Ознакомительная версия.
Фактически в 60-х годах, параллельно с освоением западносибирских месторождений нефти и газа, закончилось развитие Советского Союза как самостоятельной и самодостаточной экономической системы. На смену автаркии сталинского СССР пришла интеграция советской экономики в мировую экономику посредством, в первую очередь, поставок на мировой рынок углеводородного сырья.
Основным потребителем советского сырья стала Европа. Экономическая система Евразии, по мере наращивания советского углеводородного экспорта, приобретала все более именно европоцентричный характер. Прежнее советское экономическое районирование меняло характер, значение традиционных советских индустриальных регионов и агломераций падало. Увеличивалась технологическая зависимость СССР от европейских стран. Польша, Чехословакия, ГДР превратились в интегрированный индустриально-технологический комплекс, во многом альтернативный восточноукраинскому индустриальному ядру и традиционным советским индустриальным регионам.
Именно в Восточную Европу осуществлялось быстрое перемещение заметной части индустриально-технологического ядра всей огромной экономической системы СЭВ. Разумеется, наукограды и объекты, наиболее важные для обороны СССР и СЭВ, по-прежнему находились в основном в России. Но рядом с традиционным индустриально-технологическим ядром уже возникло новое явление – восточноевропейский комплекс научно-индустриальных структур, важных для всего СЭВ. Не существовало некой целенаправленной политики по формированию в Польше или Чехословакии нового ядра всего «социалистического содружества» вместо, скажем, восточно-украинского индустриального очага. Имело место прагматичное использование новых возможностей для экономического роста, образовавшихся вследствие освоения Западной Сибири.
Все восточноевропейские страны в 60-80-х годах развивались однотипно. Советский Союз наращивал поставки им углеводородного и иного сырья, а западноевропейские государства широко кредитовали восточно-европейцев, инвестируя в основном в развитие перерабатывающей промышленности.
В течение 70-х годов восточно-европейцы получили кредитов и инвестиций примерно в одной пропорции: около 1 млрд. долларов на 1 млн. населения. Фактически происходила быстрая внутренняя производственно-технологическая интеграция стран ЕЭС и европейских участников СЭВ. Геополитическое значение этой внутренней европейской интеграции было важнее интеграции внутри СЭВ. Восточноевропейские социалистические страны, сближаясь с западноевропейскими странами, становились элементами более мощного индустриально-технологического организма, нежели тот, который поддерживал существование СССР. Транзитные трубопроводы, проходившие по территории восточноевропейских стран, дополнительно стягивали в единое целое эти страны и страны Европейского экономического содружества. Внутри всей Евразии складывалась новая система неэквивалентного обмена, где индустриальным ядром выступала интегрированная Европа, а сырьевой частью – пространство СССР.
Однако в целом индустриальный комплекс Украины и глубинных районов СССР развивался, работая на поддержание самостоятельной экономической системы СССР. В Москве, Донбассе или Кривом Роге развивалась в основном уже сложившаяся там технологическая культура. Существующая много десятилетий инфраструктура вокруг традиционных индустриальных центров также поддерживала устойчивое независимое экономическое пространство государства с центром в Москве.
Для БССР также важна географическая близость к Московской агломерации. Развитие коммуникаций между Россией и Европой автоматически усиливало, и усиливает ныне вовлеченность Беларуси в контекст развития Московской агломерации. Обычно свыше 30 % торговли РБ и РФ приходится на Москву.
Парадоксальная, конечно, ситуация: усиление интеграции России и Европы влекло и влечет за собою усиление европейских стимулов для развития белорусской экономики, особенно экспортной промышленности: новые коммуникации через Беларусь, все большие объемы углеводородного сырья, проходящего через белорусскую территорию. Одновременно те же факторы втягивают Беларусь в производственную кооперацию и экономическую интеграцию в основном на востоке прежде всего в Москве. Глядя на индустриальный, а не сырьевой характер белорусской экономики, кажется логичной интеграция Беларуси прежде всего в Европу. И все же, в силу одного только притяжения Московской агломерации, Беларусь может сохранить индустриальный облик своей экономики и далее, не втягиваясь слишком глубоко в производственную кооперацию на западе.
Интеграция России и Европы усиливает заинтересованность белорусской экономики в российском экономическом пространстве. Европейская интеграция превращает белорусскую промышленность в элемент неэквивалентных отношений внутри России, где Беларусь выступает в роли части того полюса, который нависает над внутренней российской «Африкой» сырьевых регионов. Усиление белорусско-российского экономического сотрудничества по мере европейской интеграции – естественный процесс субрегиональной европейской интеграции, а не попытка выстроить противостоящую Большой Европе геополитическую целостность со столицей в Москве. Альтернативная Большой Европе конфигурация на востоке – это только такая конфигурация, в составе которой находятся Россия и Восточная Украина.
Конфигурация Беларусь – Россия не имеет антиевропейской потенции. Белорусско-российское сближение в ходе европейской интеграции – всего лишь местная особенность формирования Большой Европы.
При всей неожиданности этого уникального обстоятельства надо принять его как элемент белорусского феномена, как одно из локальных правил, по которым развивается Беларусь.
К середине 90-х годов ХХ столетия социально-экономическая система региона между Балтийским и Черным морями должна была перейти в качественно новое состояние. Этот переход не состоялся в силу ряда причин, но его параметры мы хорошо видим на основании уже упоминавшихся программных документов КПСС. В случае выполнения этой программы и сопутствующих процессов в Польше почти исчезала слаборазвитая полоса, состоявшая из Прибалтики, бывшей Восточной Пруссии, Западных Беларуси и Украины. Вместе с исчезновением этой полосы истощался местный демографический ресурс индустриального развития и, по сути, завершалась послевоенная урбанизация и индустриализация региона.
Попробуем вообразить себе, что Польша, ГДР, Чехословакия, Беларусь, Украина, Прибалтика не потеряли, а нарастили свою промышленность в 90-х годах. Это бы потребовало обязательного быстрого освоения Ямальских и туркменских месторождений газа, северных месторождений нефти, проведения новых трубопроводов из России и региона Каспия в Европу. Вероятно, потребление основных энергоресурсов в регионе выросло бы не менее чем наполовину, как и их транзит через Украину и Беларусь. Новые АЭС дополнительно усиливали бы местную экономику и придавали ей устойчивость. Калининград, Клайпеда, Вентспилс стали бы крупными гражданскими портами, стимулирующими развитие припортовых регионов и связи между странами, расположенными у берегов Балтийского и Черного морей.
Регион выглядел бы совсем неплохо и при сравнении с развитыми странами Западной Европы. Интеграционные процессы между западноевропейскими развитыми государствами и достаточно развитыми восточноевропейскими соседями влекли за собою очень быстрое появление сообщества европейским стран, обладающего общими социально-экономическими структурами. Эта новая европейская общность имела потенциал очень быстро стать ведущим экономическим пространством, естественным центром и для экономической системы Советского Союза.
К середине 90-х годов предстояло выработать новые большие проекты уровня мелиорации Полесья, которые бы усилили внутренние производственные связи между разными частями региона и позволили использовать его потенциал более эффективно. Некоторые из этих новых проектов просматривались уже в начале 80-х годов: развитие портов на Балтийском море, завершение мелиорации Полесья, что позволяло полностью убрать географическую полосу, разделяющую инфраструктуру региона на две части, превращение радиоэлектронной промышленности в одну из основных для базовых отраслей региона, что позволяло именно посредством этой отрасли выйти на глобальный уровень в начинавшейся информационной революции. Производство мобильных АЭС как одной из основ местной атомной промышленности.
Именно на этой стадии в регионе произошел ряд событий, которые прервали его плавное развитие: чернобыльская катастрофа, коллапс Советского Союза, создание Европейского союза. Каждое из этих событий сохраняет свое влияние на регион и на Беларусь. Это влияние долгосрочное и глубокое.
Ознакомительная версия.
