Ознакомительная версия.
Проблема Лужкова заключалась в том, что московские «патриоты» из его окружения, по большому счету, вообще боялись отпускать его на президентство. У них не было гарантий, что, став президентом, Лужков вытащит московскую «олигархию» на федеральный уровень. Ведь если бы Лужкова привела к победе новая, экс-кремлевская команда, то, по логике столичных чиновников, именно ей, а не «старожилам» достались бы все ключевые места в новой федеральной власти. Но главное – московский партхозактив готов был подписаться на раскрутку Лужкова в президенты только при стопроцентной уверенности в победе. Иначе из-за погони за кремлевским журавлем они рисковали бы потерять даже московскую синицу.
В общем, противоречивость лужковской команды делала ее не просто «тянитолкаем», а «тянитолкаем», пытавшимся сесть на два стула. Вернее – на два трона.
В такой обстановке пришедшая в Москву террористическая война серьезнейшим образом ухудшала политические перспективы градоначальника. При этом он был просто вынужден тесно сотрудничать с Кремлем и правительственными структурами – когда идет война, не время сводить счеты с тем, с кем оказался в одном окопе.
Кремлевские идеологи моментально этим воспользовались. В телеобращение, которое Борис Ельцин зачитал в середине сентября, не случайно было вписано: «Мы понимаем, как трудно сейчас московской мэрии, Юрию Михайловичу Лужкову. Я окажу ему всю необходимую помощь и поддержку в эти нелегкие дни».
Парой нехитрых слов Ельцин надолго нейтрализовал антикремлевскую риторику Лужкова, на которой, собственно, и строилась его предвыборная тактика. Президент продемонстрировал отзывчивость и незлопамятность, а как против такого бороться? А уж перед тем, кто, почти как отец родной, забыв прежние обиды, оказал тебе «помощь в эти нелегкие дни», и вовсе оставалось только снять кепку.
Предложенный Евгением Примаковым компромиссный вариант дележа власти в случае победы если и помог, то не очень сильно. В начале октября Примаков изложил свою концепцию новой конституции России из семи пунктов. Самое главное предложение председателя координационного совета блока ОВР состояло в том, чтобы ввести пост вице-президента. Целесообразность новой должности потенциальный кандидат в главы государства объяснил так: «Когда был в МИДе, наблюдал картину: тридцать послов выстраивались в очередь и вручали верительные грамоты Ельцину. Надо же о представительских функциях подумать…»
Примаков не стал уточнять, кто именно (он сам или Юрий Лужков) будет осуществлять исключительно представительские функции. Но очевидно, что только введение поста вице-президента решало проблему, которая после выборов в Думу могла разрушить альянс экс-премьера и мэра Москвы. Вице-президентский пост вполне мог бы удовлетворить эти амбиции. В итоге долго не говоривший ни «да», ни «нет» Лужков 26 ноября в Финляндии произнес решающую фразу: «Я не претендую на президентский пост».
Но ситуацию это уже не спасло. Политический альянс Юрия Лужкова с Евгением Примаковым и рядом влиятельных губернаторов (в частности, президентом Татарии Минтимером Шаймиевым, президентом Башкирии Муртазой Рахимовым и губернатором Санкт-Петербурга Владимиром Яковлевым) на выборах в Думу потерпел сокрушительное поражение. 19 декабря движение «Отечество – Вся Россия» заняло только 3-е место с 13,33%, значительно уступив пропрезидентскому «Единству» с 23,32% и КПРФ. В результате ОВР раскололось.
Более того, даже победив на выборах мэра Москвы, проходивших одновременно с парламентскими, Лужков по сравнению с прошлыми выборами потерял более 18% голосов. Правда, победил он все равно в первом туре, но результат голосования (69,89%) – оказался самым худшим для него за всю историю.
Спасти репутацию Лужкову помог решительный отказ от президентских амбиций. Соратники мэра смогли в последний момент убедить Лужкова остаться мэром. Свое волнение они всячески пытались передать своему хозяину, регулярно подсовывая Лужкову подшивки внутренних социологических опросов. Они показывали один стабильный результат: снижение рейтинга Лужкова в Москве связано с его стремлением получить более высокий федеральный статус. Лужкова вынуждали делать выбор, который не должен был оставить сомнений у столичных избирателей в том, что он не покинет свой кабинет на Тверской ради кабинета в Кремле.
Лужков все сделал вовремя, ибо самый сильный ход в 1999 г. остался за Ельциным. Он провозгласил президентским преемником безвестного Владимира Путина. Теперь уже трудно вспомнить, какой жалкой игрушкой в руках загнанного в угол ельцинского окружения осенью казался тот, кто уже к концу года стал героем победоносной чеченской войны, главным рейтингоносцем страны и ее «единственной надеждой».
2000 г. начался с закономерной «расплаты» за амбиции. Сначала 13 января по собственному желанию и в связи с переходом на новую должность уволился прокурор Москвы Сергей Герасимов.
Он не сдал экзамен на лояльность федеральным властям еще в апреле 1999-го, когда отказался возбуждать уголовное дело против Юрия Скуратова. А когда это сделал вызванный ночью в Кремль зампрокурора Москвы Вячеслав Росинский, Герасимову не доверили продолжить расследование: тогдашний и. о. генпрокурора Юрий Чайка переправил скандальное дело в Главную военную прокуратуру, хотя Скуратов не имел ни малейшего отношения к военным.
Между тем Герасимов продолжал работать и не помышлял об отставке. До тех пор, пока в ходе предвыборной кампании «партия власти» не решила выбить из-под столичного мэра Лужкова преданных ему руководителей силовых структур. Первой жертвой стал глава городского ГУВД Николай Куликов. И сразу же за его отставкой, последовавшей в декабре 1999 г., Генпрокуратура начала комплексную внеплановую проверку Мосгорпрокуратуры. На столь важное мероприятие были брошены 40 прокуроров из 22 регионов, причем половина из проверяющих занимали руководящие должности. Одновременно с проверкой кадровики Генпрокуратуры вели с Герасимовым приватные переговоры, предлагая престижную генеральскую должность взамен на уход из прокуратуры города.
В конце концов Герасимов не выдержал жесточайшего прессинга и еще до окончания проверки согласился перейти на работу директором НИИ Генпрокуратуры, хотя ранее никогда не занимался научной деятельностью. Пока Генпрокуратура искала место работы Сергею Герасимову, в столичных правоохранительных органах лишились своих руководящих должностей еще два генерала: начальник МУРа Виктор Голованов и начальник управления ГИБДД Николай Архипкин. Таков был рождественский «подарок» Юрию Лужкову от главы МВД Владимира Рушайло.
Московский градоначальник понял намек и попытался обсудить условия капитуляции, напросившись в феврале на встречу с Владимиром Путиным, исполнявшим обязанности президента. Тот никогда лично не критиковал московского мэра, не выражал недовольства его политикой в целом и вообще держался по отношению к Лужкову подчеркнуто уважительно. Еще будучи премьером, он пришел на инаугурацию столичного градоначальника и довольно холодно, но все же поздравил Лужкова с переизбранием. Все это, правда, не мешало Путину не препятствовать развешиванию по Москве перед самыми выборами плакатов «Путина – в президенты, Кириенко – в мэры», а Кремлю – продолжать после выборов антилужковскую кампанию в подконтрольных средствах массовой информации.
С началом года приближенные и. о. президента так характеризовали его отношение к мэру: «Путин считает, что раз Лужков избран подавляющим большинством населения столицы, этот выбор надо уважать. Лужков – человек достаточно умный, чтобы понять, какие процессы происходят в стране. Если это понимание выльется в конкретные действия, Путин готов с ним сотрудничать. Но пока, судя по тем же программам ТВЦ, позитива со стороны мэра не наблюдается».
Действительно, после поражения ОВР на парламентских выборах Лужков, хоть и ушел в тень, от критики Кремля не отказался. Так, он назвал ошибкой ввод войск в Чечню, что иначе как выпад лично против Путина расценить трудно. Да и московский телеканал предвыборных оборотов не сбавил.
Однако просьба о встрече с Путиным выглядела почти как капитуляция. У мэра, собственно, не оставалось другого выбора. С угрозой дефолта Москва без помощи федерального правительства вряд ли справилась бы. К тому же после думских выборов от Лужкова отвернулось большинство поддерживавших его губернаторов, причем не только из «Всей России» (они изначально больше ориентировались не на Лужкова, а на Евгения Примакова), но даже из созданного мэром «Отечества».
Оставаться в экономической и политической изоляции Лужков не мог. Голосовать за Путина, выйдя из его кабинета, столичный мэр, правда, не призывал. Но уже сам факт аудиенции, данной мэру и. о. президента, должен показать российской политической элите, что Лужков прощен и боевые действия должны прекратиться. Во всяком случае на это очень рассчитывали в московской мэрии.
Ознакомительная версия.
