других групп, тогда как респонденты со среднетехническим или профессиональным образованием склоняются к патриотизму негосударственному. Респондентов с неоконченным средним образованием в нашей выборке недостаточно, чтобы прийти к какому-либо определенному выводу. В этой части результаты исследования также не противоречат результатам опросов общественного мнения.
Профессия
Интересные тенденции проявились в ходе исследования, когда мы попытались ответить на вопрос о влиянии на патриотическое чувство профессиональных занятий. Ниже мы опишем, каким образом представители тех или иных профессий отличаются в своем отношении к патриотизму. Самые информативные результаты относятся, как и в предыдущих случаях, к Санкт-Петербургу, где размер выборки был самым большим. Заметим, что один и тот же респондент может иметь два вида деятельности одновременно, будучи, например, студентом и активистом, учителем и пенсионером.
У рабочих, студентов и активистов непропорционально сильно выражен негосударственный патриотизм (а государственный – слабее всего). Этот тренд проявляется во всех городах, однако доля студентов и активистов в Санкт-Петербурге выше. Петербургские предприниматели сильнее относительно других профессиональных групп тяготеют к негосударственному патриотизму, а в Москве, напротив, к государственному. Это может быть связано, в частности, с тем, что проинтервьюированные московские предприниматели успешнее тех, что были проинтервьюированы в Петербурге.
Учителя и управляющий персонал отличаются тем, что относительно членов других профессиональных групп более склонны к государственному патриотизму, – по крайней мере в Санкт-Петербурге эта тенденция прослеживается четко. Вместе с тем бюджетники в целом (учителя, воспитатели, госслужащие), в частности на Алтае и в Астрахани, склонны скорее к негосударственному патриотизму, да и вообще нынешним состоянием государства они недовольны.
Наконец, среди преподавателей вузов и научных сотрудников в Санкт-Петербурге больше «не-патриотов», а в Москве – приверженцев негосударственного патриотизма. Работники IT, пенсионеры и школьники не демонстрируют существенных отклонений от среднего распределения по выборке, хотя следует отметить, что пенсионеры на Алтае и в Астрахани чуть более склоны к поддержке государственного патриотизма.
Полученные данные не позволяют прийти к каким-либо окончательным выводам о связи между профессиональными занятиями и типами патриотизма. Единственная профессиональная группа, хорошо представленная во всех регионах, демонстрирует устойчивую склонность, – это рабочие, устойчиво тяготеющие к негосударственному патриотизму.
Чувство социальной идентификации
Одним из главных предметов нашего исследования является связь между патриотизмом и социальной идентификацией. Если патриотизм способствует в числе прочего развитию социального воображения, способности как объединяться, так и проводить разделительные линии, то большее (по сравнению с кризисными девяностыми) число людей может ощутить общность не только с нацией в целом, но и с той или иной социальной группой. Поэтому для нас важно выделить различные модули социальной идентификации и прояснить их связь с патриотизмом.
Таблица 7. Социальная идентификация
Таблица 7 резюмирует результат анализа интервью по отношению к чувству социальной идентификации.
Как видно из таблицы, социальная идентификация проявляется хотя и не у всех респондентов, но все же у большинства. Это означает, что респонденты идентифицируют себя с той или иной большой социальной группой, не сводимой к семье, дому, знакомым. Это означает также, что респондент не живет исключительно «сам по себе», не является индивидуалистом и положение других ему, таким образом, небезразлично.
За исключением Казани, где социальную идентификацию проявляют в основном интеллигенция и активисты (что связано со спецификой выборки), во всех остальных городах просматривается несколько четких (а не просто «мы, обычные люди») групп, идентификация с которыми происходит у большого числа респондентов.
В особенности выделяются четыре группы:
• рабочие (во всех регионах): такая социальная идентификация распознается по следующим ключевым словам или качествам (которыми респондент выражает чувство общности с рабочими): условно «мы» (другие такие же, как я) – «работяги», «рабочий класс», «заводские», «сами себя сделали, своим трудом», «профессионалы», «труд», «работать руками», «люди, которые что-то производят», «высококвалифицированные», «люди, которые делают, а не болтают языком»;
• интеллигентные люди (особенно в Санкт-Петербурге и Москве, в других городах людей интеллектуальных профессий среди респондентов было недостаточно): здесь «мы» – люди «образованные», «приличные», «думающие», «культурные», «творческие»;
• предприниматели (во всех регионах): эти «мы» – люди «предприимчивые», «люди, у которых свое дело», «свой бизнес», «которые всего добиваются своим трудом», «работают на себя», «пашут ради цели»;
• одинаково бедные люди из регионов (в Астрахани и на Алтае): «мы» – люди из сел или городов «в глубинке»/«на периферии», «нас эксплуатируют».
Социальная идентификация связана с содержанием чувства патриотизма следующим образом. Рабочие (не по профессии, а по идентификации) намного чаще проявляют черты негосударственного патриотизма и, более специфически, социально-критического патриотизма. Такая связь прослеживается во всех городах.
Об интеллектуалах мы можем судить только по Санкт-Петербургу и Москве, поскольку, как уже отмечалось выше, в других городах такая идентификация представлена в выборке недостаточно. Люди, ассоциирующие себя с интеллектуалами, расколоты: бóльшая часть тяготеет к государственному патриотизму, а меньшая – к группе «не-патриотов».
Люди, идентифицирующие себя с предпринимателями в Санкт-Петербурге, Перми и Астрахани, более склонны к негосударственному патриотизму, а в Москве – к государственному. Поскольку в Москве они относительно более успешны, можно предположить, что тип патриотизма у людей, самоидентифицирующихся как предприниматели, сильно зависит от их успешности. Чем более они успешны, тем сильнее проявляется у них поддержка государственного патриотического проекта.
В Перми, где небольшая доля респондентов четко идентифицировала себя с мужчинами, подтверждается упомянутый чуть выше тезис о связи между сильной гендерной идентификацией и государственным патриотизмом.
Наконец, категория самоидентификации, которую мы отдельно выделили для Алтая и Астрахани из-за ее значимости, – бедные жители периферии – четко связана с негосударственным патриотизмом, а также с социально-критическим сознанием.
Вывод: удовлетворенные жизнью идеалисты vs социально ущемленные прагматики
Подводя промежуточные итоги, мы можем утверждать, что национальное чувство связано в первую очередь с жизненным опытом человека и с его жизненной траекторией. Сама по себе патриотическая пропаганда не делает людей патриотами. Патриотический дискурс властей одновременно и обеспечивает расширение горизонта видения общества (или социального воображения), и заставляет людей занимать ту или иную позицию по отношению к пропаганде. Отстраненность здесь тоже может быть позицией, если человек сознательно старается не задумываться над абстрактными патриотическими темами, концентрируясь на более осязаемых жизненных проблемах.
Можно с некоторой долей упрощения говорить о том, что прослеживается некоторая закономерность: чем сильнее ощущение социальной успешности, а также чем важнее для человека абстрактные или идеальные жизненные координаты (ценности, идеи и т. п.), тем отчетливее выражена поддержка кремлевского патриотического проекта. Напротив, чем сильнее ощущение социальной неуспешности, чем важнее материальные, практические жизненные обстоятельства (труд, зарплата, реальные практики), тем заметнее критика патриотической пропаганды и тем четче выражен социально-критический патриотизм.
Патриотизм представляет собой весьма индивидуальную и
