Ознакомительная версия.
Рекомендовано! Оказывается, по поручению президента «кремлевская администрация собралась на совещание, пригласив представителей федеральных органов исполнительной власти, лидеров фракции «Единая Россия» и членов Совета Федерации». С. Нарышкин сказал: «Признано нецелесообразным повышать ставку транспортного налога и рекомендовано законодателям пересмотреть решение и принять норму, исключающую повышение ставки транспортного налога».
«Российская газета» пишет: «И вчера же думские «единороссы» выразили надежду, что закон о повышении базовой ставки транспортного налога, принятый Госдумой, будет отклонен Советом Федерации. Такое в современной парламентской практике случается, пожалуй, впервые – чтобы депутаты, которые потратили много слов, убеждая коллег в необходимости и срочности принятия документа, и дружно проголосовали за него, вдруг сами захотели, чтобы плод их законотворческого труда был забракован. Объяснить это можно только злым колдовством – третье чтение законопроекта выпало на пятницу, 13-е число».
Надо отметить, что хотя «дружно проголосовали» именно депутаты «Единой России», эпизод красноречиво показывает состояние всей системы власти – правительства, администрации президента и самого президента. Налицо явный провал, пусть небольшой, но очень поучительный. Выяснилась неспособность всех служб подготовить приемлемое решение и оценить возможности его реализации – «нечувствительность» к сигналам «снизу». Выяснился и небывалый конформизм «винтиков» системы, депутатов. Ведь все они – из регионов, все они знали о том, как воспринимается законопроект. Они для того и нужны в государстве, чтобы не пропускать законопроекты правительства, которые не будут приняты страной.
Однако они повели себя как мелкие чиновники, трясущиеся перед начальником. И ведь опять – никакой рефлексии. Все молодцы! Можно ли представить себе, чтобы Госдума на пленарном заседании обсудила принципиальные, методологические причины такого конфуза? О каком же авторитете может идти речь при таком поведении?
* * *
Неопределенность – или преднамеренная запутанность – целей, средств и критериев продолжает быть присущей всем изменениям, которые власть пытается внести в хозяйственную или социальную сферу.
Так, с 2007 года власть опять несколько раз ставила вопрос о «переходе России на путь инновационного развития». Сегодня инновационное развитие вместо сырьевого – императив для России, узкий коридор, чтобы вылезти из болота кризиса. Но этот тип развития и нынешняя хозяйственная система – вещи несовместные. Подумайте, в 2007 г. вузы России выпустили 26 тыс. специалистов по всем естественно-научным и физико-математическим специальностям и 700 тыс. специалистов по гуманитарно-социальным специальностям, экономике и управлению. Тонкий слой потенциальных молодых ученых (часть которых к тому же изымается западными вербовщиками) просто поглощен морем «офисной интеллигенции». Какое тут может быть инновационное развитие! Дух творчества, новаторства и напряженного беззаветного труда убивается самим воздухом наших мегаполисов и супермаркетов. Россия – страна гламура…
Большую тревогу вызывает общая установка, что Россия якобы уже преодолела кризис и находится на пути к процветанию. Из этого следует, что никаких стратегических решений принимать нет необходимости – все идет хорошо. В Послании 2007 г. сказано: «Россия полностью преодолела длительный спад производства». Встает вопрос: какими показателями пользуется власть? Или власть не может называть вещи своими именами и ставить задачи, соизмеримые размеру этих вещей?
Вчитаемся в такие слова Послания 2007 года: «Есть и те, кто… хотел бы вернуть недавнее прошлое. Одни – для того, чтобы, как раньше, безнаказанно разворовывать общенациональные богатства, грабить людей и государство. Другие – чтобы лишить нашу страну экономической и политической самостоятельности».
Тут – небывалое по выразительности определение недавнего прошлого («правления Ельцина»). Это была Смута, когда одни безнаказанно грабили людей и государство, а другие лишали нашу страну экономической и политической самостоятельности. Но как можно сказать такие слова и даже не намекнуть, кто конкретно грабил людей и государство, кто лишал страну независимости – и, если попросту, когда состоится над ними нормальный суд согласно Уголовному кодексу Российской Федерации.
Косметический ремонт доктрины и недомолвки были и прежде неадекватны состоянию России, а нынешнее обострение кризиса сделало их неприемлемыми.
* * *
Особо следует выделить вопрос о состоянии промышленности России и путях ее развития в соответствии с представлениями реформаторов. В предисловии к «Черной книге коммунизма» А.Н. Яковлев предложил в свое время реформаторам доктрину «Семь «Д» – семь магических действий, которые надо совершить в ходе реформы. Четвертым «Д» у него стояла деиндустриализация. Разъяснение этой немыслимой цели заменено бессвязными и не имеющими отношения к теме банальностями вроде такой: «Сегодня более чем очевидно, что материальный и духовный мир едины». Что это такое, при чем здесь это? Как из этой сомнительной сентенции вытекает, что в России надо проводить деиндустриализацию?
Главный вывод апокалиптичен и столь же нелеп. Если, мол, наши заводы будут продолжать шуметь и дымить, то: «Сначала «положим зубы на полку» из-за почвенного Чернобыля, начнем угасать от химических продуктов и других индустриальных отрав, в смоговых нечистотах. А потом что? Потом экологическая смерть». И эти безответственные суждения становились частью доктрины промышленной политики огромного государства!
Это редкостное по своей иррациональности стремление уничтожить отечественную промышленность было широко распространено в реформаторской элите. В важной перестроечной книге В.А. Найшуль пишет: «Чтобы перейти к использованию современной технологии, необходимо не ускорить этот дефектный научно-технический прогресс, а произвести почти полное замещение технологии по образцам стран Запада и Юго-Восточной Азии. Это возможно достичь только переходом к открытой экономике, в которой основная масса технологий образует короткие цепочки, замкнутые на внешний рынок. Первым шагом в этом направлении может стать привлечение иностранного капитала для создания инфраструктуры для зарубежного предпринимательства, а затем – сборочных производств, работающих на иностранных комплектующих».
Такое отношение к отечественной промышленности, к национальному достоянию России, поразило специалистов во всем мире. В докладе американских экспертов, работавших в Российской Федерации, говорится: «Ни одна из революций не может похвастаться бережным и уважительным отношением к собственному прошлому, но самоотрицание, господствующее сейчас в России, не имеет исторических прецедентов. Равнодушно взирать на банкротство первоклассных предприятий и на упадок всемирно известных лабораторий – значит смириться с ужасным несчастьем».
Доктрина деиндустриализации ради «постиндустриализма» полностью противоречит всему тому знанию, которое к середине 90-х годов было накоплено о постиндустриальном обществе Запада. Было показано, что это вовсе не «деиндустриализованное» общество, а общество гипериндустриальное.
Именно благодаря ускоренному развитию отечественной промышленности страны Запада смогли территориально (!) переместить ее трудоемкую часть в зарубежные предприятия или отделения своих транснациональных корпораций. Но и там производство, использующее дешевую рабочую силу, остается частью той же самой отечественной промышленности Запада.
В 80-е годы промышленные предприятия США стали переводить свои сборочные цеха в специальную зону на севере Мексики. Эти заводы платят Мексике не деньгами, а частью готовой продукции. Зарплата на них в 11 раз меньше, чем в таких же цехах в США. Уже в начале 90-х годов на этих заводах производилось 33 % моторных блоков и 75 % других важнейших компонентов автомобилей, выпускаемых в США.
В 2000 г. в Мексике насчитывалось уже около 2 тыс. сборочных заводов, на которых трудилось 1,34 миллиона рабочих. Для экономики США эти заводы были не только источником дешевой рабочей силы, но и «кризисонеустойчивыми» предприятиями, которые желательно иметь вне собственных границ. Так, при экономическом спаде в США в 2001 г. в Мексике было закрыто около 500 таких заводов и уволено 250 тыс. работников – без всяких социальных гарантий.
* * *
Надо подчеркнуть, что деиндустриализация представляет прямую национальную угрозу для русского народа. Почему ее основной удар придется именно по русским как народу, национальной общности? Ведь в социальном плане все народы России несут урон от утраты такого огромного богатства, каким является промышленность страны. В этом надо разобраться, потому что политики и СМИ старательно отводят нас именно от этого антирусского смысла деиндустриализации.
Ознакомительная версия.
