Ergo? Необходим удар по ключевому пункту. Ключевой пункт – форт Эгийет на Керском мысе, при выходе из Малого рейда в Большой; позиция, овладев которой можно будет обстреливать полевыми орудиями все укрепления англичан и роялистов, без исключения. Да, этот форт расположен на отшибе, зато с его верков можно великолепно обстреливать всю гавань – тем самым уравняв шансы полевой и корабельной артиллерии. Штурмуя же в лоб форты передовой линии, мы лишь увеличим потери и добьемся того, что англичане и роялисты получат дополнительное время для укрепления позиций. Да, ключевой пункт – это форт Эгийет; но никто в штабе осадной армии этого еще не знает, это знает пока только он. Впрочем, так же думает генерал Дюгомье, единственный военный профессионал среди этой орды «тоже военных», – но он первым штурм этого форта не предложит. Просто потому, что уже стар, повидал всего на своем веку и знает – при неудаче ему не сносить головы, а при успехе все лавры легко отнимут все эти «отчаянно храбрые» р-р-революционеры из Парижа, понаехавшие «советовать и помогать». Да и не верит старик в боевую устойчивость всех этих наспех набранных волонтерских батальонов, как не верит в профессионализм расчетов артиллерийских осадных батарей, навербованных из донельзя подозрительных «артиллеристов», в которых легко узнать постоянных обитателей каторжных бараков.
Он же УВЕРЕН в своих солдатах и в своих пушках; более того, он знает – на сегодняшний момент эти солдаты и эти пушки способны сотворить чудо – при условии, что ЕМУ никто не будет мешать. Он знает, куда надо нанести удар, – ибо при захвате форта Эгийет оборонительные линии англичан окажутся неизбежно разделенными в ключевом пункте. Можно будет, затащив туда пушки, в упор расстреливать корабли противника на рейде, мало того – держать под обстрелом его линии снабжения. И он сможет сделать это – но при условии, что его план будет принят.
Но как это осуществить? Он – всего лишь капитан, помощник начальника артиллерии осадной армии. Тут же, в штабе – целая свора прибывших из Парижа политических «вождей» и военных начальников. Но что может знать о взятии крепости комиссар Саличетти? Или комиссар Баррас? Или «генерал» Карто, еще недавно – художник, знаток женских головок и ценитель изящных ножек? Или «генерал» Донне, бывший полгода назад врачом в Лилле, благодаря своему «санкюлотству» избегший нескольких судов из-за странной смерти своих пациентов? Бездари и невежды! Зато апломба, самомнения – на дивизию гусар. И всяк из них рядится в военный мундир, каждый – стратег! Как ему отвратительны эти ничтожества, возомнившие себя вершителями судеб Франции! Как мерзки их разглагольствования о всеобщем счастье, которое принесут угнетенным европейским народам штыки Французской революции! Боже, и эти никчемные людишки, пафосно рассуждающие о судьбах мира, – нынешние правители Франции! И никуда не деться; они здесь, у стен Тулона – специально присланные из Парижа эмиссары Конвента, облеченные полномочиями «вожди»; они имеют полное право указывать ему, военному профессионалу, что ему делать со своими солдатами и пушками, как взять Тулон. Хотя ни один из них ни черта не смыслит ни в артиллерии, ни во взятии крепостей!
Поддержит его только генерал Дюгомье. Этот – настоящий вояка, изрядно понюхавший пороху, воевал за океаном, у Вашингтона. Он знает, что лозунгами Тулон не взять. И еще он знает – всей этой шайке политических прохвостов нужно лишь одно: ворваться в город и начать расстрелы и рубку голов. Они жаждут крови роялистов – хотя сколько в крепости тех роялистов! – чтобы оправдаться перед Парижем, оправдаться в своем бездействии. Оправдаться в потере двадцати кораблей французской эскадры, ныне захваченных Худом. Оправдаться в провале осады – одним словом, гильотина должна будет выполнить роль их «адвоката» перед парижскими адвокатами, засевшими в Конвенте.
Что ж, на этом, пожалуй, можно будет сыграть. Он всего лишь капитан, командир батальона – но он ЗНАЕТ, что надо делать. А остальные, здесь присутствующие, – только делают вид, что знают, а на самом деле – скопом пытаются найти крайнего, кто за весь этот бардак бы ответил.
Стать крайним? Это можно – но только в том случае, если победа – буде она состоится – останется ЗА НИМ. Вот для этого и нужен генерал Дюгомье, старый служака, с навечно атрофированным честолюбием.
Смуглый маленький капитан неожиданно попросил слова. До того вразнобой галдевшие генералы изумленно посмотрели в его сторону. Он готов спланировать взятие Тулона? И возглавить его штурм? Он гарантирует успех?
Гарантировать успех невозможно – но он предлагает, во-первых, свести все риски к минимуму и, во-вторых, нанести удар сосредоточенной массой артиллерии и пехоты в самом уязвимом месте крепости. Ударить по ключевому пункту обороны англичан, форту Мюльграв, мощным артиллерийским огнем разрушить его стены, ворваться в него и на плечах отступающего врага затем захватить форт Эгийет. Заняв последний и доставив в него свою артиллерию – хотя бы даже полевые четырехфунтовки! – можно будет артиллерийским огнем обстреливать всю территорию военного порта и причальные стенки на всем их протяжении, картечью выметя с набережной все живое.
Смуглый маленький капитан азартно водил случайно забытым кем-то стеком по карте – быстро объясняя диспозицию слегка опешившим генералам. «Английские линейные корабли в гавани никак не смогут противодействовать атаке – им будет мешать Цитадель, а когда мы займем позиции и доставим на них пушки – вся английская линия обороны тут же рухнет. Англичанам придется или уходить, или развернуть корабли в гавани, выйти на внешний рейд и попытаться обстрелять форт Эгийет с предельной дистанции. Все шансы будут на нашей стороне – у нас господствующая высота, у нас возможность перенесения огня на любой пункт противника. У них – только небольшая вероятность попасть с дистанции в двадцать кабельтовых по нашим позициям из орудий линейных кораблей.
Но для этого нужно сосредоточить большую часть наличной артиллерии против форта Мюльграв. И чем быстрее – тем лучше!»
Так, генерал Дюгомье бесспорно на его стороне. Остальные колеблются. Проклятые невежды! С каким удовольствием он приказал бы своим солдатам вздернуть эту банду политиканов в генеральских мундирах на стенах форта! Увы, приходится мириться с тем, что не он у руля армии и государства. ПОКА не он…
План капитана Буонапарте, после долгого обсуждения, был принят, к исходу дня 16 декабря большинство наличных осадных батарей было сконцентрировано там, где им предписал находиться этот маленький, невзрачный с виду, смуглолицый артиллерийский офицер.
На рассвете 17 декабря 1793 года французская революционная армия, осаждавшая взятый англичанами Тулон, предприняла штурм города и крепости. Массированным огнем артиллерии противник был выбит из форта Мюльграв, а затем его части, не успевшие опомниться, были отброшены от стен форта Эгийет. Заняв последний, санкюлоты лишили войска, обороняющие крепость, любой возможности к сопротивлению – и наутро 18 декабря англичане, посадив на корабли эскадры Худа верных им роялистов и остатки своей морской пехоты, покинули Тулон.
За умелое руководство штурмом капитан артиллерии Буонапарте через месяц был произведен в бригадные генералы. Звезда будущего императора французов Наполеона I зажглась над взятыми штурмом фортами Тулона…
Пролог 2 От Октябрьского переворота к созданию СССР: технологии захвата и удержания власти
Великая Октябрьская социалистическая революция, о которой так долго говорили большевики, с 1917 по 1927 год называлась ими просто, без изысков – Октябрьский переворот. Это потом уже для придания большего веса, солидности, самоуважения и легитимности (как большевики все это понимали) правящему режиму оный переворот получил в официальной советской истории свое донельзя пышное (и весьма условно соответствующее реальности) наименование. Очевидно, сделано это было в пику французам – мол, если Французская революция «Великая», то почему бы и наш переворот не назвать так же громко (или даже еще звонче)? Сказано – сделано. С 1927 года та заварушка в Петрограде, в результате которой политически импотентное Временное правительство было низложено, а к власти пришли «строители нового мира», и получила свое трудновыговариваемое название, а правящая в СССР партия – положенный по статусу набор легенд и мифов об этом событии.
Впрочем, на самом деле не имеет особого значения, как называть события тех дней, революцией или переворотом – смысл от этого не меняется. Просто название Октябрьский переворот автору кажется более адекватным – во-первых, это и был именно военный переворот, осуществленный военной силой против законного правительства, а во-вторых, подобное наименование более краткое и удобное в написании. Поэтому пусть будет – Октябрьский переворот.
