Ознакомительная версия.
Щаденко сообщает Ворошилову, что в ходе этих процессов в 1936–1939 годах «большое количество (командиров) было арестовано и уволено несправедливо. Поэтому много поступило жалоб в Наркомат обороны, в ЦК ВКП(б) и на имя тов. Сталина. «Мной, – пишет Щаденко, – в августе 1938 года была создана специальная комиссия для разбора жалоб уволенных командиров, которая тщательно проверяла материалы уволенных путем личного вызова их, выезда на места работников Управления, запросов парторганизаций, отдельных коммунистов и командиров, знающих уволенных, через органы НКВД и т. д. Комиссией было рассмотрено около 30 тысяч жалоб, ходатайств и заявлений. (По результатам работы комиссии) всего было восстановлено 11 178 человек»1, то есть более одной трети от всех, подвергшихся увольнению из РККА.
Последним актом массового уничтожения Сталиным и его ближайшими соратниками управленческих кадров стало так называемое «Ленинградское дело» 1949–1953 годов. Эти репрессии упали на головы руководителей, которых собирал под своим крылом выходец из Нижегородского губкома (Горьковского обкома) ВКП(б), руководивший в войну блокадным Ленинградом, ставший в 1934 году секретарем ЦК, А. А. Жданов. В это «крыло» постепенно вошли его выдвиженцы – первый секретарь МГК и МК ВКП(б) и секретарь ЦК Г. М. Попов, председатель Госплана СССР, член политбюро ЦК Н. А. Вознесенский, секретарь ЦК А. А. Кузнецов, председатель Совмина РСФСР М. И. Родионов и др., которых позднее в судебном деле назвали «ленинградцами» (хотя все они были выходцами из разных центральных областей РСФСР).
30 сентября 1950 года в Ленинграде состоялся суд, который правильнее было бы назвать судилищем, над центральной группой фигурантов по «Ленинградскому делу»: Вознесенским Н. А., членом политбюро ЦК ВКП(б), заместителем председателя Совета министров СССР, председателем Госплана СССР, депутатом Верховного Совета СССР, действительным членом АН СССР; Кузнецовым А. А., секретарем ЦК ВКП(б), членом оргбюро ЦК, начальником Управления кадров ЦК партии, депутатом Верховного Совета СССР; Родионовым М. И., председателем Совета министров РСФСР, кандидатом в члены ЦК ВКП(б), членом оргбюро ЦК ВКП(б), депутатом Верховных Советов СССР и РСФСР; Попковым П. С., первым секретарем Ленинградского обкома и горкома ВКП(б), кандидатом в члены ЦК ВКП(б), депутатом Верховного Совета СССР; Капустиным Я. Ф., вторым секретарем Ленинградского горкома ВКП(б), депутатом Верховного Совета СССР; Лазутиным П. Г., председателем исполкома Ленинградского городского Совета депутатов трудящихся, депутатом Верховного Совета СССР. Спустя час после оглашения приговора они были расстреляны, тела их зарыты на Левашовской пустоши под Ленинградом и засыпаны негашеной известью. И. М. Турко, Т. В. Закржевскую и Ф. Е. Михеева осудили на длительное тюремное заключение.
Затем на московском процессе по «Ленинградскому делу» к смертной казни были приговорены еще 20 человек. После немедленного расстрела тела их вывезли на кладбище Донского монастыря, кремировали, сбросили в яму и забросали землей. Таким образом, расстрелу были подвергнуты 26 руководителей РСФСР, 6 человек скончались в ходе допросов. Репрессированы были и члены их семей.
Судебные процессы и моральные и политические расправы над этническими русскими руководителями по «Ленинградскому делу» продолжались по всей стране вплоть до смерти Сталина[122]. В Ленинграде на длительные сроки тюремного заключения были осуждены больше 50 человек, работавших секретарями райкомов партии и председателями райисполкомов. Свыше 2 тысяч человек были исключены из ВКП(б) и освобождены от работы. Тысячи руководящих работников были репрессированы в Новгородской, Ярославской, Мурманской, Саратовской, Рязанской, Калужской, Горьковской, Псковской, Владимирской, Тульской и Калининской областях, в Крыму и на Украине, в среднеазиатских республиках. Отстранены от должностей и понижены в должностях более двух тысяч военных командиров по всей стране. Всего (по позднейшим оценкам) по всему СССР, но в основном по РСФСР, репрессиям по этому «делу» были подвергнуты более 32 тысяч этнически русских руководителей партийного, государственного, хозяйственного звена.
При этом репрессиям были подвергнуты только (и исключительно) этнически русские руководители.
В этой связи приведу только один, но типичный для того периода факт, который на многое, до сего дня закрытое, проливает свет.
Широко известный в России и за рубежом историк Константин Александрович Залесский, автор уникальных энциклопедических изданий «Кто есть кто в истории СССР»[123], «Кто есть кто в фашистской Германии», «Кто есть кто в Первой мировой войне» и т. д., узнав, что я работаю над исследованием «Ленинградского дела», поведал мне 13 марта 2013 года историю своей семьи, подтверждающую тезис о том, что в 1949–1952 годах Сталин действительно открыл охоту на этнических русских руководителей государственного, хозяйственного, партийного аппаратов в СССР. Вот этот рассказ.
Дед Залесского А. Ф. Щеголев, потомственный русский, в 1950 году работал министром легкой промышленности РСФСР. Ни о каком «Ленинградском деле» он и слыхом не слыхивал и вдруг в середине года его вызывают в правительство, вручают трудовую книжку, где уже сделана запись, что он уволен по собственному желанию, и, не сказав даже «до свиданья», отбирают пропуск в здание министерства. Сказать, что министр был потрясен произошедшим с ним, – ничего не сказать. В СССР ведь в то время не было безработных, а тут – номенклатура ЦК ВКП(б) вдруг была выпровожена в буквальном смысле на улицу без выходного пособия и предложения нового места работы.
Оказавшись в таком положении, Алексей Федорович принялся обходить своих друзей и знакомых в поисках работы и узнал, что он такой не один: увольнениям без объяснения причин были подвергнуты все его русские знакомые начальствующего состава.
На работу экс-министру удалось устроиться только через год в глухом уголке Московской области инженером на мебельную фабрику. И только после смерти Сталина Алексей Федорович смог вернуться в Москву и стать инспектором на ВДНХ. Только тут и узнал, что пострадал он по «Ленинградскому делу», что был тогда, в 1950 году, строжайший негласный приказ с самых властных верхов увольнять всех руководящих работников русской национальности.
После смерти Сталина в 1953 году кадровых репрессий в СССР уже больше не было, но урон, нанесенный интеллектуальному потенциалу российского общества в советское время, еще долго будет сказываться на развитии нашего общества.
Глава третья
Итог трех пятилеток. Что после?
Социальное государство: демонтаж модели или ее строительство?
Экономический кризис 2013 года и обострение отношений РФ с Западом под воздействием украинского кризиса и воссоединения Крыма с Россией стимулировали активизацию жесткой антипутинской критики со стороны российской оппозиции всех оттенков, которая обвинила главу государства в том, что в «тучные» нулевые годы он упустил возможность диверсификации экономической модели и оставил страну при сырьевом тренде ее развития. Более того, Путина стали обвинять даже в том, что он вообще отказался строить в России социальное государство.
Так, пришедший в годы горбачевской перестройки в большую политику бывший специалист по судостроению (ныне позиционирующий себя в качестве экономиста), один из создателей (вместе с Явлинским и Лукиным) политической партии «Яблоко», позднее примкнувший к КПРФ (в 1995–2001 годах – заместитель председателя Счетной палаты РФ) публицист Ю. Ю. Болдырев активно пытается убедить общественность в том, что на самом-то деле никакой социальной политики у «путинской власти» нет. Более того, считает он, в настоящее время «идет плановый демонтаж социального государства. Если в 1990-х и начале 2000-х это делалось по принципу «не кормить – само умрет», то ныне выяснилось, что «живучее оказалось – надо дустом». И теперь, уверен этот публицист, социальные завоевания уничтожаются принудительно, под прикрытием якобы объективных трудностей, а также патриотической риторики»[124].
В общем-то такие филиппики со стороны оппозиции в адрес Путина носят типичный характер. И если бегло пробежаться по публикациям в Интернете, посмотреть за последние четыре года печатную продукцию на этот счет, то на первый взгляд может показаться, что критика справедлива. Однако вопрос далеко не так прост, как это может показаться.
Да, действительно, так называемые «тучные годы» были, и, казалось бы, В. Путин действительно должен бы был заняться в первую голову именно диверсификацией экономики, а он, как теперь стало ясно вырисовываться, занялся такими «пустяками», как чеченская война, укрепление государственной власти, сколачивание территориального, административного и политического единства страны, восстановление вооруженных сил и оборонного военно-промышленного комплекса и (!!) – последовательным улучшением жизненного стандарта населения. Как это сегодня представляется мне, правым по большому счету все-таки оказался В. Путин, а не его критики. И вот почему.
Ознакомительная версия.
