Ознакомительная версия.
В дальнейшем особых трудностей ни по языку, ни по другим предметам я не испытывал, учился довольно хорошо, хотя мне это давалось не легко. Кроме того, много времени уделял общественной работе: был парторгом курса, членом парткома института. На четвертом и пятом курсах был сталинским стипендиатом. Занимался с огромным интересом, старался не пропускать ни одной лекции и ни одного семинара. Из всех гуманитарных вузов страны МГИМО, пожалуй, не имел себе равных по уровню профессорско-преподавательского состава. У нас читали лекции и вели семинары крупнейшие в стране специалисты и ученые с мировым именем. Так лекции по истории международных отношений и внешней политики России и Советского Союза читали академики Е. Тарле, Л. Иванов, доценты Л. Никифоров и Ф. Волков, по всеобщей истории – академик Н. Баранский, член-корреспондент АН СССР А. Ефимов, по истории США – проф. Л. Зубок, по теории Государства и Права – академик Трайнин и проф. Карева и др.
Меня с самого начала увлекла политэкономия, которую нам начали преподавать на втором курсе. Мы изучали ее не по учебникам, которых не было, а по первоисточникам – трудам Маркса и Ленина. Меня прямо-таки покорила железная логика и страстный стиль «Капитала» Маркса. Усваивать азы марксистской политэкономии нам помогали талантливые преподаватели.
Особенно интересными и запоминающимися были лекции доцента Е. Соколовской, которая буквально втолковывала в наши головы наиболее трудные положения «Капитала». Оригинальными были лекции по политэкономии социализма проф. Н. Сидорова. В то время еще не было учебников по политэкономии социализма и его лекции были единственным учебным материалом по этому разделу политэкономии. В 1951 году была опубликована работа Сталина «Экономические проблемы социализма в СССР» и все дискуссии разворачивались вокруг нее.
Учебе помогало то, что на курсе была товарищеская, очень дружная обстановка солидарности и взаимопомощи. Примерно треть студентов курса составляли бывшие фронтовики.
Я защитил дипломную работу, сдал все выпускные экзамены на отлично и получил диплом с отличием по специальности «историк-международник». После окончания в 1952 году МГИМО я поступил в аспирантуру.
Встал вопрос: куда идти работать? Тогдашний ректор МГИМО Л. Н. Кутаков предложил мне «пойти в науку», то есть остаться в аспирантуре. После недолгих раздумий я согласился и стал готовиться к экзаменам, но не по специальности, указанной в дипломе, а по кафедре политэкономии. Меня в то время интересовала проблема межимпериалистических противоречий, и я решил писать кандидатскую диссертацию на тему: «Борьба английских и японских монополий на рынках Азии и Дальнего Востока». Моим научным руководителем стал проф. А. А. Арутюнян, который в то время заведовал Отделом международных экономических организаций МИД и по совместительству работал на кафедре политэкономии МГИМО. По его инициативе я попал в первую в своей жизни загранкомандировку. Арутюнян формировал советскую делегацию на 11-ю сессию Экономической комиссии для Азии и Дальнего Востока, которая проходила в начале 1954 года в гор. Канди, Цейлон (так тогда называлось государство Шри-Ланка). Он включил меня и другого аспиранта Серго Микояна в состав делегации в качестве переводчиков. Само длительное путешествие в отдаленный уголок южной Азии было чрезвычайно для нас интересным. Мы добирались до Колобмо самолетами три дня, делали по пути остановки в Вене, Риме, Каире, Исламабаде и Дели. На обратном пути мы провели в Риме несколько дней и оттуда добирались до Москвы поездом. Интересно, что когда мы летели туда, то в Каирском аэропорту висел портрет генерала Нагиба, а когда возвращались обратно, то увидели портрет Гамаль Абдель Насера.
Осенью 1955 года, после окончания аспирантуры МГИМО и получения ученой степени кандидата экономических наук, я был зачислен на работу преподавателем кафедры политэкономии Западного факультета. Некоторое время спустя меня вызвал директор института Лобанов и декан факультета Никифоров, и предложили мне одновременно с преподавательской работой заняться и административной – стать заместителем декана Западного факультета по работе со студентами-иностранцами. Надо сказать, что к тому времени число таких студентов в МГИМО перевалило за триста. В работе с ними была некоторая специфика, а иногда возникали и определенные проблемы. Для улучшения воспитательной работы с этим особым студенческим контингентом, ЦК КПСС принял решение ввести в тех вузах, где обучалось большое число иностранных студентов, должность заместителей деканов и даже проректоров для работы с ними. Меня это предложение не очень обрадовало, так как не хотелось оставлять преподавательскую и научную работу. Но директор и декан заверили меня, что мне будет оставлена возможность продолжать работу на кафедре политэкономии на полставке, читать лекции, вести семинары и т. п. Только будет сокращена моя преподавательская нагрузка. После некоторых раздумий я принял это предложение.
В институте в то время обучались студенты только из социалистических стран: Албании, Болгарии, Венгрии, Вьетнама, ГДР, КНР, Монголии, Польши, Чехословакии. Самой большой была группа китайских студентов – более 70 человек, самой небольшой – группа албанских студентов – 9 человек. Отбором студентов для учебы в МГИМО занималось партийное и государственное руководство социалистических стран. Подбирались наиболее надежные в политическом отношении юноши и девушки, как правило из рабочих семей, члены партий или союзов молодежи, часть из них имела опыт работы в партийных и молодежных организациях. Все вновь прибывшие студенты-иностранцы один год учились на подготовительном курсе, где, в основном, изучали русский язык. Руководство института стремилось создать для иностранных студентов подходящие бытовые условия: несмотря на острую нехватку мест в общежитиях для советских студентов, студенты из братских стран расселялись в благоустроенных общежитиях, им платили приличную по тем временам стипендию. При этом был дифференцированный подход: студенты из Китая, Вьетнама и КНДР получали пятьсот рублей в месяц, а из европейских социалистических стран – девятьсот.
В общежитиях студенты-иностранцы жили не обособленно, а вместе с советскими студентами, чтобы облегчить им задачу освоения русского языка и оказывать помощь в быту, подготовке к занятиям и т. п. Иностранные студенты были организованы в землячества как в рамках институтов, так и в масштабах Москвы. В землячествах были свои партийные организации. Через землячества осуществлялась связь с посольствами. Надо сказать, что посольства оказывали помощь институту в работе с их студентами, помогали разрешать трудности и снимать возникавшие недоразумения. Эти недоразумения носили иногда курьезный характер. Так, корейским студентам однажды показалось, что лектор по истории стран Азии и Дальнего Востока профессор М. Капица в одной из своих лекций неуважительно отозвался о вожде корейского народа Ким Ир Сене. Они «сигнализировали» об этом в посольство, и посольство направило жалобу в отдел ЦК. Мне пришлось объясняться в отделе. Используя конспекты наиболее добросовестных советских студентов, удалось доказать, что это было недоразумение, возникшее на почве слабого знания корейцами русского языка.
В другом случае, сын высокого государственного руководителя Албании пожаловался в посольство на то, что на него поместили карикатуру в институтской стенной газете «Международник». Пришлось объяснять посольству, что такое дружеский шарж. Этот парень откровенно спал на лекциях и даже храпел. «Международник» поместил рисунок с выразительной надписью: «Вся жизнь в борьбе… со сном». Тем не менее, редактору «Международника» Э. Плетневу для острастки был объявлен выговор по партийной линии за внесение осложнений в отношения с дружественной страной.
Общеобразовательный уровень студентов из европейских социалистических стран был выше, чем студентов из Китая, Монголии, КНДР и Вьетнама, которым учеба давалась с большим трудом, чем студентам из европейских соцстран. Но через год-два они упорным трудом преодолевали этот разрыв. Особенно прилежно занимались студенты из Китая, делая особый упор на изучение марксизма-ленинизма. Вся обстановка в МГИМО и жизнь в Советском Союзе способствовала воспитанию студентов-иностранцев в духе пролетарского интернационализма и солидарности трудящихся. Для них организовывались экскурсии на заводы, в колхозы, они вместе с советскими студентами принимали участие в осенних полевых работах.
Выпускники МГИМО высоко ценились в братских странах. Многие из них впоследствии занимали высокие посты на дипломатической службе, в государственном и партийном аппарате, стали видными общественными и государственными деятелями. Приведу лишь несколько фамилий: министры иностранных дел Болгарии Младенов (он одно время был даже президентом страны) и Чехословакии – Яромир Иоганнес, заместители министра иностранных дел ГДР Гарри Отт и Грабовски, секретарь ЦК ВСРП Матиас Сюреш и др. Выпускникам института из Китая несколько не повезло, помешала «культурная революция»[1]. Тем не менее, некоторые из них стали видными дипломатами (военный атташе миссии КНР при ООН генерал Ду, советник миссии КНР при ООН Хэ Лилян).
Ознакомительная версия.
