимания идейно выдержанной показухе, нежели военному делу, что во многом и объясняет неудачи зимней войны с Финляндией 1939 — 1940 гг. и первой половины Великой Отечественной войны.
[33] В вооружённых силах СССР одна из шуток времён застоя объигрывала лозунг: «Всё, что создано народом, должно быть надёжно защищено», — добавляя к нему: «…от прапорщиков и мичманов», т.е. фактически — от «дедов в законе» тех лет.
[34] В России до Октябрьской революции времён были офицеры, но было и офицерьё. Именно офицерьё считало нормой рукоприкладство в отношении «нижних чинов» при том, что в случае силового ответа на рукоприкладство со стороны «нижний чин» по законам того времени подлежал расстрелу. Такое разрушение воинского братства было неприемлемо для офицеров чести. Поэтому многие из офицеров царской армии и флота приняли активное участие в создании Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА) и РККФ (флота) в том числе и потому, что для них отношение офицерья к «нижним чинам» было нравственно неприемлемо. Офицерьё же в своём большинстве ушло в Белую армию, и именно оно внесло свой решающий вклад в крах «белого дела».
Когда же в 1970-х — 1980-х годах в Армии и на Флоте СССР в застольях стали популярны песни «о поручике Голицине, и корнете Оболенском» («за нашим бокалом сидят комиссары, и девочек наших ведут в кабинет» — главное в этой песне), это было одним из знаков того, что офицеры чести стали замещаться офицерьём, которое потворствовало дедовщине.
После августа 1991 года демократические реформы россионской армии создали благоприятную атмосферу для выращивания офицерья, которое нежизнеспособно без дедовщины. И наёмная армия контрактников проблемы офицерья и дедовщины не решит, а только усугубит, по причине своей безъидейности, поскольку если нет Идеи, то нет и чести; без Идеи может быть только наёмничество и холопство на основе животных инстинктов.
[35] В этом отношении начальнику Челябинского танкового училища генералу Сидорову просто не повезло.
[36] «Вчера вечером военный суд выдал санкции на арест троих военнослужащих Челябинского танкового училища, проходящих по уголовным делам о „дедовщине“.
Ещё в отношении двух офицеров ходатайства об аресте находятся в суде. Но под стражу их заключать не стали. Суд учёл, что они имеют семьи и активно сотрудничают со следствием.
Между тем Главная военная прокуратура возбудила уголовное дело в отношении начальника Челябинского танкового училища генерала Виктора Сидорова. Зная о причинах ампутации ног у Андрея Сычева, он не сообщал об этом ни в штаб округа, ни в Главкомат Сухопутных войск. Министр обороны Сергей Иванов вчера дал указание «представить Виктора Сидорова к освобождению от должности и увольнению с военной службы».
По официальным статистическим данным военных прокуратур и судов, в Российской армии ежегодно гибнут от «дедовщины» 10 — 20 человек, а еще 30 — 35 военнослужащих навсегда остаются инвалидами.
Почти в 40 % таких случаев командиры стремятся скрыть уголовно наказуемые действия «дедов» или офицеров и преподносят ЧП как результат «несчастного случая», «старой болезни» или самоубийства пострадавших.
По мнению российских и зарубежных правозащитных организаций, ежегодно от 10 до 15 % «дедов», совершивших преступления с тяжкими последствиями для сослуживцев, избегают наказания вообще либо отделываются испугом в виде денежного штрафа» (“Комсомольская правда”, 28 января 2006 г., “Трагедия в Челябинском танковом училище: даже после ампутации ног рядовой Сычёв боится, что его вернут в часть”; приводится по публикации в интернете: http://www.kp.ru/daily/23649/49307/print/).
[37] В послесталинские времена, когда отстрел карьеристов прекратился, везде действовал принцип негативного отбора кандидатов для продвижения на более высокие в иерархии власти должности, который наиболее ярко сформулировал М.Е.Салтыков-Щедрин в “Помпадурах и помпадуршах”: «Небоящиеся чинов, оными награждены не будут. Боящемуся же всё дастся: и даже с мечами, хотя бы он ни разу не был в сражении противу неприятеля» (в Российской империи одни и те же ордена могли быть наградами за боевые заслуги, и тогда к орденскому знаку прикреплялись мечи, но могли быть и наградами просто за отличия по службе, и тогда орденский знак был без мечей).
Если правящая “элита” сталинской эпохи как социальный слой была далека от идеала человека, то послесталинская “элита” в результате того, что её перестали “пропалывать”, стала гораздо хуже — и по своим нравственно-этическим качествам, и по профессиональным.
[38]Если же новый командир выявил наличие в части застарелой дедовщины, то именно ему открыты лучшие возможности для того, чтобы её прекратить, поскольку его психология неизвестна личному составу части и в части не знают, чего от него ожидать. В таких условиях ему лучше всего самому сказать, как он намеревается командовать частью и какой порядок поддерживать.
В частности, следует собрать представителей старослужащих и по-человечески задушевно внятно им сказать, что “дедам” следует забыть о том, как они привыкли вести себя по отношению к “молодым”. Если кто-либо из них позволит себе нечто нетоварищеское и внесуставное впредь по отношению к своим сослуживцам, то пойдёт под трибунал. Приказ соответствующего содержания необходимо зачитать перед строем. И если после этого кто-то пострадает от “дедов”, то следует исполнить обещание: отдать под трибунал и провести суд в расположении части и осудить. На большинство “дедов” это подействует, поскольку проще дослужить полгода по уставу в нормальной части, нежели служить ещё несколько лет в штрафбате в неизвестно каком статусе: «козла опущенного» либо продолжать быть “дедом” и там.
