С возрастающим могуществом и увеличением богатства Рима строгие нравственные правила уступили место порокам и самому безобразному распутству. Рим сделался центром, от которого на весь культурный мир того времени распространялись утонченный разврат и разгул. Разврат, которому особенно во время империи много покровительствовали императоры, принял такие формы, которые мог придумать только безумный. Мужчины и женщины старались перещеголять друг друга в распутстве. Число женских публичных домов все увеличивалось, а рядом с ними среди мужчин все более распространялась греческая любовь. В Риме число молодых мужчин, занимавшихся проституцией, было одно время больше, чем число женщин-проституток.[55]
Гетеры, окруженные обожателями, появлялись во всей своей пышности на улицах, на прогулках, в цирке и в театре; часто их носили негры на переносных постелях, на которых они с зеркалом в руках, сверкающие в блеске украшений и драгоценностей, возлежали почти обнаженные; их окружали с веерами в руках рабы и толпа мальчиков, евнухов, флейтистов; фантастически одетые карлики следовали в конце шествия.
Разврат принял в Римской империи такие размеры, что угрожал существованию империи. Женщины следовали примеру мужчин; встречались женщины, повествует Сенека,[56] которые считали года не по числу консулов, как обыкновенно было принято, а по числу своих супругов. Нарушение брака сделалось общим, и, чтобы избежать предусмотренных законом тяжелых наказаний, женщины, и среди них были самые знатные дамы Рима, записывались в регистры эдилов как проститутки.
Наряду с подобным развратом гражданские войны и система латифундий настолько усилили безбрачие и бездетность, что число римских граждан и патрициев значительно уменьшилось. Ввиду этого в 16 году до нашей эры Август издал так называемый юлианский закон,[57] по которому вознаграждалось деторождение и подвергались наказанию римские граждане и патриции, не вступавшие в брак. Имевшие детей считались рангом выше, чем бездетные и не вступившие в брак. Эти последние имели право получать наследство только от ближайших родственников. Бездетные получали только половину наследства, остальное переходило в собственность государства. Женщины, обвинявшиеся в нарушении брака, должны были отдавать часть своего приданого обманутому супругу. Учитывая это, многие мужчины вступали в брак, рассчитывая на измену своих жен. Это вызвало у Плутарха замечание: римляне женятся не для того, чтобы получить наследников, а для того, чтобы получать наследства.
Впоследствии юлианский закон был еще более усилен. Тиберий издал приказ, по которому продавать себя за деньги не могла ни одна женщина, дед, отец или муж которой не были римскими воинами. Замужние женщины, вносившие свои имена в регистр проституток, считались нарушительницами брака и высылались за пределы Италии. Для мужчин подобных законов, конечно, не существовало. По словам Ювенала, в современном ему Риме (первая половина столетия до нашей эры) отравление мужей было частым явлением.
Евреи поступили совершенно иначе, чем римляне эпохи империи, где все более увеличивались безбрачие и бездетность. Хотя еврейка не имела права выбора мужа, так как отец назначал ей жениха, но брак был для нее обязанностью, которую она выполняла с верностью. Талмуд советует: «Когда твоя дочь достигает зрелого возраста, тогда подари одному из твоих рабов свободу и сосватай ее с ним». Точно так же евреи усердно следуют и заповеди их бога: «Плодитесь и множьтесь». Благодаря этому они, несмотря ни на какие преследования и притеснения, усердно размножались; они заклятые враги мальтузианства.
Уже Тацит говорит о них: «Они настойчиво держатся все вместе и обладают добровольною щедростью друг к другу и враждебностью к другим. Они никогда не едят за одним столом" с врагами и никогда не спят с ними, и, хотя крайне склонны к чувственности, воздерживаются от половых сношений с иностранками… Но все же они стремятся к увеличению своего народа. Убить рожденного для них грех; души погибших в бою или казненных они причисляют к бессмертным. Этим объясняется их любовь к размножению вместе с презрением к смерти». Тацит ненавидел и презирал евреев, так как они, вопреки религии своих предков, накопляли богатства и сокровища. Он называет их «самыми дурными людьми», «ненавистным народом».[58]
Под властью римлян евреи сплачивались все теснее. И страдания, которые им пришлось выносить в течение почти всего христианского средневековья, породили ту задушевную семейную жизнь, которая для современного буржуазного мира представляется своего рода образцом. Между тем в римском обществе совершался процесс разложения и распада, ведущий страну к ее окончательной гибели. Разврату, граничившему с сумасшествием, противопоставлялась другая крайность — самый строгий аскетизм. Подобно тому как прежде распутство, так теперь аскетизм принимал религиозные формы. Его проповедовали мечтатели-фанатики. Переходящая все границы невоздержанность и роскошь господствующих классов представляли резкий контраст с нуждой и нищетой миллионов, которые победоносный Рим из всех стран известного тогда мира сгонял как рабов в Италию. Между ними находилась масса женщин, оторванных от своего домашнего очага, от родителей, мужей и детей; они испытывали нищету всего глубже и жаждали освобождения. Многие римские женщины, возмущенные тем, что происходило на их глазах, находились в подобном же душевном состоянии. Они рады были всякой перемене своего положения. Глубокая жажда перемены и освобождения охватила широкие слои, и казалось, что спаситель скоро явится. Завоевание иудейского царства и Иерусалима римлянами уничтожило национальную самостоятельность евреев и породило среди аскетических сект этой страны мечтателей, провозглашавших возникновение нового царства, которое принесет всем свободу и счастье.
Христос пришел, и возникло христианство. Оно олицетворяло оппозицию против животного материализма, господствовавшего среди властителей и богачей Римской империи. Оно представляло собою протест против презрения и угнетения масс. Но так как христианство происходит от евреев, установивших полное бесправие женщины и так как согласно библейскому представлению женщина рассматривается как виновница всех зол, то христианство проповедовало презрение к женщине, воздержание и умерщвление плоти, так сильно грешившей в то время, и своими двусмысленными фразами предвещало будущее царство, которое одни считали небесным, другие — земным, царство, приносящее всем свободу и справедливость. В трясине Римской империи это учение нашло себе плодоносную почву. Женщина, как все униженные, надеявшаяся на освобождение и спасение из своего угнетенного положения, охотно и горячо примкнула к нему. Вплоть до настоящего времени не было ни одного значительного движения в мире, в котором женщины не выступали как борцы и мученицы. Те, кто прославляет христианство как великое культурное завоевание, не должны забывать, что большей частью своих успехов христианство обязано именно женщине. Ее старания обращать в христианскую веру играли важную роль как в Римской империи, так и среди варварских народов средних веков. Часто наиболее могущественные обращались в христианство благодаря женщине. Так, например, Хлодвига, царя франков, к принятию христианства побудила Клотильда. Берта, королева Гента, и Гизела, королева Венгрии, ввели христианство в своих странах. Влиянию женщин христианство обязано обращением многих великих людей. Но христианство плохо отплатило женщине. Оно содержит в своем учении то же презрение к ней, которым проникнуты все религии Востока. Оно приказывает ей быть послушной слугою мужа, и еще поныне должна она клясться перед алтарем в повиновении мужу.
Послушаем, как говорят о женщине и браке Библия и христианство.
Десять заповедей Ветхого завета обращены только к мужчине. В девятой заповеди женщина упоминается наряду с прислугой и домашними животными: мужчине предлагается не пожелать ни жены ближнего, ни слуги его, ни скота его, ни осла его, ни всего, что принадлежит ближнему. Женщина, таким образом, — объект, часть собственности, к которой мужчина, поскольку эта собственность находится в чужом владении, не должен предъявлять никаких притязаний. И Иисус, принадлежавший к секте, налагавшей строгий аскетизм (воздержанность) и самокастрацию,[59] на вопрос учеников, хорошо ли жениться, сказал им: не все вмещают слово сие, но кому дано; ибо есть скопцы, которые из чрева материнского родились так; и есть скопцы, которые оскоплены от людей; и есть скопцы, которые сделали сами себя скопцами для царства небесного. Кастрация, таким образом, — поступок, угодный богу, и отказ от любви и брака — хорошее дело.
