Местное крымское население с удовольствием продавало англичанам горячительные напитки за баснословную цену. После обильных возлияний «джентльмены» валялись на земле не в силах пошевелиться. Английские медики фиксировали случаи психического помешательства, а попросту «белой горячки», случались и самоубийства. Потом начали сходить с ума даже врачи.
К дезертирству турок все уже привыкли, но в январе 1855 года к русским перебежало двадцать англичан, накануне выпоротых за воровство. Перед Рагланом встала во весь рост угроза развала армии. Английское командование заказало огромную партию овощей, но груз сгнил в пути, и всё выбросили за борт. В феврале не заставила ждать себя и вечная спутница голодного войска — цинга. Хотя в Крым прибыл транспорт с лимонным соком, но груз где-то потеряли. Сок разыскивали полтора месяца. Когда нашли, то выяснилось, что довезти его до позиции практически невозможно, поскольку сказался массовый падеж лошадей. А тем временем цинготные солдаты не могли есть даже солонину, потому что соль разъедала кровоточащие десны.
Что касается французов, то, очевидно, урок 1812 года не остался без внимания. Конечно, их положение тоже оставляло желать лучшего, но лагерь союзников казался англичанам чуть ли не раем. Как отмечал Хибберт, французы построили настоящий поселок. Раненых и больных содержали отдельно от здоровых, солдатам выдали одеяла из овечьих шкур. Питание тоже поддерживали на высоте: военных обеспечили хлебом хорошего качества, бобовыми и рисом, различными овощами, рацион также включал кофе и сахар.
Антирусская пропаганда постоянно акцентирует внимание на воровстве интендантов, тяжелой судьбе солдат и плохом снабжении, но обеспечение нашей армии было намного лучше, чем у противника. За укреплениями Севастополя шла практически мирная жизнь. По улицам размеренно гуляли горожане, играла музыка, дети устраивали военные игры: «русские против союзников». Торговки сновали по редутам, предлагая квас, булки и пироги, всевозможные закуски. Солдаты получали жалованье и с удовольствием дополняли свой военный паек разнообразными вкусными вещами, запивая их сбитнем. Солдаты ежедневно получали 400 граммов мяса, а для борьбы с цингой командование запаслось хреном. По оценке Даниэльса, в целом русские войска не терпели нужды, а их питание было здоровое и в достаточном количестве. Вот так заботился о солдате Николай I, с подачи врагов России прозванный Николаем Палкиным.
Итальянцы в Крыму, Муравьев на Кавказе
Антироссийская коалиция безнадежно увязла под Севастополем. Стратегия мгновенного разгрома России, о которой грезил Сент-Арно, потерпела полный крах. Неудивительно, что во Франции и особенно Британии быстро росло недовольство ходом кампании. Пресса подвергала уничтожающей критике правительства в Лондоне и Париже. Крепко доставалось и генералам, карьера Раглана висела на волоске. Наполеон III нервничал, отчетливо замечая разочарование общества в «новом Наполеоне».
Свой единственный шанс на разгром и расчленение России император Франции видел в организации общеевропейского похода по центральным губерниям нашей страны. Для этого требовалось согласие Пруссии и германских княжеств пропустить французов по своей территории. И если бы еще удалось заставить Австрию напасть на Россию с юго-запада, а Швецию с севера, то у антироссийской коалиции появились бы реальные перспективы добиться своих целей.
Лучшие дипломаты Англии и Франции изо всех сил нажимали на европейские страны, требуя от них вступить в антироссийскую коалицию. Но ставка Паскевича на укрепление западных границ приносила свои плоды. Австрия, Пруссия и Швеция боялись объявлять нам войну, прекрасно понимая, что им противостоит наиболее боеспособная группировка русской армии. Они отлично знали, что Россия защищает Крым сравнительно немногочисленными войсками. Основные запасы нарезного оружия Петербург также держал на западной границе, но, даже несмотря на это, русские сковали неприятеля у Севастополя и одержали ряд громких побед на Кавказе.
Два старых профессионала: Паскевич на западе и Меншиков на юге — спасали Россию от катастрофы. На внешнеполитическом фронте тонкую дипломатическую игру продемонстрировал Николай I. Да, в начале войны его переиграл Лондон, но в дальнейшем наш царь одерживал верх. Благодаря его политике германские княжества симпатизировали России и не позволяли французам провести свою армию через немецкую территорию.
Перспектива убраться из России, не солоно хлебавши, реально замаячила перед коалицией в конце 1854 года, когда холод, цинга и пьянство разложили английские подразделения едва ли не до основания. Паскевич предполагал, что, полностью мобилизовавшись, Россия сумеет свести войну к ничейному результату, но ничья для англо-французов была равносильна тяжелому поражению. Слишком громко они бряцали оружием летом 1854 года, чтобы теперь покинуть Крым, не добившись ни громких побед, ни территориальных приобретений, ни контрибуции.
Наполеон III и сам уже был не рад, что ввязался в столь тяжелую кампанию. Однако на кону стояла его власть, и он вместе с английским кабинетом в конце концов придумал, как втянуть Вену в войну.
В прошлых главах мы говорили о «весне народов» 1848 года. Тогда итальянские государства были в шаге от того, чтобы сбросить австрийское иго и создать единую страну. С большим трудом Вена сумела отбить первый натиск, но промышленно развитое Сардинское королевство оставалось несломленным центром антиавстрийского сопротивления.
Это позволило Наполеону III разыграть хитрую многоходовую комбинацию. Вместе с англичанами он пообещал сардинцам, что «после победы над Россией» итальянский вопрос будет рассмотрен великими державами. Соответственно, если Сардиния поможет Франции и Англии, то те не забудут оказанной услуги.
Суть предложения заключалась в том, что если Австрия не примкнет к антироссийской коалиции, то часть ее территории получит Сардинское королевство. А Петербург не забудет предательски двусмысленного поведения Вены и больше не поможет Австрии.
Угроза сработала безотказно, и в декабре 1854 года Вена поспешила заверить Париж и Лондон, что не станет договариваться с Россией и даже рассматривает возможность войны против нее.
В свою очередь, Сардинское королевство отправило в Крым прекрасно оснащенный корпус. Заодно англо-французы прикрикнули на Стамбул, и тот перебросил в Крым новые подкрепления, а также обязался весной 1855 года атаковать русских на Кавказе. Тем не менее положение России оставалось прочным. При Альме под командованием Меншикова состояли полки, ни разу в жизни не нюхавшие пороха. Однако неопытные солдаты быстро превратились в грозных воинов.
В Севастополе инженерный гений Эдуарда Ивановича Тотлебена творил настоящие чудеса, и русские под его руководством возвели мощнейшие укрепления. Якобы «отсталая» экономика справлялась с финансовым бременем войны. А воля Николая I, как и раньше, оставалась непоколебимой.
Царь не позволял генералам терять веру в победу. В трудные минуты он ободрял офицеров и чиновников, а когда надо, проявлял разумную твердость, и подчиненные чувствовали на себе, что такое жесткий характер Николая.
Ближайший военный советник царя Паскевич работал не покладая рук.
На дипломатическом фронте высокий профессионализм нашего посла в Австрии Александра Горчакова тоже дал положительные результаты. Бесконечными переговорами он выигрывал для России время, делая все возможное для того, чтобы удержать Вену от войны.
Шансы нашей империи отбить натиск врагов постепенно росли, но тут случилось непредвиденное. Обладавший стальным здоровьем Николай неожиданно заболел и 2 марта 1855 года умер. Смерть произошла при столь необычных обстоятельствах, что пошли слухи: «царь покончил жизнь самоубийством» и «царя отравили». Вряд ли сейчас возможно установить истину, но если читатель заинтересуется подробностями, то сразу же заметит, что дело, мягко говоря, нечисто.
Версия о самоубийстве императора по причине неудачного исхода русской атаки на Евпаторию просто смехотворна. Ничего катастрофического тогда не произошло. А вот мотив «убрать» русского царя был. В конце 1854-го западные дипломаты уже зондировали почву на предмет заключения мира. Царь согласился договариваться. Однако выяснилось, что договор, предложенный противником, содержит неравные условия, и Николай категорически отказался идти на уступки. И вот после этого он прожил совсем недолго. Поневоле вспомнишь судьбу Павла I, известного антианглийской политикой.
Перед смертью царю пришлось отправить в отставку пожилого Меншикова, здоровье которого подорвали военные тяготы. Так в короткий срок Россия лишилась двух великих государственников. На престол взошел Александр II, а Меншикова сменил знакомый нам по Дунайской кампании Михаил Дмитриевич Горчаков.
