Кстати в самой цифре голосов, якобы полученных Медведевым, заложен тонкий политический ход. Процент голосовавших за него больше, чем в свое время за Ельцина, но все-таки меньше, чем на выборах 2004 г. за Путина. Этот нарисованный Центризбиркомом процент – реверанс хозяину, что он хоть на сантиметр, хоть на процент, да выше своего протеже.
* * *
От всей выборной кампании в памяти остались только два ярких момента.
Первый – это проезд новоизбранного президента на инаугурацию в Кремль по абсолютно пустым улицам Москвы. Учитывая только что состоявшуюся триумфальную победу на выборах, было бы естественным увидеть на улицах граждан, радостно приветствующих своего избранника. В Америке и при меньших процентах голосов нового президента приветствуют огромные толпы, которые никто специально на улицы не сгоняет. В Москве же служба охраны предпочла очистить от публики маршрут следования новоизбранного, справедливо полагая, что облапошенный в очередной раз народ может прийти на эту встречу не с лучшими чувствами, а при большом скоплении еще их и выразить. Короче, зияющая пустота московских улиц отразила истинный рейтинг доверия власти лучше всяких ВЦИОМов.
И второй – участие в выборах карикатурного подставного кандидата – Богданова. О нем вряд ли кто знал до того, да и после он без следа растворился в кремлевском политическом киселе. Но сам факт его участия в выборах показателен и говорит о многом.
Во-первых, в них участвовали и вполне прикормленные Кремлем настоящие кандидаты, опиравшиеся на официальные думские партии – Зюганов и Жириновский. Они согласились принять участие в избирательном фарсе, заведомо зная, что это фарс, что само по себе говорит об их политическом облике. Однако это не исключало ситуацию, когда под давлением своих партий или просто ради адекватного вознаграждения за участие в президентском лохотроне, они потребуют себе некую компенсацию, да еще вдруг не денежную, а политическую! Все прекрасно понимают, что под угрозой выйти из выборов они смогут получить от Путина все или почти все, ибо при одном кандидате выборы просто не состоятся. Их и так, по существу, нет, но ритуальная легализация «всенародноизбранного» провалится.
Подставной появился для того, чтобы настоящие кандидаты не взбрыкнули, что само по себе говорит о степени доверия в кремлевском политическом гадюшнике. Само по себе это не новация, на «выборах» Лужкова подставные кандидаты участвовали давно, но на президентских появились впервые, обозначив очередной шаг на пути от их фальсификации к имитации.
Кандидатура Богданова была примечательна тем, что он сам во главе списка Демократической партии России только что участвовал в думских выборах и триумфально занял в них последнее место, набрав, по официальной версии, 0,13% голосов, то есть не более 143 тыс. голосов избирателей. Даже в этом можно сомневаться, зная, что ДПР – одна из первых политических партий в России с характерной и по-своему трагической судьбой. Созданная Травкиным на волне перестройки, она когда-то была самым крупным партийным конкурентом КПСС, но затем, по мере познания россиянами сути полученной ими демократии, съежилась до карманных размеров, была Травкиным продана и несколько раз перекуплена, то есть «пошла по рукам». Соответственно кардинально менялся и курс ДПР. В конце концов ее приобрели по случаю питерские, а после президентского выборного фарса распустили, слив ее остатки в очередную кремлевскую псевдопартию «Правое дело». Так что говорить о каком-то электорате ДПР даже в объеме нарисованных Центризбиркомом процентов невозможно.
Тем не менее Богданов собрал 2 миллиона подписей в свою поддержку – в 14 раз больше, чем на только что прошедших думских выборах. Во всяком случае, так утверждает Центризбирком, зарегистрировавший его кандидатом в президенты. Очевидно, что им были приняты не подписи избирателей, а скорее пачки резаной бумаги, которую ему сдали вместо этих подписей, если туда вообще хоть что-то сдавалось.
Все это еще раз подчеркивает, что имитация президентских выборов уже в 2008 году носила столь откровенный и явный характер, что даже эти кричащие нелепости никого не интересовали и не смущали. О них знали, о них говорилось и писалось в интернете, тем не менее поколебать или каким-то образом смутить имитаторов избирательного процесса это уже не могло. По сути, девизом всего избирательного процесса стало: «Пипл схавает!».
* * *
После того, как Медведев был поставлен на президентство, у него было некоторое время для того, чтобы назначить Путина премьер-министром. Однако он предпочел не тянуть и назначил его премьером уже на следующий день. Столь великая поспешность, невиданная ранее, свидетельствовала не только о том, что была предварительная договоренность на этот счет, но и о том, что ее требовали немедленно исполнить. Ходили даже упорные слухи о том, что Медведеву до инаугурации дали особый яд с тем, чтобы противоядие он получил, только если не «кинет» хозяина.
Возможно, это анекдот, а возможно и нет. Поскольку тот, кто замазан во взрывах домов в Москве, травит полонием в Великобритании бывшего коллегу – свидетеля этих преступлений, – тому ничего не стоит скормить своему наследнику яд на случай, если он в последний момент заартачится. По той Конституции, по которой мы живем, выбор премьера зависит целиком от президента. Хочу – назначу, хочу – не назначу. В данном случае, видимо, вариант «хочу – не хочу» был в значительной степени чем-то ограничен. И поскольку явных признаков доверия к обещаниям Медведева, кроме его честных глаз, не было, я думаю, что этот аргумент не был для Путина решающим. То есть, какието другие методы воздействия на решимость наследника действовать именно так, как ему заповедал старший товарищ, наверняка были.
Тем более, что у Путина перед глазами был собственный опыт. Он ведь в свое время, став президентом, поклялся «семье» не менять старого ельцинского премьера Касьянова. И действительно, первый срок практически полностью отработал с ним, хотя, видимо, ему это не очень нравилось. Прибрав всю исполнительную власть к рукам, можно было грабить страну по-крупному. Кстати, именно это и началось во второй путинский срок: загадочно-фантастический взлет цен на нефть, о котором уже писалось выше, с отсечкой львиной доли доходов от нее в глубоко запрятанный за рубежом Стабилизационный фонд, присвоение Газпрома и т.п.
Касьянов не доработал до полного первого срока Путина буквально несколько месяцев и был уволен в отставку. Было понятно, что с его средствами и возможностями, находись он на посту премьера, не факт, что он не составил бы Путину конкуренцию на второй срок его переизбрания. Официально Касьянов об этом никогда не заявлял, но возможность такая у него гипотетически была. И вопрос о том, куда тогда завертится рулетка Центризбиркома, на котором сидел Вешняков, доставшийся в наследство Путину от Ельцина, тоже оставался открытым. И Вован решил абортировать эту возможность вместе с премьером, несмотря на все прежние договоренности. Так что для него такой способ действий был естественен и вполне понятен. Поэтому, назначая Медведева своим наследником, он наверняка постарался найти такие эффективные средства воздействия, которые предохранили бы его от возможных казусов со стороны преемника, даже если он и не собирался их осуществлять.
После того, как образовался тандем из президента, номинально первого лица по конституции, и его назначенца премьера, который, однако, сам определил своего патрона себе в наследники, встал вопрос: кто же все-таки в стране главный? Когда-то западные кремленологи вычисляли важность того или иного политического лица в советской иерархии по официальной фотографии на трибуне Мавзолея. По центру всегда находился генеральный секретарь ЦК КПСС – первое лицо в стране, а вокруг него по ранжиру стояли прочие военные и гражданские чиновники. Соответственно, по степени удаления от генсека можно было судить, насколько тот или иной стоит близко к центру власти. Это носило наглядный, так сказать, графический характер.
В первое время президент и премьер всюду на официальных мероприятиях появлялись вместе, как братья-близнецы, наверное, чтобы подчеркнуть, что никто из них не главный. Именно отсюда родился термин – тандемократия. Это было важно прежде всего для Путина, ибо конституция однозначно определяет этот вопрос. Видимо для компенсации этой его политической ущербности в первый год президентства Медведева официальные СМИ упорно называли Путина «национальным лидером», что при живом президенте и такой конституции – глупость сама по себе.
Тем не менее, некие признаки – кто является самой центральной фигурой – должны были проявиться. Одним из них стало обладание резиденцией Новоогарево. Она была президентской резиденцией еще с горбачевских времен. Она же была резиденцией Ельцина, потом, естественно, Путина. А вот при президентстве Медведева она из президентской вдруг стала премьерской. А Медведеву выделили какую-то другую. В чем здесь разница? Суть, естественно, не в названиях и не в предшественниках. Дело в том, что Новоогарево в силу своих президентских функций еще со времен Горбачева, по сути было отстроено как второй Кремль. Я не имею в виду архитектуру зданий. Это скорее центры коммуникаций плюс все, что туда подтянуто и отстроено, включая подземные бункеры и ходы для срочного бегства, то есть то, что просто так не может быть перекинуто из одного места в другое. Кто владеет Новоогарево, владеет реально вторым Кремлем. Тот и является истинным хозяином страны: у него больше телефонов на столе, с ним привыкли связываться все чиновники. Короче, Новоогарево вполне можно сравнить, оперируя государственной символикой, с царским скипетром и державой вместе взятыми. Шапка Мономаха досталась Медведеву, но тушкой российского орла, цепко вцепившегося в реальные инструменты власти, управляет Путин.
