Занимаемся мы всеми этими войнами, потому что они ведутся против нашей страны. А в каком-то смысле — и против всего человечества. И мы считаем своим долгом дать этому отпор. Ведь в силу определенных причин мы яснее многих понимаем характер ведущихся войн, их внутреннюю специфику, их точки уязвимости. А значит, мы исследуем войны против нас для того, чтобы организовывать войны против них, то есть против тех, кто нам объявил войну на уничтожение. Организуя такие войны, мы собираем воинов под свои знамена. А это совсем не то же самое, что собирать исследователей для постижения загадок исследуемого. Собирая воюющих под свои знамена, мы должны честно сказать следующее.
Первое. Враг очень силен и коварен, а значит, шансов на победу у нас немного.
Второе. Враг не только силен и коварен. Он также труслив, подл, невероятно глуп, лицемерен и так далее. А значит, шансы на победу у нас всё же есть.
Третье. Этих шансов тем больше, чем очевиднее станут для общества перечисленные выше свойства нашего врага. А значит, мы должны делать эти свойства всё более очевидными. Это называется «срывание всех и всяческих масок».
Четвертое. Победа врага обернется только полным уничтожением всего, что нам дорого. А значит, как бы мало у нас ни было шансов на победу, мы все их должны использовать. И не просто использовать, а нарастить, мобилизуя все имеющиеся у нас возможности, добираясь до тех наших возможностей, которые называют скрытыми, резервными и так далее.
Пятое. И простая мобилизация, и мобилизация, связанная с раскрытием своих неочевидных способностей, основаны на любви. Научиться любить то, что враг хочет уничтожить, любить по-настоящему — вот в чем важнейшая наша цель. Это право на любовь — настоящую, беспредельную, окончательную — враг хочет у нас отнять прежде всего. Для этого он осквернял наше прошлое, для этого он сеял и продолжает сеять разврат, имморализм. Для этого он стирает грань между честью и бесчестием, правдой и ложью.
Всё, что враг стирает и разрушает, мы должны восстанавливать. И в себе, и в окружающих. В этом смысле и впрямь — «спаси себя и вокруг тебя спасутся тысячи».
Шестое. Для того чтобы начать так спасаться, надо понять, что на тебя обрушилось некое излучение, лишающее тебя необходимых фундаментальных способностей. И в чем-то очень похожее на излучение радиационное. Для этого мы используем фундаментальный образ (и даже символ) «Зоны Ч» — со всеми следующими из этого выводами.
Седьмое. Для того чтобы шансов на победу было больше, нужно наращивать и крепить свои ряды. А также учиться, учиться и учиться. Чему учиться? Искусству войны. Против нас ведется очень сложная война, это высокое искусство. И даже высочайшее. Враг не верит, что его освоит широкий пласт народной интеллигенции. Враг не верит, что эта народная интеллигенция сумеет передать то, что она освоила, народу. Мы должны посрамить врага.
Восьмое. Учиться вести войну и вести войну — вот наша задача. Если мы будем только учиться — это будет башня из слоновой кости (смотри выше). Если мы не будем учиться — мы потерпим сокрушительное поражение. А значит, мы просто обязаны учиться на ходу. То есть и учиться, и вести войну. Только так и никак иначе.
Девятое. Учиться на ходу надо на том живом опыте, который дарит тебе современность. Причем не абы какая современность, а та, в которую ты погружен. Твое взаимодействие с такой современностью носит несопоставимо более полный и глубокий характер, нежели твое знакомство с тем, что поэт назвал «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой». Ты должен любить и изучать преданья старины глубокой. Ибо только они поведают тебе о подлинном смысле твоей современности. Но ты не должен отстраняться от современности. Ты должен понимать, что она дарит тебе неоценимый опыт. Такой, который ничто, кроме нее, тебе не подарит.
Десятое. Чем ближе ты к той современности, которая дарит тебе такой опыт, тем более серьезное воздействие она на тебя оказывает.
Одиннадцатое. Газета «Суть времени» является средством донесения до всего народа того, что против него ведется особая война на уничтожение. И средством построения партии нового типа (она же — регулярная организация «Суть времени»). А значит, наша газета в существенной степени рассчитана на членов движения «Суть времени». Подчеркиваю — в существенной и не более того. Мы адресуем газету всем. Но мы в особой степени рассчитываем на то, что она окажет на наших «сутевцев» глубокое воздействие. В чем-то сходное с тем воздействием, которое оказала газета «Искра» на кружки социал-демократов, сложившиеся в России. Любое движение должно пережить этап кружков. Оно без этого не является органичным, а значит, и полноценным. Но пережив этот этап, оно должно идти дальше. К августу 2013 года кружковский этап движения «Суть времени» будет завершен. Начнется новый этап.
Итак, наша газета в существенной степени является газетой для «сутевцев». А какова политическая современность, в которую «сутевцы» погружены в наибольшей степени? Это, безусловно, та современность, которая породила различного рода беснования по поводу митинга на Поклонной горе и съезда, организованного «сутевцами» в Колонном зале Дома Союзов 9 февраля 2013 года, через год после Поклонной горы.
От Поклонной до Колонного — вот те вехи современности, которые дают «сутевцам» особое познание того, что такое политическая война. Потому что эта война ведется именно против «сутевцев» и одновременно против России.
Изучая политическую войну для того, чтобы ее вести, введя понятие о школе на ходу, мы не имеем право избегать изучения самих себя. И всего того, что с нами связано.
Двенадцатое. Конечно, изучать надо только то, что исторически значимо. Нельзя превращать в предмет изучения драгоценные для тебя мелочи внутренней политической жизни. Но и Поклонная, и Колонный зал — это не мелочи нашей внутренней политической жизни. И после Поклонной, и после Колонного зала враг закатил беспрецедентные политические истерики. Никоим образом не соразмерные факту вмешательства в политическую жизнь страны нашей молодой и недооформленной организации. Мы дважды помешали врагу решить его задачу. И поняв, что мы ему помешали, он объявил нам войну на уничтожение. Как же мы можем, изучая политическую войну, не изучать то, как именно враг ведет эту войну против нас? Это было бы научно недобросовестно. А мы ведь не просто наукой занимаемся, так ведь?
Мы руководствуемся гениальной формулировкой Маркса: «Философы лишь различным образом объясняли мир; но дело заключается в том, чтобы изменить его».
II.
Маркс ведь не имел в виду, что мир можно изменить, не постигнув его внутренних закономерностей. Уж кто-то, а Маркс-то делал ставку именно на это постижение внутренних закономерностей. Но крайне важно понять, что Маркс (тот самый, который говорил о себе, что он не марксист) исповедовал принцип активного и ценностного постижения реальности. Именно эти два фундаментальных принципа вызывали неописуемую ярость его врагов. Понимавших, насколько новой и опасной для них является методология Маркса. И делавших всё возможное для того, чтобы утаить эту методологию, подменив ее чем угодно. Или охаиванием Маркса, или его восхвалением (марксизмом то бишь). Использовалось и то, и другое, лишь бы главное не стало «руководством к действию».
Что такое ценностность марксистской науки? Это утверждение о том, что целью науки является не только истина, но и нечто большее. Истина интересовала классическую позитивистскую науку. Сразу же необходимо подчеркнуть, что говоря здесь о позитивизме, мы имеем в виду позитивизм в широком смысле слова.
Для того чтобы охарактеризовать отличия позитивизма в широком смысле этого слова от позитивизма в узком смысле слова (а также неопозитивизма и так далее), я предлагаю читателю термин «гносеологизм». Мол, если я ученый, то меня интересует истина, а там хоть трава не расти. Интегральное постижение мира, осуществлявшееся на основе мифа в древнейшие эпохи, было заменено в античную эпоху дифференциальным постижением. Было введено понятие о гносеологии, то есть сфере, занятой только постижением истинного и безразличной ко всему остальному. Об этике, то есть сфере, занятой только постижением справедливого или правового (кстати, по-английски justice — это и есть справедливость) и безразличной ко всему остальному — в том числе и к истинному в его строго научном смысле. И эстетике, то есть сфере, занятой только постижением прекрасного. И опять-таки, безразличной ко всему остальному — и к истинному, и к справедливому.
Гносеология… Этика… Эстетика…
Классическая античность подарила миру эту бесценную дифференциацию, обеспечившую человечеству совсем иное качество, гораздо более высокое, нежели то, которое давал ему миф. И одновременно классическая античность начала накапливать взрывчатку в подвале здания под названием «человечество». Ибо такая дифференциация сулила в перспективе полное оскудение человечества. Не будем здесь подробно останавливаться на механизме этого оскудения. Укажем только на то, что спасением от стремительного нарастания оскудения была религия вообще и христианство в первую очередь. Ибо только оно дарило какую-то точку схода, создавало механизмы преодоления нарастающей дифференциации. Ведь Христос был и истиной, и красотой, и справедливостью. Фактом такого «и, и, и» он преодолевал непреодолимые во всем остальном границы между гносеологией, этикой и эстетикой.
