Кургинян: Можно вопрос: а если бы не достигли, то трудностей и крови было ещё больше, как я понимаю?
Эрлихман: Думается, да. Тогда бы Рим постигла бы судьба Карфагена. Он превратился бы аристократическую олигархию и неизбежно был бы сметен своими более сильными и прогрессивными соседями.
Сванидзе: Пожалуйста, сторона обвинения, вопрос свидетелю защиты.
Млечин: Правильно ли я Вас понял, Вы не знаете в Древнем Риме других людей, которые справились бы с этой задачей — взять власть?
Эрлихман: Давайте, не в Древнем Риме, а в Риме времен Цезаря. Мы просто знаем исторических деятелей той эпохи и видим, что все они были или романтиками, которые мечтали о возвращении республиканских ценностей, республиканской добродетели, что было уже нереально в то время, или элементарными хапугами, которые стремились только к обогащению и покрасоваться в красных сапогах.
Млечин: Я совершенно с Вами согласен, не каждый человек способен захватить власть, превратиться в диктатора. Сколько времени он находился на государственных должностях?
Эрлихман: На должностях он находился очень долго, а на должности диктатора он находился четыре с небольшим года. Как не раз это уже было отмечено, всё это время он воевал и практического времени имел очень мало.
Млечин: Благодарю Вас. Не имел практического времени на исполнение своей должности.
Сванидзе: Четыре года — это один президентский срок.
Кургинян: Не превращайте в балаган всё это дело!
Сванидзе: Сергей Ервандович, у меня нет оснований принимать Ваш протест.
Кургинян: Повторяю ещё раз: не превращайте в балаган.
Сванидзе: Сергей Ервандович, я не принимаю Ваш протест, не вижу для него оснований.
Млечин: Я уточнил у свидетеля, сколько времени он занимал государственную должность. Свидетель сам подтвердил, что он был занят в основном армией. Об этом говорят здесь все участники. Да, он был на должности, но занимался он не государственными делами, не сидел у себя там, где должно и руководил своей страной, а воевал всё время. Был замечательным полководцем.
Сванидзе: В эфире «Суд времени». Идет второй день слушаний по теме: «Гай Юлий Цезарь: губитель республики или спаситель государства?» Мой последний вопрос сторонам: дал ли Цезарь адекватные ответы на вызовы своего времени?
Пожалуйста, сторона защиты. Прошу Вас, Сергей Ервандович.
Кургинян: Мы должны говорить, как мне представляется, это моё личное мнение, о каждом человеке так, как будто он жив. Вот он умер много тысячелетий назад, но он жив, он жив в истории, в памяти потомков. У него есть там своя репутация, свой образ, своё место.
Если мы начинаем превращать всех великих людей в нечто низкое и примитивное, то как не процитировать одного великого нашего писателя, упаси Бог, я не имею никого из здесь присутствующих, истинно говорю. Он сказал: «Лжете, подлецы, они тоже скверны, эти великие люди, они тоже обладают пороками, но не такими, как у вас».
Теперь я хотел бы обратиться ко всем своим свидетелям, и все меня поймут, если я использую принцип «женщина первой» и спрошу всё-таки: он дал адекватный ответ на вызовы своего времени?
Кудрявцева: Конечно. Цезарь дал адекватный ответ. Он не был безгрешен. Он делал ошибки. Я сейчас скажу, какую он главную ошибку сделал. Но попытка представить Цезаря в виде солдафона, который только может мечом-гладиумом на поле сражения махать — это конечно, мягко говоря, передергивание и не соответствует действительности.
Цезарь имел очень большой государственный опыт. Он прошел всю лестницу римских магистратур, занимал все необходимые должности для того, чтобы даже если бы он не стал тем, кем он стал в конечном итоге в результате победы в гражданской войне, считаться римским государственным деятелем. Он, несомненно, им был.
Ещё раз: Цезарь придумал саму идею того авторитарного режима эпохи империи, которую потом достраивал Август. Август достраивал за него. Но идею, гениальную идею — сосредоточить в своих руках республиканские магистратуры и на этом основании построить свою авторитарную власть — это идея Цезаря.
В чем Цезарь ошибся? Ошибка Цезаря была в форме. Слово «диктатура» всё-таки было в это время одиозным после кровавого диктаторства сторонника сенатской республики Суллы. Август от него отказался. Август — гений лицемерия, придумал очень хитрый ход. Он назвал свой авторитарный режим «восстановленной республикой» и всё! И не нашлось на него тех 23-х ножевых ранений, о которых шла речь.
И последнее. Так как мы судим личность, один пример личности Цезаря. Знаменитое завещание Цезаря. Каждый римский гражданин получил в подарок от Цезаря 300 сестерциев. Для народа он отдал свои сады за Тибром. Ну, это примерно так, если бы Роман Абрамович каждому гражданину России выплатил по 300 долларов и подарил бы России «Челси».
Сванидзе: Роман Абрамович — не глава России.
Кудрявцева: Правильно. Но Цезарь распоряжался своим личным богатством. Это не римская казна.
Кургинян: Как глава Чукотки выделил бы это каждому чукче!
Кудрявцева: Вот это к вопросу о корысти и бескорыстии.
Кургинян: Я могу уточнить, что он это сделал в завещании посмертно, он никоим образом не подкармливал электорат!
Кудрявцева: Никоим образом!
Сванидзе: Спасибо. Прошу вас, сторона обвинения, может задать вопрос свидетелю защиты.
Млечин: Татьяна Владимировна, я правильно Вас понял, Вы сказали, что он разработал основы авторитарного режима, авторитарного правления, да?
Кудрявцева: Несомненно.
Млечин: И Вы считаете, что это было адекватно эпохе? Это было нужно государству? Он сделал то, что было нужно людям, стране — авторитарное правление?
Кудрявцева: Нет. Уважаемый обвинитель, Вы, наверное, меня не слышали на протяжении наших двух заседаний. Республика была больна. Она не могла отвечать на вызовы времени. Необходимо было дать адекватный ответ на вызовы.
Млечин: Другие свидетели утверждают, что республика вовсе не была больна, поэтому я уточняю Вашу позицию. Будьте любезны.
Кудрявцева: Моя позиция такая: республиканский строй должен был быть скорректирован. Он не был скорректирован вовремя, хотя такая возможность была. Для того, чтобы спасти государство, к этому моменту уже огромную территориальную державу, от распада, положить конец беспределу республиканских наместников в провинциях, которые грабили их, до нитки обирали. Для этого необходимо было провести реформы. Они не были проведены.
Млечин: Может быть, надо было скорректировать республиканский режим?
Кудрявцева: Правильно. Но республика на это не пошла.
Млечин: Почему же Цезарь на это не пошел?
Кудрявцева: Цезарь на это пошел, он скорректировал этот режим тем способом, который в условиях гражданской войны был единственным. Мы говорим о гражданской войне. Тем самым способом, который привел к стабильности, к вопросу: хотите вы жить в состоянии перманентной гражданской войны? Рим жил в состоянии перманентной гражданской войны почти сто лет.
Млечин: Ну да, человек устроил одну из гражданских войн, убивал своих соотечественников, гражданская война — это когда убивают своих. А потом предлагает создать авторитарный режим как выход. Правильно я понимаю?
Кургинян: Это вопрос к свидетелю? Это рассуждения, это г-н Млечин уже сам с собой разговаривает. Тихо сам с собою?
Сванидзе: Сергей Ервандович, каждая из сторон иногда разговаривает с собой.
Млечин: А я задал вопрос!
Кургинян: В следующий раз я воспользуюсь этим в полной мере.
Млечин: Человек вел одну из гражданских войн, когда убивают соотечественников. Потом в качестве избавления от гражданских войн, одну из которых он вел сам, он предлагает не улучшить демократию…
Кудрявцева: Не было демократии!
Млечин: Республиканское правление, он предлагает авторитарный режим, взять в кулак.
Кудрявцева: Он не предлагает никого взять в кулак. Он сосредотачивает в своих руках несколько должностей и тем самым решает проблему слабости исполнительной власти.
Млечин: И делает себя диктатором. Благодарю Вас.
Сванидзе: Леонид Михайлович, прошу Вас, Вы имеете возможность высказаться и задать вопрос своему свидетелю.
Млечин: Андрей Михайлович, давайте продолжим этот разговор, он действительно очень важный. Всё-таки, это звучит не первый раз в нашем зале, это было действительно, как говорят свидетели защиты, единственной возможностью спасти Рим? Жесткое правление, авторитарное правление, диктатура.
