Но, конечно, самым значительным торжеством стало празднование Трехсотлетия Дома Романовых, ознаменовавшее великую дату Российского государства. За период правления Романовых Россия резко раздвинула свои границы, создав могучую Православную державу. Празднование юбилея Дома Романовых стало великим торжеством русского духа и русской цивилизации. Празднества начались 21 февраля 1913 года одновременно в Петербурге и в Москве. В древней столице России состоялся крестный ход, собравший сотни тысяч людей, русские патриоты несли чудотворные иконы Владимирской, Иверской, Казанской Божьей Матери. Затем на Красной площади прошел военный парад. Весной Царская семья проехала по многим городам и местностям исторической России: Москва, Владимир, Суздаль, Боголюбово, Нижний Новгород, Кострома, Ярославль, Ростов Великий. На всем пути следования Царской семьи собирались сотни тысяч русских людей, желавших увидеть своего Царя. В Костроме Царскую семью встречал весь город и жители окрестных селений, а когда она уезжала, толпы русских людей долго шли вдоль берега, провожая пароход, причем многие входили в воду по пояс. Выражение глубокой народной преданности еще больше укрепило Царя в его взгляде на Святую Русь, служению которой он посвятил жизнь.
Церковная жизнь в России в предвоенные годы проходила под знаком будущих русских святых, великих православных подвижников: Иоанна Кронштадтского, архиепископа Тихона (будущего патриарха), великой княгини Елизаветы Федоровны. Их личности олицетворяли всю полноту и глубину церковной жизни Святой Руси. Строились новые церкви, расширялись приходы, церковные праздники превращались в праздники торжества Православия. В июне 1909 года православная Россия с воодушевлением приняла решение о возобновлении почитания святой Анны Кашинской.
В городок Кашин, где жило всего 8 тыс человек, собралось 120 тыс паломников, приехала и великая княгиня Елизавета Федоровна. Образ святой княгини Анны Кашинской связывался в народном сознании с пониманием истинно русской женщины-подвижницы. Молодая женщина после гибели ее мужа, замученного врагами России в Орде в 1329 году, ушла в монастырь и посвятила свою жизнь православному служению. Ее канонизировали при царе Алексее Михайловиче, но через 27 лет почитание святой отменили решением Собора по вздорному поводу – на иконе она изображена с рукой, пальцы которой сложены в двуперстие, а не троеперстие, как было установлено церковной реформой Никона. Но ведь в древности так молились все русские люди. Даже после отмены канонизации святой княгини народ продолжал глубоко почитать ее. Знаменательным было присутствие на торжестве великой княгини Елизаветы Федоровны, судьбу которой уже тогда отождествляли с судьбой Анны Кашинской. Архиепископ Алексий, обращаясь к великой княгине, сказал: «Настоящее торжество в честь многострадальной Благоверной Княгини Анны, изволением промысла Божия, суждено разделить с нами именно лично Тебе, многострадальная, возлюбленная, благоверная Великая княгиня, – тебе, как близкой с нею по судьбе и родной по духу».
12 июня в 8 часов утра к Вознесенскому собору, где находилась гробница святой Анны, двинулись крестные ходы из всех кашинских деревень, а также из городов Бежецка, Твери, Корчева, Кимр, Калязина. Торжественную литургию совершал митрополит Владимир, архиепископы Тихон (впоследствии патриарх Московский и всея Руси) и Назарий.
Так же торжественно отпраздновали 200-летие святого Димитрия Ростовского, составителя свода житий святых, активного борца против раскола, католицизма и униатства.
Великим праздником всех русских патриотов стало торжественное перенесение мощей святой Полоцкой княгини Евфросинии из Киево-Печерской лавры в Полоцк, состоявшееся в 1910 году. Торжество продолжалось целый месяц. Мощи везли сначала по Днепру на специальном пароходе, а затем от Орши по железной дороге в особом поезде. По всему пути проходили массовые крестные ходы, а в Полоцке к моменту прибытия мощей собралось свыше 20 тыс человек, присутствовала и Царская семья.
В тот же год Русская Церковь канонизировала святого епископа Иоасафа Белгородского. Прославление святого проходило при огромном стечении народа, шествовали массовые крестные ходы, некоторые из них прошли по 300 километров.
8 апреля 1910 года состоялось посвящение на служение Богу и ближнем у великой княгини Елизаветы Федоровны и 18 сестер Марфо-Мариинской обители в Москве. Как описывают очевидцы, великая княгиня и все сестры стояли в светлых одеждах. На голове – апостольник – белый полотняный платок; на груди – кипарисовый восьмиконечный крест с изображениями – на лицевой стороне Спаса Нерукотворного и Богоматери с Омофором, простершей руки; на оборотной – изображение свв. Марфы и Марии и слова Господней заповеди о любви к Богу и ближним. Поверх апостольника – длинное покрывало, спускающееся с головы до пояса, как в древние времена.[47]
Ужесточаются правила монастырской жизни. Обличение излишеств очищает атмосферу монастырей. В Москве митрополит Владимир стал строго преследовать за употребление спиртных напитков. Даже на торжественных обедах в дни праздников запрещается подавать не только водку, но и вино, а на столах стояли только квас и фруктовые воды.[48]
Издавались сотни православных журналов, газет, брошюр, книг. С 1908 года выходили православные журналы «Воин и пахарь», «К свету». Большое количество книг и журналов издавали русские монастыри: Почаевский, Киево-Печерский, Оптина пустынь. Троице-Сергиева лавра выпускала, например, «Троицкое слово», «Божья Нива», а для детей – журнал «Зернышки».
Святая Русь жила в Церкви полнокровной жизнью, но рядом с ней поднимала голову откровенная бесовщина. В 1910 году возникает скандальная история с епископом Гермогеном и иеромонахом Илиодором, как выяснилось, прожженными аферистами и карьеристами. Оба этих недостойных духовных лица начинают демагогическую и клеветническую критику правительства Столыпина, в которой в особо гнусной форме дискредитируют верховную власть. Саратовский губернатор, на территории которого действовали оба демагога, добивается перевода Илиодора в другую епархию. Илиодор объявляет себя «великим подвижником» и с толпой обманутых им людей запирается в Царицынском монастыре, заявляя: «Уморю себя голодом, если меня не оставят в Царицыне». Проголодав день, этот упитанный «подвижник» соглашается на перевод. Однако через некоторое время бежит из обители, куда его выслали, обратно в Царицынский монастырь, где снова начинает мутить народ. Покровительство епископа Гермогена, находившегося некоторое время даже в составе Синода, помогало Илиодору выходить из самых трудных положений. Но вот опала постигла и самого Гермогена, уличенного в неблаговидных делах. Решением царя его отставляют от Синода и направляют обратно в Саратов. Гермоген вступает в контакт с либерально-масонской прессой и начинает во всеуслышание критиковать правительство. В результате Гермоген попадает в Жировицкий монастырь, а Илиодор – во Флорищеву пустынь.
В 1912 году с участием этих «духовных лиц» разыгрывается странная история с чудотворной иконой Казанской Божьей Матери. Эта икона была похищена бандитом Л. Кораблевым и, по показаниям одного из участников ограбления, сожжена. И вот в тюрьме этот Кораблев вдруг заявляет, что икона цела и он готов ее вернуть, если его помилуют.
Как оказалось потом, Кораблев блефовал, а чтобы освободиться, он решил выдать за чудотворную другую икону. Но епископ Гермоген и иеромонах Илиодор, пытавшиеся реабилитировать себя каким-то громким делом, поддержали эту заведомо фальшивую версию. Им нужна была сенсация «возвращения» или «нового обретения» чудотворной иконы. В частных разговорах, например, Илиодор высказывал мысль, что в «сущности безразлично, будет ли икона подлинная, или поддельная, что важно лишь восстановить святыню».[49] Попытка выдать фальшивую икону за подлинную не удалась. А через несколько месяцев Илиодор, понявший, что его церковная карьера кончилась, публично отрекся от Православия и образовал собственную секту откровенно антихристианского характера. Его дальнейшая деятельность привела его на службу в большевистскую Чека. В конце 1912 – начале 1913 года Илиодор, по определению Новочеркасской судебной палаты, «а) возлагал хулу на славимого в Единосущной Троице Бога и на Пречистую Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию, говоря, что Иисус Христос не Сын Божий, а обыкновенный человек, родившийся от плотской связи плотника из Назарета Иосифа с Марией, умерший впоследствии на кресте и не воскресший, что Духа Святого не существует, что Матерь Божья – простая женщина, имевшая, кроме Иисуса Христа, других детей; б) поносил Православную Церковь, ее догматы, установления и обряды, утверждая, что православная вера – колдовство, священники – колдуны, дурачащие людей, что таинств нет, а они выдуманы мракобесами, что в Православной Церкви случилась мерзость и запустение и что в ней нет Христа, Святейший же правительствующий Синод называл “Свинодом”; во 2-х, с целью возбудить между теми же своими посетителями неуважение к ныне царствующему Государю Императору, Государыне Императрице и Наследнику Цесаревичу, позволял себе… произносить следующие оскорбительные для Высочайших особ выражения: “На престоле у нас лежит кобель: Государь Император – мужичишка, пьяница, табачник, дурак; Императрица – распутная женщина; Наследник родился от Гришки Распутина; государством правит не Государь, а Саблер и Гришка Распутин”». Мы специально привели выдержку из этого судебного определения, ибо она в целом выражала стереотип антирусской, антиправославной, антисамодержавной пропаганды, которую примерно с этого времени и вплоть до 1917 года вели враги России.
